Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Зал был слабо освещен, но не темен. Отблески экранов когитаторов и биокапсул, расставленных по помещению, придавали ему холодный голубоватый оттенок, который Фабий находил успокаивающим. Здесь он мог работать над головоломками плоти и генома, которые так очаровывали его, не опасаясь вмешательства или вопросов менее любознательных и более консервативных братьев.

Других, возможно, раздражали средства и методы, которыми он пользовался, вынуждая его работать в этом секретном месте, словно эксперименты были чем-то неправильным. Но он знал, что люди с ограниченным разумом скажут, если столкнутся с его работами. Иногда гению необходимо трудиться в тени, и если искусству Фабия для признания понадобится тысяча или более лет, значит быть посему. Он уже улучшил себя, чтобы гарантировать такую долгую жизнь.

Апотекарий прервался и залюбовался результатом: тонкий лоскут человеческой кожи, аккуратно срезанный с живого донора, измененный при помощи генной инженерии в материал, более напоминающий эпидермис бронированного змея. Со временем этот процесс можно перенести на объект за пределами лаборатории, уплотнив кожу даже сильнее, чем у оригинального органического шаблона космодесантников.

Фабий отогнул микрооптические линзы головной гарнитуры и пробормотал новую длинную запись в вокс-пробник, хранящий данные эксперимента.

Подняв глаза, он понял, что не один. За отблеском экранов стоял некто в силовом доспехе, полускрытый тенями, отбрасываемыми стазисными капсулами у дальней стены.

— Лорд-командор? — Фабий сначала решил, что это был Эйдолон.

— Нет, — раздался голос. — Твой командир занимается мобилизацией войск и полирует свой доспех.

Фабий положил лазерный скальпель и выпрямился, охваченный беспокойством. Лабораториум умышленно изолировали, спрятав его под огромным вестибюлем центрального апотекариона «Андрония». Доступ через потайной ход, скрытый декоративной мозаикой вестибюля, предоставили только нескольким избранным.

— Назови себя, — потребовал он.

— Не беспокойся, Фабий. Со мной секреты Детей Императора всегда в безопасности. — Фигура медленно вышла на свет, демонстрируя пустые ладони в жесте искренности. Апотекарий сразу же узнал гранитно-серый доспех легиона Несущих Слово.

— Эреб, — его тут же охватили сомнения, обеспокоенность из-за вероятности разоблачения смешалась с неуверенностью от хладнокровного приближения так называемого Первого капеллана.

— Как ты вошел?

Несущий Слово кивнул в сторону винтовой лестницы, ведущей в вестибюль.

— Я постучал. Наверное, ты не услышал? — он прошел, разглядывая содержимое химических ванн и органы, аккуратно расставленные на рабочем месте Фабия.

— Ты в самом деле казался весьма занятым.

— Кто позволил тебе войти сюда? — спросил апотекарий.

— Это имеет значение? — Эреб остановился перед рядом высоких стазисных капсул, каждая из которых была закрыта пласталевыми заслонками. — Я сказал правду. То, что ты делаешь здесь, немыслимо. Немногим людям хватило бы отваги подделать величайшее творение Императора.

— Я не подделываю, — возразил Фабий. — Я улучшаю. Совершенствую, — он нахмурился, Несущий Слово пытался отвлечь его. — Тебя не должно быть здесь. Это дело моего легиона.

Эреб покачал головой.

— Ну же, Фабий, не ограничивай себя. Ты должен признать, что значение твоей работы выходит далеко за рамки твоего легиона. Возможно, ты не отважился по-настоящему задуматься обо всех последствиях, но ты знаешь, это так.

Когда Фабий не ответил, капеллан продолжил.

— Я знаю, кое-кто посчитает твои… несанкционированные изыскания неприятными, но не я.

Фабий постепенно пришел к вопросу, который ожидал услышать Эреб.

— Чего ты хочешь?

Вопрос вызвал у Несущего Слово едва заметную улыбку.

— Всего лишь услугу.

Фабий поморщился, раздумывая над возможной ценой такой услуги.

— Зачем мне помогать тебе?

Фальшивая улыбка Эреба исчезла.

— Потому что в таком случае я буду у тебя в долгу. И заверяю, апотекарий, для тебя будет лучше записать меня в должники, нежели во враги.

Он на секунду прервался.

— Я буду считать тебя другом среди Детей Императора наряду с другими друзьями в остальных легионах.

— Другими друзьями, — повторил Фабий.

— Да, — подтвердил Эреб, кивая. — Мы на пороге великих перемен. Старые правила и структуры будут разрушены, сметены. Проницательные люди должны держаться вместе.

Он нажал на рычаг капсулы, и пластины раскрылись, показав тело легионера внутри, плавающее в густой маслянистой жидкости.

На первый взгляд воин казался мертвым. Бледно-серое обнаженное тело превратили в рваное месиво многочисленные порезы и травмы. Правый бок от грудной клетки до бедра был содран со звериной жестокостью. Правая рука заканчивалась сразу под локтем лоскутами кожи и обрывками сухожилий. На шее и груди тоже были видны тяжелые раны.

Лицо воина скрывала маска, закрепленная поверх ноздрей и губ, подобно душащей руке, а всклокоченные светлые волосы образовали неровный ореол вокруг головы. В брови были штифты выслуги, а на груди и плечах несколько боевых татуировок. Более всего бросалась в глаза эмблема легиона — алая капля крови на белых крыльях.

Эреб бесстрастно изучал находящегося в резервуаре Кровавого Ангела.

— Это случилось на планете под названием Убийца, — сказал капеллан. — Узнаю работу мегарахнида, — он повернулся к Фабию. — Скажи, как тебе удалось забрать его с поверхности, не привлекая внимание легиона?

Когда апотекарий не ответил, Несущий Слово снова улыбнулся.

— Не имеет значения. Кровавые Ангелы, должно быть, считают его мертвым, в противном случае они бы не прекратили поиски.

Конечно же, воин был жив. Не так, как Фабий с Эребом, но погруженный в глубокое коматозное состояние, которое напоминало успокоение могилы. Ранения Кровавого Ангела были настолько серьезными, что его тело отключило себя, биоимплантаты отчаянно пытались излечить повреждения.

— Ты взял от него все, что хотел? — спросил Эреб без всякого высокомерия.

Фабий покраснел.

— Я собрал то немногое, что осталось от геносемени, но большая часть уже была уничтожена. У меня есть ДНК и биообразцы.

— И тем не менее ты по-прежнему оставляешь его в живых.

Капеллан внимательно посмотрел на апотекария.

— Зачем? Стазисный контейнер поддерживает его в коме, не позволяя ни полностью вылечиться, ни умереть от ран. Кое-кто счел бы это пыткой.

Настала очередь Фабия холодно ответить.

— Я никогда не избавляюсь от того, что может пригодиться.

— И твоя мудрость доказала свою правоту. Я заберу его, а ты получишь мою благодарность. — Эреб повернулся, чтобы позвать безмолвного автосервитора из огражденного участка, но Фабий вмешался.

— Зачем тебе нужен этот полутруп? Какая польза тебе от него?

— Тебя это не касается.

— Допустим, касается. — Апотекарий небрежно положил руку на медицинский игольник, который лежал на рабочем месте. В качестве оружия ближнего боя устройство могло быть таким же смертоносным, как эльдарский сюрикенный пистолет.

Тон Эреба не изменился, и из-за этого последовавшая угроза стала более серьезной.

— Тогда все, чем ты занимаешься здесь, станет известным. Не просто генетические модификации, соединение генокода Детей Императора с генокодом ксеносов и других легионов… Но также систематический и тайный захват раненых воинов на поля сражений Великого крестового похода для твоих экспериментов. — Он кивнул на другие закрытые капсулы. — Ангрона, Мортариона, даже Воителя… Думаешь, они проигнорируют пленение их легионеров?

Фабий презрительно усмехнулся.

— Бери то, что тебе нужно, и убирайся.

— Большое спасибо, — ответил Эреб, в то время как слепой сервитор отсоединил капсулу и установил ее на колесный транспортер.

— И обещаю, что этот дар поможет привести еще легион под знамя магистра войны, — он снова улыбнулся. — По крайней мере, это один из вариантов.

2

СОБРАНИЕ В РАЗДУМЬЯХ

АКОЛИТ

ЛИЦО В ДЫМКЕ

«Красная слеза» и внутри, и снаружи была произведением искусства кораблестроения. Корабль нес штандарт Кровавых Ангелов всякий раз, как примарх покидал родной мир легиона. И, подобно Сангвинию, боевая баржа стоила того, чтобы ее увидеть.

Носовая часть корабля напоминала наконечник стрелы длиной десять километров, обшитый блестящей медью, бронзой и багровой сталью. Ее усеивали жерла нова-пушек, мегалазеров, электромагнитных катапульт и торпедных аппаратов, демонстрируя арсенал, сравнимый с вооружением целого флота небольших кораблей. По всей длине корабля располагались многочисленные башни, выступая из верхней и нижней частей корпуса. Как и у всех имперских боевых кораблей, проектируемых по многопалубной схеме, заложенной в древних океанских предках «Красной слезы», из кормовой части корабля поднималась огромная цитадель. Эта громадная башня управления напоминала гигантскую крепость. Внешнее укрепление из возвышающихся адамантиевых стен и бронированных окон находилось в основании, а широкий цилиндрический донжон поднимался выше. На его вершине среди зубчатых бойниц и оборонительных батарей в пустоту взирал немигающим глазом огромный прозрачный купол.