Пыль Снов - Стивен Эриксон

Адъюнкт чуть не отшатнулась; Лостара видела, как лицо ее теряет последние живые краски. — Самой… суровой… необходимостью? Цеда…

— Я говорю, Адъюнкт, — взор Багга был строгим, — что иногда требуется пролить кровь. Иногда нужна кровь. Во имя выживания и только выживания.

Лостара видела, что Тавора не может найти слов. И не понимала, почему. Или Адъюнкт уже знает, о какой необходимости тут сказано? Знает и ужасается дару?

Адъюнкт с поклоном закрыла ящичек и сделала шаг назад.

Теол хмуро посмотрел на Багга. Еще миг — и он вновь уселся на скромный стул. — Желаю благополучия в путешествии, Адъюнкт. И вам, Лостара Ииль. Не пренебрегайте моим братом — у него множество талантов. Побольше чем у меня, будьте уверены… — Он увидел, что Багг кивает, и скривился.

Джанат склонилась и погладила его по плечу.

Гримаса Теола стала еще мрачнее. — Обращайтесь к Брюсу Беддикту во время пересечения королевства Болкандо. Мы хорошо знакомы с ближайшими соседями и его совет может оказаться полезным.

— Обязательно, Ваше Величество, — ответила Адъюнкт.

Вдруг наступило время расставания.

Едва малазане ушли, Теол обернулся к Баггу: — Мамочки мои, ты выглядишь жалко.

— Не люблю расставаний, государь. Они намекают на… конечный итог.

Джанат отошла, усевшись на скамью у стены. — Ты не ожидаешь увидеть их снова?

Багг помедлил, прежде чем ответить. — Не ожидаю.

— А Брюса? — спросил Теол.

Багг моргнул и раскрыл было рот, но король поднял руку: — Нет, этот вопрос не должен был прозвучать. Прости, старый друг.

— Государь, ваш брат обладает неисследованными… глубинами. Стойкостью, неколебимой верностью чести — и, как вы знаете, он несет с собой некое наследие и даже я не могу полной мерой оценить это наследие. Я верю, что потенциал его огромен.

— Какой осторожный танец, — заметила Джанат.

— Верно.

Теол со вздохом откинулся на спинку стула. — Кажется, спутанное окончание у нас получилось? Ни веселия, ни тем более твердой уверенности. Вы знаете, что я люблю скакать от одной великолепной нелепости к другой. Выход на последнюю встречу с малазанами должен был стать лучшей из драматических сцен. Но вместо этого я чувствую вкус пепла во рту. На редкость неприятно.

— Может быть, вино смоет пепел? — предположил Багг.

— Ну, не повредит. Налей нам немного, пожалуйста. Эй, гвардеец, подойди и выпей с нами — стоять вот так, должно быть, ужасно скучно. Ну, не надо вытягиваться и выпучивать глаза. Сними шлем, расслабься — ведь с той стороны двери стоит на страже кто-то другой. Пусть в одиночку несет абсурдное бремя бдительности. Расскажи о себе. Семья, друзья, хобби, скандалы…

— Ваше Величество, — предостерегающе сказал Багг.

— Или просто присоединяйся, выпей, не чувствуя тяжкой необходимости говорить хоть слово. Это будет одной из интерлюдий, столь быстро обретающих глянец в летописях великих, а равно и посредственных королей. Мы сидим среди беспорядочных последствий, забыв о дурных знамениях и бурях, поджидающих за горизонтом. Ах, спасибо тебе, Багг… моя Королева, прими кубок и сядь мне на колени — ой, не надо делать такое лицо, сцена должна быть прекрасной. Я настаиваю, а раз я теперь Король, я имею на это право. Во всяком случае, так пишут. Где-то. Ну-ка, посмотрим… да, Багг, стань вон там справа — да, потирай лоб — это совершеннейшая из поз. А ты, дорогой гвардеец — как тебе удавалось прятать такие волосы? И как я сразу не понял, что ты женщина? Ладно, ладно, ты неожиданный восторг… ух, тише, жена — ох! Это мне нужно успокоиться! Извините. Женщины в мундирах и так далее. Гвардеец, твой свисающий покров лучше любого шлема. Пригуби вино, вынеси суждение о годе урожая — да, да, идеально!

Мне пришло в голову, что нам не хватает чего-то критически важного. Ах да! Художник! Багг, у нас есть придворный художник? Нам нужен художник! Найди нам художника! Не шевелитесь!

Глава 12

Море слепо к дорогеа дорога слепа к дождюдорога шагов не любитслепцы океанским накатомна берег, к дороге спешатчто же, идите не видякак дети вытянув рукипо долинам слепящей тьмыповедет дорога сквозь тениточащих слезы боговодин лишь прилив ведом морюбездонную комнату горяон полнитведь море есть берег дорогидорога же — моря рекадля слепцовуслышав шаги впервыея понял: настал конеци скоро начнется дождькак дети вытянет рукия дорога, бегущая солнцаа дорога к морю слепаи не видит берега мореи берег не видит моряи море не видит…

Ведя воинов, Марел Эб, боевой вождь клана Барахн, любил воображать себя зазубренным наконечником копья, алчущим ран, неумолимо несущимся вперед. Мазки красной охры пересекали белизну его «маски смерти», зигзагами спускались по рукам. Бронзовая кираса и кольчужная рубаха были окрашены в цвет старой крови; иглы дикобраза — тоже вымазанные красным — стучали и сталкивались в пропитанных жиром волосах. Он шагал впереди строя, впереди четырех тысяч закаленных воинов.

Вонь отрезанных голов, которые были приделаны к железным штандартам, привычно щипала широкий сломанный нос, знакомым вязким касанием проникала в глотку. Он был доволен. В особенности доволен тем, что два штандарта несли двое его младших братьев.

Вчера в полдень они наткнулись на караван акрюнаев. Жалкие шесть стражников, пять возчиков, купец и его семья. Быстрая работа, но тем не менее восхитительная. Увы, купец все испортил, зарезав дочерей, а потом проведя ножом по собственному горлу — жест впечатляющей смелости, испорченная радость воинов. Зато они забили крошечных пони и пировали всю ночь.

Под безоблачным небом боевой отряд шел на запад. Неделя пути — и они должны оказаться у Вольного Рынка, центра торговли Крюна с Летером. Марел Эб перережет там всех, обретет власть над караван-сараями и торговыми фортами. Сделает себя богатым, а свой народ могущественным. Триумф поставит Барахн в положение, подобающее ему среди Белолицых. Онос Т’оолан будет низложен, прочие кланы рассеются, желая присоединиться к Марелу. Он выкует империю, продаст драсцев и акрюнаев в рабство, пока вся равнина не станет владением Баргастов и больше никого. Он наложит тяжелые дани на Сафинанд и Болкандо, построит в Крюне большой город, воздвигнет дворец, построит на границах неприступные крепости.

Союзники в Сенане уже получили указания украсть для него двух дочек Хетан. Он поселит их в своем доме, а когда войдут в возраст — возьмет в жены. Участь Хетан пусть решает кто хочет. Есть еще юный мальчик, истинный сын Имасса — разумеется, его следует убить. Как и Кафала. Положить конец крови Хамбралла Тавра.

Размышления о грядущей славе прервало внезапное появление двух разведчиков. Они несли тело.

Тоже Баргаст, но не его племени.

Марел Эб поднял руку, останавливая боевой отряд, и зашагал навстречу разведке.

Баргаст был скопищем ран. Левая рука отрублена ниже локтя, культя кишит червями. Пламя смыло половину лица, колечки доспеха блестят на груди среди сырого мяса и красной кожи. По висящим на поясе фетишам Марел понял: это человек из младшего клана Змееловов.

Он скривился, помахал рукой, разгоняя мух. — Будет жить?

Разведчик кивнул, сказав: — Но недолго, Боевой Вождь.

— Осторожно положите его. — Марел Эб встал на колени около молодого воина. Проглотив отвращение, сказал: — Змеелов, открой глаза. Я Марел Эб из Барахна. Поговори со мной, скажи последнее слово. Что случилось?

Единственный глаз был залит слизью — желтоватое глазное яблоко слабо заворочалось между вздувшихся век. Рот раскрылся, но слова послышались не сразу. — Я Бенден Ледаг, сын Керавта и Элор. Помните меня. Я один выжил. Я последний Змеелов. Последний.

— Вас подкараулила армия акрюнаев?

— Не знаю, кто нас подкараулил. Но знаю, что меня ждет — проклятие. — Лицо исказилось от боли.

— Открой глаз — смотри на меня, воин! Расскажи о том, кто тебя убил!

— Проклятие, да. Ибо я бежал. Я не остался умирать с родичами. Сбежал. Как испуганный заяц, как травяной тушканчик. — Речь заставила его потерять последние силы. Дыхание стало хрипом. — Беги, Марел Эб. Покажи, как… как выживают трусы.

Марел Эб сжал кулак, желая ударить бормочущего придурка — но заставил себя расслабиться. — Барахны не боятся врага. Мы отомстим за тебя, Бенден Ледаг. Мы отомстим за Змееловов. И пусть души сраженных родичей отыщут тебя.

Умирающий глупец выдавил улыбку: — Буду их ждать. У меня готова шутка, они засмеются — я всегда умел смешить. Но вот у Зервоу не будет причин смеяться — я украл его жену — украл его радость… — Он кашлянул смехом. — Так всегда делают… слабаки. — Взгляд единственного глаза вдруг стал суровым. — А тебя, барахн… я и тебя буду ждать.