Грезы любви - Патриция Райс

Она не дала ему шанса ответить. Даже не взглянув на мужа, Элисон вышла из комнаты, тихо притворив за собой дверь. Однако когда она оказалась вне, поля зрения Рори, ее невозмутимое лицо исказила мучительная гримаса, и она поспешила наверх, в уединение собственной спальни.

Лучше бы дед оставил ее без гроша! Рори никогда не простит ей богатства. Бросившись на постель, Элисон вспомнила выражение боли в его глазах. Он выглядел таким красивым, стоя в свете пламени, которое зажигало медные блики в его рыжеватых волосах и подчеркивало выразительные черты смуглого лица. По случаю холодной погоды он был одет в камзол и жилет, но никакая одежда не могла скрыть широких плеч и беспокойной энергии, заключенной в его мускулистой фигуре. Как бы ей хотелось, чтобы Рори понимал ее, чтобы принимал ее такой, какая она есть! Но он слеп. Так слеп, что не способен разглядеть за стопкой счетов живого человека, который настолько нуждается в его любви, что последовал за ним на край света и готов предложить ему все, чем обладает, включая самое себя. Так слеп, что отверг ее предложение, не понимая его истинного смысла и ранив ее больше, чем казалось возможным.

Она никогда не поймет людей. Глупо даже пытаться. Если Рори не нужна ни она, ни ее состояние, почему он женился на ней? Из-за чувства вины? Неужели это единственная причина, толкнувшая его на этот брак? Но какой в этом смысл? Он не испытывал вины в тот день, когда лишил ее невинности. Что же могло случиться на Барбадосе, чтобы его чувства настолько изменились?

Вспомнив розовую канарейку, Элисон закрыла глаза и содрогнулась. Теперь уже ничего не поделаешь. Ребенок лишил их выбора. Теперь ее единственная цель – не дать Рори погибнуть, чтобы ее дитя знало своего отца в отличие от нее, никогда не знавшей своего. Именно на это она должна направить всю свою энергию до последней крупицы.

Вряд ли Рори отправится сражаться с Драммондом, как делали его шотландские предки, но он вполне способен довести своего кузена до бешенства, что приведет к не менее драматическим последствиям. Взаимные оскорбления закончатся кровопролитной стычкой, где не будет победителя.

Ах, если бы она больше знала об этом таинственном кузене! О том, как он отреагирует, когда обнаружится, что Рори поддерживает связь с его арендаторами, подначивая их на неповиновение и ставя под угрозу сбор ренты, столь необходимой Драммонду. Тогда, возможно, она смогла бы лучше подготовиться к грядущим опасностям.

Но дар Элисон не мог перенести ее в величественную столовую с дубовыми панелями, сверкающими канделябрами и длинным столом красного дерева, накрытым на двадцать четыре персоны, за которым сидел Джордж Драммонд, смакуя свой утренний кофе. Его хмурый взгляд равнодушно скользил по резным карнизам и узорной лепнине, извивавшейся по периметру высокого потолка. Он привык к роскоши, хотя подобное великолепие было крайне необычным для шотландской глуши. Маклейны, славившиеся своей образованностью и утонченными вкусами, свозили в свое поместье лучшие произведения искусства и самых талантливых мастеров, где бы они их ни находили. Драммонд воспринял все как должное, не приложив никаких стараний, чтобы продолжить усилия своих предшественников.

Откинувшись назад, он обвел пренебрежительным взглядом собравшихся за столом мужчин. В удобных куртках из твида и шерсти и кожаных бриджах, они тем не менее излучали ауру богатства, словно были наряжены в шелка и бархат, более привычные для их круга. Перебрасываясь короткими фразами, они лениво поглощали изысканную еду. Драммонд наслаждался обществом своих гостей, хотя их недельное пребывание обошлось ему в годовую ренту одного арендатора.

В этой праздной компании имелось одно исключение. Его задумчивый взгляд остановился на высоком, крепко скроенном мужчине, который только что вошел в комнату. После получения титула Гренвилл изменился, и Драммонд не был уверен, что одобряет эти изменения. Когда-то Алекс Хэмптон идеально вписывался в их компанию. Его бледные черты и томные манеры прекрасно гармонировали с дорогими шелками и кружевами, и лишь циничный юмор отличал его от остальных, свидетельствуя о более развитом интеллекте.

Драммонд нахмурился, размышляя о причинах столь разительных перемен. Он знал, что Гренвилл не получил наследства, на которое рассчитывал, чтобы расплатиться с долгами, накопившимися, пока он вел образ жизни, соответствующий его происхождению. Этим, по всей вероятности, объяснялся сравнительно простой покрой его камзолов и отсутствие слуг, за исключением камердинера. Он также знал, что граф провел немало времени в южных морях, преследуя богатую наследницу, брак с которой решил бы его финансовые проблемы. Пребывание в тропиках, видимо, объясняло его на удивление здоровый вид, а несколько недель, проведенных на борту корабля, – сдержанную мощь поджарой фигуры. Исходившая от Гренвилла энергия казалась совершенно неуместной в этой праздной компании. Собственно, если бы не он, вчерашняя охота окончилась бы полным провалом – сущий позор, учитывая количество отличного виски, выпитого незадачливыми стрелками. В глубине души Драммонд надеялся, что его подвыпившие гости подстрелят друг друга, но устроенное Гренвиллом представление так захватило зрителей, что обошлось без происшествий.

Ясно, что причин вполне достаточно, чтобы повлиять на облик и поведение новоявленного графа. Остается только надеяться, что эти перемены сработают в его, Драммонда, пользу. Пришло время сообщить Гренвиллу, что его неуловимая кузина находится в соседнем поместье. Драммонд не собирался посвящать приятеля в свои отношения с ее чертовым муженьком, причинявшим ему кучу неприятностей. Он полагал, что у Гренвилла имеются собственные претензии к Рори Дугласу Маклейну. Вместе они справятся с проклятым шотландцем.

Маклейн, должно быть, считает его дураком, если думает, что он не понимает, что происходит. Овцы не разбегаются из огороженных загонов без чьей-либо помощи. А жалкие крестьяне, неспособные вырастить урожай, которого хватило бы, чтобы прокормиться самим и заплатить ренту, не получают вдруг наследство, позволяющее им безбедно жить. Он надеялся, что голод сгонит их с земли, поскольку разведение овец принесло бы ему больше денег, чем вся рента, которую они способны заплатить. Ясно, что поразительная способность этих дикарей сопротивляться экономической реальности обеспечивается не только Божьей милостью. Да и неудачи, преследовавшие его инвестиции на протяжений долгих лет, в свете последних событий приобретают новое значение. Что ж, если Маклейн хочет схватки, он ее получит, только место сражения будет выбирать не он.