Соблазнитель - Збигнев Ненацкий

Я все понял, но как поздно! В Ницце она почувствовала, что вот-вот наступит приступ. Когда Илона ощущала, что «это» приближается, она ложилась в кровать, отдыхала. А если становилось хуже, уезжала в швейцарскую клинику Святой Агнессы в Лугано. Как видишь, я никогда не забываю нужных адресов. Тогда я ничего не замечал. Жил с шизофреничкой целый год, совершенно не отдавая себе в этом отчета. К счастью, потому что не знаю, что бы я сделал. Илона избавила меня от этого. Я сел в самолет, но в Брюсселе одумался и вернулся в Лос-Анджелес. Мне сказали, что она приходит в себя всего на полчаса в день. Но дело было не в этом. В одно мгновение все внутри у меня сгорело. Я не мог так с ней поступить. Нет, я не имел права. Ну что же, она стала на тридцать лет старше, психически была развалиной… Я не имел права с ней так поступить. Илона даже не могла защититься. Это было насилием над прошлым… Ей наверняка хотелось остаться прекрасной. Я не пошел навестить ее. Она и осталась прекрасной. Самой прекрасной».

Ромен Гари, интеллектуал, бывший летчик и бывший консул Франции в США, или что-то в этом роде, одним словом, человек, как у нас говорят, культурный. Свою книгу он опубликовал в Париже. И все же никто почему-то не обратил внимания на то, что шизофрения, которой болела его Илона, вовсе не похожа на грипп или сильный насморк. И когда «это» приходит, человек ложится в кровать и отдыхает, либо отправляется в иностранную клинику на короткое лечение. Достаточно заглянуть в любой учебник психиатрии, хотя бы на страницу 208 «Клинической психиатрии» Тадеуша Виликевича, чтобы узнать, что «шизофреник никогда не чувствует себя больным, он считает себя психически здоровым». Другими словами, если бы Илона действительно болела шизофренией, она не знала бы об этом, не чувствовала бы своей болезни и не поехала бы сама в санаторий в Швейцарию, ее туда должны были отвезти встревоженные родители, друзья или любовник. Я не собираюсь никого мучить клиническим описанием шизофрении, но история с Илоной выглядела бы примерно так: прекрасная Илона перестает вставать с кровати, перестает мыться и вообще интересоваться чем-либо. Она лежит в кровати и неподвижно смотрит на стену, хочет быть одна, не ищет ни с кем контакта…

Вопрос: неужели культурный, тонкий человек, который любит женщину, может жить в течение года с шизофреничкой и не знать, что с ней происходят какие-то странные вещи?

Прошло двадцать пять лет, как вспоминает Гари, и ему сообщают, что к Илоне всего лишь на полчаса в день возвращается сознание. Снова что-то невероятное. Если бы шизофрения была чем-то вроде воспаления легких, больной лежал бы почти сутки в горячке и в бреду, неожиданно горячка на какое-то время спадала бы, больной приходил бы в себя. К сожалению, шизофрения вовсе не напоминает воспаление легких. Мы не знаем причин этой болезни, но нам известно, что через двадцать пять лет у человека, который ею страдает, происходит такой распад личности[101], что о возвращении на полчаса к своему прежнему состоянию не может быть и речи. Я приведу литературное, а не медицинское сравнение: разве тот, кто потерял руку, может ее вернуть себе обратно на полчаса в день?

Сигал в «Love story» показал женщину, больную белокровием. Гари – шизофренией. Но ведь это две абсолютно разные болезни, и у них совершенно разные симптомы. Психиатры, как правило, не читают ни романов, ни писательских признаний о своих любовницах, и если даже прочитают такую историю об Илоне, то в лучшем случае пожмут плечами, но полемизировать не будут, ибо это ниже их достоинства. А с другой стороны, писатели и критики не разбираются в психиатрии. И подобные небылицы могут существовать на страницах книги, как в больших городах рядом с серьезными клиниками существуют гадалки и колдуны.

Более внимательно, хотя и с некоторым недоверием, я дочитал книгу Гари до конца. Вот что он утверждает: «Я в жизни очень сильно любил женщин, а это значит, что я не имею никакого права их покорять. Такие отношения недостойны. Само понятие – иметь успех у женщин – унизительно, реакционно и типично для той роли, на которую женщина на протяжении веков соглашалась, типично для триумфа фальшивых ценностей, первой жертвой которых она же и становилась, а также отречения женщины от подлинной ценности цивилизации, каковой является женственность. Часто встречаются женщины, которые принимают позы, полные восхищения, на их лицах покорная мазохистская улыбка, которая говорит: палач сердец, соблазнитель. С души воротит. Это не женщины, а евнухи. Если бы существовало хотя бы малейшее уважение к женственности, сексуальность давно бы воспринималась как взаимный обмен в равенстве, без покоренной и покорителя. Когда смотришь на литературу прошлых столетий, поражаешься мазохизму женщин, более виноватых, чем мужчины, за введение на потребительский рынок понятия „соблазнитель“. Донжуанство всегда было только формой импотенции, потребностью стимулировать мужчину с помощью смены партнерш. Истинный великий любовник – это тот мужчина, который занимается любовью с одной и той же женщиной в течение тридцати лет».

Начнем рассматривать эти суждения Гари и присмотримся к их смыслу. «Если бы существовало хотя бы малейшее уважение к женственности, – говорит Гари, – сексуальность давно бы воспринималась как взаимный обмен в равенстве, без покоренной и покорителя».

Выходит, женственность надо уважать только за то, что женщина не «покоряется», а сама «покоряет». Однако этот вопрос гораздо более сложный. В современном мире, где, как правило, женщина может более свободно, чем это было в прошлые века, распоряжаться собой и одарить того, кого захочет – «покоренная», она сама «покоряет». Сексуальное равенство не имеет ничего общего с расстановкой: «покоритель» и «покоряемая». Ибо равенство – это не значит идентичность. Мужчина является самцом, а женщина самкой, и этого не удастся изменить ни Гари, ни кому-либо другому в мире. Равенство может означать только достижение одного и того же удовольствия во взаимном контакте. Но оно не снимает с женщины, к примеру, обязанности беременеть.

В отношениях «мужчина-женщина» нет и речи о биологическом равенстве и одинаковых результатах одного и того же любовного акта. Женщина иначе переживает любовь, оргазм, материнство, а совсем иначе по своей биологии переживает эти вещи мужчина. Элемент «покорения» для мужчины также необходим, как для женщины потребность нравиться, обращать на себя внимание, уступать. Но что тут общего с понятием равенства? Сама физиология полового акта у мужчины и женщины отвергает представление о равенстве в трактовке Гари. Женщина может уступить без вожделения, мужчина должен быть возбужден. Гари видит женщину и мужчину, как буханку хлеба, которую кто-то разделил на половинки. После того, как их сложат, получается целое.