Лондонские тайны - Поль Феваль

— Я прошу вас сказать Тиррелю, что один человек желает с ним переговорить!

— Кто это мистер Тиррель? — спросил Раулей.

— Тиррель или Спенсер, это все равно.

— Спенсер? Но я не знаю его. Ах, виноват! Это тот самый Спенсер, который года два назад купил аптеку.

— Но мне говорить много некогда, мистер! — вскричал Бриан. — Под каким бы именем он не скрывался, но я хочу его видеть.

— Зачем вы желаете меня видеть, — спросил Тиррель, входя в комнату.

Бриан обернулся. Тиррель узнал его и со страхом отступил.

— А! — произнес он. — Везде неудача!

— Я имею за вами долг, мистер Измаил, — вскричал Бриан.

— Сосчитаемся, милорд. Но что вам угодно?

— Прошу вас сказать мне имя отца Сюзанны.

— Еще что?

— Я требую от вас, чтобы вы сказали.

— Вот этого не скажу, — спокойно ответил жид.

— Опасайся меня, Измаил!

Жид презрительно покачал головой.

— Я лучше советую вам опасаться меня, — ответил он дерзко. — Вы помните, что если захочу, то не выпущу вас.

— О! Я давно это знал, и потому принял меры.

— Но послушайте, милорд, даром ведь я не открою этой тайны.

— Не беспокойтесь, я заплачу вам.

— Неоткуда, милорд! Рука, дававшая вам золото, теперь в цепях.

— Вы знаете!

— Знаю, милорд, и все-таки этой тайны не продам. Но вас ожидает громадное состояние, так как ваш братец, Вейт-Манор, сошел с ума.

— Что!

Тиррель расхохотался.

— Вам жалко? Но вы потрудились, кажется, много для этого.

Бриан опустил голову перед укором собственной совести.

— Быть может, вам желательно знать причины недуга вашего сиятельного братца? Представьте себе, что он беспрестанно видит перед собой вас и это сводит его с ума.

— Замолчи!

— Надо сознаться: вы прекрасно вели дело.

— Замолчи же, говорят тебе! Имя отца Сюзанны?

— Мало ли чего хотелось бы нам знать! Мне, например, очень бы приятно было узнать ту волшебницу-фею, которая освободила вас из Бедлема. — Спенсер говорил спокойно и хладнокровно.

— Спенсер! Трудно дважды избежать виселицы!

— Вполне согласен, милорд.

— Дай слово, что я сейчас же отправлюсь в полицию, если ты не скажешь мне имени Сюзанны.

— Но кто, милорд, сказал вам, что вы выйдете отсюда?

— В таком случае, готовься на виселицу.

Тиррель смотрел на него спокойно.

— Не смею противиться более, милорд. Будьте добры, присядьте, и я открою вам. Милорд, — продолжал Тиррель, — через вас повесили. Вы причиной того, что я не миллионер теперь. Вы украли у меня Сюзанну, мое незаменимое сокровище. Но у меня, милорд, есть средство отомстить вам за все. Вам угодно знать, имя отца Сюзанны? Хе, хе, хе! Неужели вы его не знаете?

Лицо Тирреля светилось адскою радостью и зверским торжеством. Сердце Бриана сжалось.

— Не знаю, нет, не знаю!

— Неправда, милорд! Вы догадались… И вы не ошиблись! Она дочь его, и вы не можете жениться на ней!

Бриан тихо пошел к двери.

— Есть, впрочем, средство, милорд, — кричал вслед ему Тиррель. — Закон Моисея позволяет дяде жениться на племяннице.

Сюзанна вскрикнула, когда к ней подбежал расстроенный Бриан.

— Миледи! Сюзанна!.. Я не могу ехать с вами… Прощайте.

Вечером Сюзанна получила следующую записку:

«Я не должен видеть вас более, Сюзанна, потому что я брат вашего отца и люблю вас. Забудьте меня. Вас я уже не забуду и постараюсь отыскать вашу мать. Бриан».

Сюзанна упала без чувств.

В одной из стойл уже описанной нами таверны сидел Педди О'Крен за кружкой джина. За перегородкой находились Снелль, Медж, Лу и Мич. Еще далее сидел Боб с Темперенсой, а в самом углу — Доннор.

— А славная была бы пожива, — говорил Снелль. — Мое место было из первых. Мич, мой зятюшка, налей-ка джину Лу, она дышит тяжело.

Лу взяла стакан, но он вывалился у нее из рук и разбился.

— Умрет кто-нибудь! — сказал Мич.

— Вздор! Другой стакан на мой счет, — ответил Снелль.

Лу приподнялась на локтях, кашлянула и застонала.

— Посмотри-ка, мое сокровище, — говорил Темперенсе Боб, — до чего доводит злоупотребление джином.

— Ну, ну, милашка, налей-ка мне еще стаканчик.

Лу открыла глаза.

— Больно! Как больно! — прохрипела она. — Пресвятая Богородица, помилуй меня!

Доннор невольно подошел к ней.

— Открой рот, сестра, — сказал Снелль.

Но она вдруг вскочила и с вытаращенными глазами стала кружиться по комнате, крича:

— Пить! Пить!

Доннор со слезами смотрел на нее.

— Здравствуй, дедди, — закричал Снелль. — Медж, кланяйся же своему тестю.

Капитан Педди выставил из-за перегородки голову и закричал:

— Гадкий дьяволенок! Ты начал какую-то историю.

— Сейчас, сейчас, долговязое чучело, почтеннейший капитан! Я должен был бежать, когда нагрянули солдаты. Вдруг какое-то оборванное страшилище смотрит на Темзу и напевает какую-то шотландскую песенку. «Смотри, смотри! — закричало вдруг это страшилище. — Видишь? Вот Груфф с женой. Клара и Анна! Они, они! Ферджус, мой дорогой Ферджус!..» Кругом никого не было.

— Что же дальше?

— Дальше? Я чуточку струсил сначала, но потом смело смотрел ему в глаза. А он вот дуралей-то, как завоет, как зарыдает! «Умерли!» — закричал вдруг и бух в воду… Вода была чересчур холодна, я и подумал: пускай тонет дурак, если охота есть! С четверть часа он плыл как чурбан, не шевеля ни руками, ни ногами… Тише, тише — я не видел и не слышал ничего.

— А Груфф?

— Я пошел в гостиницу Груффа. Там никого. Подле люка кровь — вот и все.

— Жалко! Славные были ребята!

Лу мучилась на полу в страшных корчах.

— Горит! Жжет! — хрипела она. — Бога ради, погасите огонь! Вот здесь!

Доннор опустился перед ней на колени.

— Ничего, дедди! — говорил Снелль. — Это пройдет! Нужно джину!

— Дедди, дедди! Господь сжалился надо Мной и послал вас сюда! Загасите огонь!

— Выпей джину, Лу!

Девушка отрицательно покачала головой:

— Дедди! Как я рада, что вы здесь! Ах, дайте мне вашу руку, вот так. Как хорошо, не жжет больше. Как мне хорошо! Я… — Она замолчала, глаза у нее закрылись.

Доннор заплакал и поцеловал ее в лоб.

— Что, дедди?

— Она умерла…

Он поднял дочь и со своей ношей вышел из таверны.

— Вот до чего доводит неумеренность, — говорил Боб.

— Да, мой Бобчик, я также умру, если ты не прикажешь еще бутылку джина, — ответила Темперанса.

— Медж! — говорил Снелль. — Мужчине стыдно плакать, но Лу мне сестра. Бе… бе… бедная Лу!