Арийский мессия - Марио Эскобар

109

Мюнхен, 1 августа 1914 года, 10 часов 30 минут

Геркулес, Алиса и Линкольн побежали на трамвайную остановку. На улицах собиралось все больше людей, то там, то здесь они видели группы из нескольких десятков человек – зачастую хорошо подвыпивших юношей. Геркулес и его друзья сели в трамвай и доехали почти до самого дома, в котором жил Адольф Гитлер. Они постучали в дверь нужной им квартиры, и им открыл дородный мужчина с веснушчатым лицом и светлыми волосами.

– Что вам нужно?

– Господин Гитлер у себя? – спросил Геркулес, заглядывая в квартиру через плечо господина Поппа.

– Что-что?

– Нам нужен Адольф Гитлер.

– Здесь никого с такой фамилией нет.

– Не лгите. Нам совершенно точно известно, что в этой квартире проживает господин Гитлер. У нас к нему очень важное дело.

– Я вам уже сказал, что здесь никого с такой фамилией нет, – ответил Попп и попытался закрыть дверь.

Геркулес резко толкнул его в грудь – так сильно, что Попп потерял равновесие и упал на пол. Едва он попытался подняться, как Геркулес врезал ему кулаком по голове, отчего Попп на несколько секунд потерял ориентацию в пространстве.

– Подержи его за руки, – бросил Геркулес Линкольну.

Линкольн схватил Поппа за руки со спины и поднял его на ноги. Геркулес с размаху ударил хозяина квартиры кулаком в живот, вкладывая в удар всю накопившуюся за последнее время ярость. Попп согнулся от удара пополам и громко застонал. И тут Геркулес и Линкольн заметили стоящий у входной двери чемодан.

– Он собрался уехать.

– И как это вы об этом догадались?

– Не играйтесь со мной. У меня сегодня был плохой день, и поэтому я сейчас не очень-то сдержан. Я вам скажу, что мы сейчас сделаем. Вы мне расскажите, куда направился господин Гитлер, а я оставлю вас в покое – вас и вашу жену. В противном случае я могу причинить вам очень-очень много неприятностей.

Алиса удивленно посмотрела на Геркулеса: она никогда не видела его таким разъяренным.

– Сегодня ваши друзья убили хорошего человека, и уж кто-кто, а я не позволю, чтобы они и дальше убивали невинных людей, – прорычал Геркулес.

Попп испуганно посмотрел на него. Выражение лица Геркулеса не оставляло сомнений: если он, Попп, опять начнет лгать, он дорого за это заплатит.

– Господин Гитлер ушел отсюда десять минут назад и отправился на железнодорожный вокзал. Он хочет уехать из Мюнхена. Больше я ничего не знаю.

– Тогда последний вопрос: как он выглядит?

– Вы хотите знать, как он выглядит?

– Да.

– Вон там есть его фотография.

На трельяже в прихожей стояла небольшая фотография в рамке. На ней был запечатлен худощавый бледнолицый юноша с темными волосами. Справа и слева от него стояло по ребенку – видимо, это были дети четы Попп.

Линкольн отпустил господина Поппа, и тот рухнул на пол. А Геркулес с друзьями выбежал из квартиры и помчался вниз по лестнице. Выходит так, что Гитлер сейчас находился где-то между Шляйсхаймерштрассе и железнодорожным вокзалом Мюнхена.

110

Санкт-Петербург, 1 августа 1914 года, час дня

Посол Германии получил телеграмму из Берлина. Изложенные в ней распоряжения были короткими и ясными: сегодня в пять часов дня ему надлежало передать русскому правительству декларацию об объявлении войны.

Несколько часов назад кайзер ввел в Германии военное положение – Kriegsgefahr.[26] Посол поручил секретарю переписать на хорошую бумагу распоряжения, поступившие в телеграмме из Берлина, а сам вернулся в столовую к своей семье.

– Ты себя хорошо чувствуешь? Ты так бледен, – заметила его жена.

Посол заложил салфетку за воротник и окинул взглядом свою семью. Затем он положил руки на стол ладонями вверх и попросил всех взяться за руки. Вся семья молилась: войны уже не избежать.

111

Мюнхен, 1 августа 1914 года, 2 часа дня

Мариенплац, Кауфингерштрассе и Нойхаузерштрассе – вплоть до Карлсплац – были забиты людьми. Геркулес лихорадочно скользил взглядом по лицам сотен людей, но осмотреть каждого из собравшихся здесь было невозможно. Алиса и Линкольн старались не отставать от Геркулеса, но все-таки несколько раз теряли его из виду. Наконец они пришли на Прильмайерштрассе, к громадному зданию из железа и стекла – Главному железнодорожному вокзалу. Если Попп им не соврал, то Гитлер сейчас вполне мог находиться именно там.

Внутри здание вокзала имело два уровня. На первом находились билетные кассы, а на втором – крытые платформы, к которым вела широкая лестница. У касс выстроились длиннющие очереди. Со стороны казалось, что все жители города вдруг решили в этот субботний день куда-нибудь съездить. Геркулес с друзьями прошли вдоль очередей, внимательно всматриваясь в лица тех, кто казался похожим на человека, которого они разыскивали. Получасовые поиски на вокзале ни к чему не привели – они так и не обнаружили Адольфа Гитлера.

– Его здесь нет, Геркулес, – вздохнула Алиса. – Зря стараемся.

– Нужно попробовать поискать его на близлежащих улицах, – предложил Геркулес, раздраженно зыркая по сторонам.

– Это невозможно, – возразила Алиса, – здесь слишком много людей. Мы его окончательно потеряли.

– Давайте вернемся туда, где он жил, – предложил Линкольн, коснувшись руки Геркулеса. – Он оставил там свой чемодан, значит, он еще вернется.

– Вы, наверное, так и не поняли: если объявят войну, мы уже ничего не сможем сделать.

– А может, в пророчестве ошибка. Если мы выстрелим в него упор – так, чтоб не промахнуться, – он наверняка умрет, как и любой другой человек.

– Он не умрет, Линкольн. Во всем этом есть что-то дьявольское, что-то такое, на что мы повлиять не сможем. Если мы не предотвратим исполнения пророчества, все будет напрасным.

Геркулеса было не узнать. Он – человек недоверчивый, который всегда подначивал Линкольна за его предрассудки – вдруг осознал, что все это не выдумка, что пророчества Артабана открывают человечеству дверь в иной, ужасный мир и что война станет первым следствием исполнения этих пророчеств.

– Ну, и что ты предлагаешь? – спросила Алиса.

– Не знаю, – упавшим голосом ответил Геркулес.

Алиса с состраданием посмотрела на него. Она вспомнила, как несколько недель назад погиб ее отец, перед ее глазами промелькнул вид безжизненного тела Эрисейры на полу, и в ее душе отозвался эхом крик сотен тысяч людей, которые в этот субботний день, напившись немецкого пива, бахвалились своей удалью, изображая патриотов, и которым в ближайшие несколько месяцев предстояло умереть. Алиса обняла Геркулеса, желая заставить его позабыть хотя бы на несколько секунд и о своем ожесточении, и о своем страхе.