Во имя справедливости - Джон Катценбах

Фергюсон внезапно ринулся через улицу в сторону какого-то темного пустыря. Завизжали тормоза автомобиля.

На мгновение Уилкокс обрадовался, решив, что подоспела Шеффер, и заорал:

— Хватай его! Дави его!

Но это была не она.

«Где же Шеффер?!» — с досадой подумал Брюс и ринулся через улицу, с трудом увернувшись от автомобиля, водитель которого долго изрыгал проклятия в адрес двоих сумасшедших, внезапно перебежавших дорогу прямо у него перед носом.

Уилкокс стал пробираться между горами мусора. Где-то впереди Фергюсон с таким же трудом карабкался по развалинам. На мгновение силуэт Фергюсона, взобравшегося на груду ящиков, подпертых ржавым холодильником, стал хорошо виден в свете далекого уличного фонаря. Уилкокс увидел, как Фергюсон обернулся, и снова крикнул:

— Стой! Полиция!

Детективу показалось, что Фергюсон узнал его, с удивлением уставился на него, а затем спрыгнул с ящиков и исчез из виду. Уилкокс стал с бранью продираться вперед.

Он собирался перепрыгнуть через кучу кирпичей, но зацепился ногой и полетел вниз, выставив перед собой руки, чтобы смягчить удар. Благодаря этому он не свернул себе шею, но его рука попала прямо на ржавую зазубренную железяку, впившуюся ему в ладонь. Кроме того, вся сила удара пришлась на пальцы, и Уилкокс понял, что сломал запястье. Завопив от боли, он кое-как встал на ноги. Из вспоротой ладони хлестала кровь, вывернутые пальцы горели как в огне. Проклиная все на свете, детектив сжал здоровой рукой пальцы сломанной руки в кулак, прижал его к груди и стал пробираться дальше среди обломков, стараясь разглядеть впереди Фергюсона.

Забравшись на очередную кучу мусора, Уилкокс на мгновение остановился, чтобы перевести дух, и наконец увидел Фергюсона, перелезавшего через ржавую металлическую сетку, ограждавшую пустырь. Спрыгнув с другой стороны сетки, Фергюсон перебежал через переулок и нырнул в подъезд заброшенного дома.

«Ага! Ты тоже устал! — подумал Уилкокс. — Решил спрятаться и передохнуть! Не выйдет!»

Не обращая внимания на боль в сломанной руке, детектив добрался до металлической сетки и в свою очередь кое-как через нее перебрался. Добежав до входа в заброшенное здание, он остановился, чтобы отдышаться.

Покопавшись в кармане, Уилкокс вытащил носовой платок и перебинтовал распоротую ладонь. В темноте ничего не было видно, но он не сомневался в том, что на рану придется накладывать швы. Кроме того, он понял, что не обойдется и без укола от столбняка. Носовой платок быстро промок от крови. Уилкокс попытался согнуть пальцы и запястье изуродованной руки, но ее до самого плеча пронзила такая острая боль, что он оставил эти попытки и стал ощупывать руку в поисках других переломов. Рука быстро распухала, и Уилкокс на мгновение задумался о том, хватит ли его медицинской страховки, чтобы привести ее в порядок. При этом он утешал себя мыслью о том, что пострадал при исполнении служебного долга. Скрипнув зубами, детектив постарался отвлечься от острой боли, надеясь на то, что все обойдется гипсом и операции не потребуется.

Оглядевшись, Уилкокс увидел только заброшенные жилые дома или склады да горы мокрого мусора. Нигде не было ни души. До ближайшего уличного фонаря было около тридцати ярдов.

Внезапно вспомнив о детективе Шеффер, полицейский из Пачулы подумал о том, что помощь ему сейчас совсем не помешала бы. Но он отогнал эти мысли и убедил себя в том, что никакая помощь ему не нужна и он легко справится с этой крысой Фергюсоном одной левой.

Ни секунды в этом не сомневаясь, Уилкокс шагнул ко входу в заброшенный дом. Дверь, открытая Фергюсоном, так и осталась распахнутой, вероломно приглашая войти внутрь неосторожных прохожих. На улице было темно, но внутри здания было еще темнее. Прислонившись к двери, Уилкокс стал прислушиваться.

Достав из наплечной кобуры револьвер, он взял его в левую руку. Он не был уверен, попадет ли куда-нибудь, стреляя левой рукой, но полагал, что на небольшом расстоянии не промажет. Детектив не знал, вооружен ли Фергюсон, но был полон решимости в любом случае его задержать. Сейчас важнее всего было арестовать и напугать Фергюсона, продемонстрировать тому, что они ни за что не оставят его в покое, даже если им и придется его отпустить.

Было слышно, как где-то в доме капает вода, падавшая внутрь здания сквозь дырявую крышу; с улицы доносились далекий шум машин и журчание воды в водосточной трубе. Детектив услышал свое хриплое дыхание. Потом где-то внутри дома тихонько скрипнули половицы.

«Ага! — подумал Уилкокс. — Он где-то совсем рядом!»

Набрав побольше воздуху в грудь, полицейский пригнул голову и шагнул внутрь заброшенного дома.

В первое мгновение Уилкоксу показалось, что ему на голову надели черный мешок. Сюда не проникал даже слабый свет уличных фонарей. Уилкокс выругал себя за то, что не взял фонарик, забыв о том, что его фонарик остался далеко во Флориде. Если бы он курил, у него были бы спички или зажигалка. А Фергюсон, кажется, курит! Детектив напряженно прислушивался, пытаясь понять, где затаилась его жертва, и ждал, когда глаза хоть немного привыкнут к темноте.

Сделав несколько шагов, Уилкокс обнаружил справа и слева от себя две лестницы. Он осторожно двинулся вперед, и половицы у него под ногами затрещали. А вдруг пол провалится?! А вдруг не выдержит лестница?! Ведя по стене рукой с пистолетом, Уилкокс двинулся вперед, прижав к груди сломанную руку. Он стал спускаться по правой лестнице, ведущей вниз, потому что, по его представлению, Фергюсон был крысой и обязательно должен был попытаться забиться в какую-нибудь грязную нору.

Через несколько минут полицейский прислушался. Вокруг было тихо, но он не пал духом, потому что был уверен: Фергюсон притаился где-то рядом.

Двигаясь дальше, Уилкокс досадовал, что не может двигаться бесшумно. Он проклинал свое хриплое дыхание и свои тяжелые шаги по скрипевшим и стонавшим половицам.

Лестница оказалась достаточно прочной, но детективу она все равно не нравилась. Прежде чем перенести вес своего тела на очередную ступеньку, Уилкокс осторожно пробовал ее носком ноги, как купальщик — температуру воды. Спустившись на двадцать две ступеньки, полицейский очутился в подвале. Откуда-то снизу тянуло ледяной сыростью. Ощутив под ногами цементный пол, Уилкокс подумал, что теперь сможет двигаться тише. Сделав еще шаг, он наступил в глубокую лужу и беззвучно выругался.

Притаившись, детектив стал снова прислушиваться, но не мог понять, чье дыхание он слышит — свое или Фергюсона. Решив, что его жертва где-то совсем рядом, Брюс затаил дыхание и навострил уши.

И вдруг Уилкокс ощутил тошнотворный, но знакомый запах. У детектива зашевелились на голове волосы, а на лбу, несмотря на холод, выступили капли пота. Так мог пахнуть только разлагающийся труп! Где-то рядом лежал гниющий мертвец. Уилкокс стал вертеть головой по сторонам, но так ничего и не увидел во мраке.

Страх и возбуждение придавали ему силы. Он сделал три небольших шага вперед, не отрывая руку с пистолетом от сырой стены подвала. При этом он думал о крысах, пауках и притаившемся рядом убийце, которого он почти настиг.

— Фергюсон, выходи! — наконец крикнул Уилкокс, не выдержав. — Ты арестован. Это говорю тебе я! Выходи с поднятыми руками!

Ответом была тишина, поэтому детектив сделал еще шаг вперед и снова крикнул:

— Фергюсон, выходи! Сопротивление бесполезно! Я знаю, что ты здесь!

Снова ему никто не ответил, и он засомневался: «Где же этот мерзавец?!»

Не на шутку разозлившись, напуганный тишиной и мраком подвала, Уилкокс вновь заорал:

— Фергюсон! Если ты немедленно не выйдешь, я пристрелю тебя как собаку!

Справа от полицейского что-то хрустнуло. Он попытался стремительно развернуться в ту сторону. Вдруг рядом с Уилкоксом кто-то закряхтел, как от большого усилия, и мелькнула какая-то тень. Детектив попробовал увернуться и поднял сломанную руку, чтобы отразить удар. При этом он не целясь нажал на спусковой крючок. В темноте грохнул выстрел, и тут же на голову и плечо Уилкокса обрушилась тяжелая металлическая труба. У детектива полетели искры из глаз и подкосились ноги. Ощутив щекой холодный бетон, Уилкокс понял, что лежит на полу. Он успел поднять сломанную руку, чтобы отразить второй удар, когда сверху, со свистом рассекая воздух, снова опустилась железная труба. Удар пришелся по изуродованной руке, и полицейский чуть не потерял сознание от боли.

Он не помнил, в какой момент выронил револьвер, но в руке у него не было оружия, и он стал махать ею перед собой. Внезапно на что-то наткнувшись, он сомкнул пальцы и изо всех сил потянул на себя. Раздался треск рвущейся одежды, а потом на него рухнуло чье-то тело.

Два человека сцепились в кромешной тьме. Уилкокс пытался нашарить горло или гениталии навалившегося на него человека. Они катались по полу среди луж воды, наталкивались на стены. Оба молчали, только злобно хрипели.