Роль морских сил в мировой истории - Альфред Мэхэн

Через день после прибытия Хоу в Санди-Хук английская армия достигла высот Навезинк, пройдя изнурительным маршем по Нью-Джерси с войсками Вашингтона, наступавшими англичанам на пятки. К 5 июля англичане вошли в Нью-Йорк при активном содействии английской эскадры. Затем Хоу вернулся назад, чтобы перекрыть доступ в порт французской эскадре. Так как битвы не состоялось, то подробностей его активности приводиться не будет, но в сочинении Экина «Морские битвы» можно найти весьма полное и интересное описание одного офицера о действиях эскадры Хоу. Можно порекомендовать обратить внимание на сочетание энергии, интеллекта, мастерства и решимости, проявленное адмиралом. Перед ним стояла проблема защиты удобных проходов артиллерией 6 64-пушечных и 3 50-пушечных кораблей, против 8 74-пушечных (или более), а также 1 50-пушечного французских кораблей – можно сказать, против сил, вдвое (на одну пятую. – Ред.) превосходящих его собственные.

11 июля д'Эстен бросил якорь у входа в залив, к югу от Санди-Хука и оставался там до 22 июля, занимаясь промером бара (в данном случае подводное продолжение полуострова Санди-Хук, выходящее близко к поверхности воды. Через эту подводную гряду есть два прохода – канал Санди-Хук и канал Амброз. – Ред.) и явно стремясь войти в залив. 22 июля сильный северо-восточный ветер вкупе с сизигийным (т. е. наибольшим) приливом поднял воду на баре до 30 футов (свыше 9 м). Французская эскадра снялась с якоря и начала выбираться на ветер к месту, удобному для прохода через бар. Затем решимость д'Эстена была поколеблена предостережениями лоцманов. В конце концов он отказался от атаки и направился к югу.

Морские офицеры не могут не разделить сомнения моряка в связи с рекомендациями лоцманов, особенно когда речь идет о прибрежных водах, незнакомых ему. Но такая солидарность не должна ослеплять их в отношении оценки характера высшего типа. Пусть кто-нибудь сравнит поведение д'Эстена у Нью-Йоркского залива с действиями Нельсона в сражении у Копенгагена и в Абукирской битве или поведение Фаррагута в боях при Мобиле и Порт-Хадсоне, и станет предельно ясно, что француз как военный лидер, руководствующийся исключительно военными соображениями, уступает им. Нью-Йорк являлся самым центром власти здесь англичан, его падение не могло не приблизить окончание войны. Отдавая справедливость д'Эстену, нужно, однако, вспомнить, что ему следовало взвесить не только военные соображения. Французский адмирал, несомненно, получил инструкции, похожие на те, что получил французский посланник, и он, вероятно, полагал, что падение Нью-Йорка ничего не даст Франции, кроме замирения Америки и Англии, что, в свою очередь, даст возможность англичанам обратить всю свою мощь против его собственной страны. Даже менее важных соображений было бы достаточно, чтобы настроить французского адмирала против рискованной проводки эскадры через бар.

Хоу был счастливее д'Эстена, так как не преследовал половинчатых целей. Сумев, благодаря своему усердию, уйти из Филадельфии и спасти Нью-Йорк, он приготовил себе в дальнейшем с прежней стремительностью лавры спасителя Род-Айленда. Застрявшие в пути корабли, посланные из Англии, теперь стали подтягиваться к нему. 28 июля Хоу сообщили, что французский флот, скрывшийся в южном направлении, был замечен двигающимся к Род-Айленду. Через четыре дня эскадра Хоу была готова выйти в море, но из-за встречного ветра достигла мыса Джудит лишь 9 августа. Там он встал на якорь и узнал, что д'Эстен за день до него прошел батареи и встал на якорь между островами Конаникут и Гульд[124]. Сиконнетский и Западный проходы также были заняты французскими кораблями. Эскадра была готова поддержать атаку американской армии на британские укрепления.

Прибытие Хоу расстроило планы д'Эстена, хотя французская эскадра оставалась более сильной. С преобладающими здесь летними юго-западными бризами, дующими прямо в залив, Хоу мог ожидать любых нападений противника. В ту же ночь ветер неожиданно поменялся на северный, и д'Эстен сразу же снялся с якоря и вышел в море. Хоу, хотя и удивившийся этому неожиданному действию, – поскольку он не считал себя достаточно сильным для атаки, – тоже поставил паруса, чтобы держаться в наветренном положении. Следующие 24 часа прошли в маневрировании с целью занять выгодную позицию, но ночью 11 августа сильный шторм разметал эскадры. Большие повреждения получили корабли обеих эскадр, и среди них 90-пушечный французский флагман Languedoc, потерявший все свои мачты и руль. Сразу же после шторма два различных 50-пушечных английских корабля вступили в бой в боевом порядке, один с Languedoc, другой – с 80-пушечным Tonnant, сохранившим только одну мачту. В таких условиях английские корабли решились на атаку, но в связи с наступлением ночи они прекратили бой, намереваясь возобновить его утром. Когда наступило утро, подошли другие французские корабли, и благоприятная возможность для атаки была утрачена. Уместно заметить, что одним из капитанов английских кораблей был Хотем. Семнадцатью годами позже Хотем стал тем адмиралом Средиземноморского флота, который так раздосадовал Нельсона своей бесстрастной констатацией, что захватил только два корабля: «Нам следует быть довольными, мы очень хорошо выполнили свой долг». На это Нельсон сделал характерное замечание: «Если бы мы захватили десять кораблей и позволили одиннадцатому уйти, имея возможность взять и его, я никогда бы не назвал это хорошим исполнением долга».

Англичане вернулись в Нью-Йорк. Французы снова сосредоточились у входа в Наррагансеттский залив. Но д'Эстен решил, что не может оставаться здесь дальше из-за ущерба, нанесенного эскадре штормом, и поэтому 21 августа отправился в Бостон. Род-Айленд, таким образом, был оставлен англичанам, которые удерживали его еще год, а затем ушли из него по стратегическим соображениям. Со своей стороны, Хоу произвел тщательный ремонт своих кораблей и снова двинулся к Род-Айленду, когда узнал, что там находятся французы. Но, встретив по пути судно, с которого сообщили о следовании французов в Бостон, английский адмирал последовал за ними к этой гавани, в которой французские корабли занимали слишком выгодные позиции, чтобы подвергнуться нападению. Принимая во внимание вынужденное возвращение Хоу в Нью-Йорк, необходимость ремонта и то, что он прибыл к Бостону всего лишь на четыре дня позднее французов, можно поверить, что английский адмирал до конца демонстрировал активность, которой характеризовалось начало его операций.

Две эскадры едва ли один раз обменялись выстрелами, тем не менее более слабая эскадра превзошла в военном искусстве эскадру сильную по всем статьям. За исключением маневров с целью выхода на ветер, после того как д'Эстен покинул Ньюпорт, – маневров, подробностей о которых не сохранилось, – и поисков Хоу диспозиций с целью отразить ожидавшуюся атаку в Нью-Йоркском заливе, уроки рассмотренных операций отнюдь не тактического, но стратегического свойства, они вполне применимы и в наши дни. Главный урок среди них, несомненно, состоит в выявлении значения быстроты и бдительности, сочетающихся с профессиональной сноровкой. Хоу узнал, какая опасность ему угрожает, благодаря инструкциям, полученным из Англии, через три недели после отбытия д'Эстена из Тулона. Ему пришлось вызвать свои крейсеры из Чесапика и других мест, линейные корабли – из Нью– Йорка и Род-Айленда, погрузить на корабли припасы для армии в 10 тысяч человек, отправиться к Делавэру – что неизбежно заняло 10 дней – и снова вернуться в Нью– Йорк. Д'Эстен прибыл к Делавэру через 10 дней после Хоука, к Санди-Хуку – через 12 дней, и только днем раньше его – в Ньюпорт, перед гаванью которого он простоял 10 дней, прежде чем войти в порт. Англичанин, бывший на одном из кораблей, говоря о неустанной работе адмирала между 30 июня, когда английская армия достигла высот Навезинк, и 11 июля, когда прибыла французская эскадра, пишет: «Лорд Хоу, как обычно, присутствовал повсюду лично и своим присутствием возбуждал рвение и прилежание офицеров и матросов». Этими качествами он разительно отличался от своего добродушного, но ленивого брата, генерала Хоу.

Тем же усердием и бдительностью проникнуты остальные операции лорда Хоу. Как только французские корабли направились к югу, за ними последовали разведывательные суда, продолжилась подготовка кораблей (особенно брандеров) для преследования. Последний корабль, прибывший из Англии, прошел через бар у Нью-Йорка 30 июля. 1 августа эскадра, в состав которой входили четыре брандера, была готова к выходу в море. Ветер задержал дальнейшие передвижения адмирала, но, как известно, он подошел к Ньюпорту только на день позже вхождения туда неприятельской эскадры, чего его менее многочисленная эскадра не могла предотвратить. Но само его присутствие сорвало осуществление цели противника, с которым Хоу не был в состоянии бороться на равных (при равном количестве линейных кораблей и французов было больше орудий, примерно на 20 процентов. – Ред.). Д'Эстен так же не торопился войти в Ньюпорт, как и выйти оттуда. Положение Хоу в стратегическом отношении было великолепно. Поскольку он занял наветренную позицию по отношению к преобладающим ветрам, французские корабли, которые попытались бы вырваться из узкого прохода гавани в море, подвергались опасности быть атакованными поодиночке, в то время как английский адмирал, полагаясь на свое искусство, мог уберечь свою эскадру от разгрома, если бы подул неблагоприятный ветер.