Испорченный... Книга 2 - Екатерина Юдина

Я не сомневалась в правдивости слов Помпея, но того, что он сказал мне, было слишком мало. Я ничего из этого совершенно не понимала.

Голод немного опустил веки и буквально пригвоздил меня взглядом.

— Подожди. Случайно не ты его истинная?

— Да, я.

Голод зарылся пальцами в волосы и громко выругался. Создавалось ощущение, что в это мгновение у него в глазах черти запылали. Настолько несвойственно для него. Голод всегда был сдержанным, но сейчас он за одно мгновение вошел в состояние взрыва.

— Охренеть. Мы, блядь, охуеть сколько ее искали. Задействовали все гребанные связи и возможности. Тратили сотни тысяч баксов, чтобы подкупить всяких ебланов из правительства и достать хоть какую-то информацию об омегах из учреждений, а она все это время была рядом.

— Зачем?.. — я запнулась. Так и не смогла сформировать вопрос. — То есть, все было настолько серьезно?

— А ты как думаешь? Смерть это серьезно?

— Он прямо умирал? То есть… Я ничего не замечала, — я слишком отчаянно качнула головой, из-за чего пряди упали на лицо. Воздух в груди сжался. Потяжелел. — Когда это началось? Почему он ничего не говорил?

— А ты почему не рассказывала, что ты омега? — Голод злился. Это ощущалось в голосе. В его взгляде.

— Я… не могла, — я вновь качнула головой. Рвано и сбито. Растерянно. — Расскажи. Когда это началось?

— Я точно не знаю, — в голосе Голода проснулась беспрекословная сталь. — Мне стало известно, когда Помпею было уже совсем паршиво.

— Он и тебе не рассказывал?

Голод еле заметно кивнул. Достал сигарету и подкурил ее.

— Ты жил… жила с ним. Прекрасно знаешь Помпея и то, что он никогда не желал и не мог рассказывать о своих слабостях. Было слишком много тех, кто хотел его свергнуть, а, по возможности, сделать с ним и что-нибудь похуже. Поэтому, когда он уже рассказал мне — это было точкой не возврата и пониманием того, что вопрос его смерти окончателен. Он желал, чтобы я помог приготовить все к его «уходу».

— Почему, он тебе рассказал, а мне — нет? — я стиснула зубы. От слов Голода меня будто ледяной водой окинуло и я тут же зарылась в свои воспоминания. Хотелось вовсе закрыть глаза и зажмуриться.

Я правда ничего не замечала. Лишь сейчас, окунаясь в собственное сознание, вспоминала о том, что Помпей и правда становился более бледным и серым. Меньше двигался. Мог прямо у себя в кабинете заснуть, хотя раньше такого никогда не происходило.

А я шутила над ним. Насмехалась.

«Выглядишь паршиво. Аж смотреть на тебя не хочется. У тебя пошли недели пьянок? Продолжишь так и ни одна девчонка на тебя не посмотрит»

Как-то я дала Помпею чашку, а его рука дрогнула и он выронил ее.

«Черт, поосторожнее быть нельзя?»

Мне стало обидно, ведь я тогда старалась, пока варила кофе для него. А Помпей просто взял и упустил его.

«Свали, Нуб» — он положил ладонь на предплечье той руки, из которой выронил чашку. Будто ему было больно.

Я тогда подумала, что он просто с кем-то подрался и не стала это комментировать. Была сконцентрирована на том кофе, который он так и не выпил. Упустил. И к этому отнесся с таким безразличием. Хотя, я действительно старалась, когда варила его для него.

Я не обратила внимания на его боль. Я была сосредоточена на своей обиде за пролитый кофе.

Как вообще можно не заметить боли близкого человека?

— Почему он мне не рассказал? — повторила свой вопрос.

— Потому, что ты не смог бы… не смогла бы исполнять роль следующего вожака.

— Так он действительно собирался поставить меня вместо себя? Меня следующим вожаком его стаи?

— Да. Я никогда не понимал его привязанность к тебе. Иногда она мне вообще казалась ненормальной. Одно дело, если бы вы хотя бы кровью были связаны. Альфы на инстинктах чувствуют призыв защищать свою семью. Родную кровь. Но ты просто был… была левым мальчишкой из улицы, которого он притащил к себе и, который стал для него огромной проблемой на все последующие годы. Знаешь, чего ты ему стоил… стоила?

— Знаю.

— Нет. Тут ты ошибаешься. Знаешь, почему город разделен на территории Помпея и Вавилона?

— Потому, что они изначально не смогли решить, кто из них тут займет абсолютную власть, как было у Империи.

— Нет. Следующим после Империи должен был стать Помпей, но когда этот вопрос решался, ты куда-то пропала и Помпей бросил все свои силы на твои поиски, а не на то, чтобы свергнуть всех противников и законно занять пост вожака. Когда он тебя нашел, Вавилон уже забрал большую часть города. Помпей вернул себе какие-то районы, но та заминка стоила ему слишком многого. И я сейчас даже не о том, что из-за нее все последующие годы последовала вражда с Вавилоном, которая погружала город в смуту. Тогда Помпей наплевал на свою стаю. Он мог бы легко стать главой города и обеспечить своей стае сытую жизнь, но он вместо этого на первое место поставил мальчишку. Один мальчишка против всей стаи, которая была с ним годами. И все. Доверие стаи к Помпею очень сильно подорвалось. Конечно, большинство все равно беспрекословно за ним следовало, но появилось много тех, кто ставил под сомнение Помпея, как вожака. Знаешь, что они говорили?

— Я никогда не встречала тех, кто сомневался в Помпее, как в вожаке.

— Это потому, что они понимали, что ты тут же побежишь докладывать ему. При тебе ничего не говорили. Конечно, тебя не боялись. Его — да. Но, тем не менее, они говорили, что хилый мальчишка Нуб держит Помпея в кулаке. Вьет из него веревки. Какой же Помпей вожак, если им с такой легкостью руководит этот мальчишка?

— Руководит? Да мне постоянно от него доставалось. Чаще чем другим.

— Это потому, что другим, если они хотя бы частично позволяли себе то, что ты, он мог руку сломать или челюсть выбить. Им одного урока хватало. К тебе Помпей был куда глобальнее мягче, хотя ты позволяла себе намного больше. При всех ему постоянно средний палец показывала, огрызалась, не соглашалась с ним, кидала издевки, бывало насмехалась. И все это прилюдно. При его стае. Нарушала правила, установленные им. Еще и гордилась этим.

Я молчала. Слушала. До крови кусала кончик языка, болью пытаясь отрезвить сознание, которое уже начало плыть. Каждое слово Голода, как удар. Сильный. Всегда попадающий в цель.

— Из-за тебя ему приходилось быть куда более жестоким. Сколько переворотов