Ex ungue leonem: по когтю льва - Ирина Якимова

— Заходите, друзья.

Вампиры остановились на пороге. Лаборатории не было. Пол, как прежде стол в центре комнаты, будто слизала языком неведомая, невозможная сила. Остался маленький кусочек с правой стороны и у окна, по нему Гектор ухитрился добраться до окна, чтобы задёрнуть шторы. Странная субстанция переливалась перламутром на полу под окном. Она уже не двигалась.

«Умерла», — почему-то подумал Адам.

— Что это было? — спрашивала Хелена из-за его плеча. — И где стол? Должно ж было хоть что-то остаться?!

— Ни огня, ни взрывной волны! — прошептал Адам. — Что это, Гектор? Такие реактивы существуют?

— Не представляю, что это может быть! Последнюю неделю на столе ничего не трогали, не переставляли. Тут не было ничего опасного!

Хелена мило наморщила лобик:

— А я помню: учёный, закончив вскрытие собачки, отнёс большие колбы сюда…

— Колбы, где были кусочки повреждённых органов?

— Да. Но как они могли взбеситься? — вампирша хихикнула.

— Колбы оставили на столе, на них упал луч солнца и… эта субстанция заработала в полную силу!

Адам прищурился, раздумывая над сказанным:

— Разве солнце не должно было уничтожить её?

— Вовсе нет! — прошептал Гектор. Он помолчал недолго. Странно застывший взгляд бывшего вампира пугал Адама. — Ведь это не проклятие вампиризма, это нечто другое… Нечто новое! Созданное искусственно!

Адам обвёл рукой комнату:

— Я бы сказал, это оружие, Гектор!

Глава 26 Новый мир

В Дону «Гроздья» вернулись триумфаторами. Их встречали, как победителей, а за спиной, благодаря развёрнутой агитации, теперь был «свой», преданный революционным идеям город — Карда. Король Асседи совершал ошибку за ошибкой. Он торопливо признал существование carere morte, но это не упрочило, наоборот, лишь пошатнуло и без того ослабшую власть Арденсов. Асседи надеялся, что весть о carere morte его не заденет, и весь гнев веками обманываемых жителей Земли Страха обрушится на Дэви. Но смертные, узнав, что Владыка вампиров — не легенда, а быль, не поторопились хулить его. Ведь он исчез, а все страхи Земли Страха на месте, потому так ли Дэви важен? Да и кому интересен побеждённый лев? Гнев народа обратился на Арденсов. Напрасно «Вестник» печатал опровержения того, что великий основатель Лазар Арденс виновен в создании вампиров, напрасно министры делали заявления, что нынешняя династия никак не связана с родом Арденса. Правда уже вышла в свет и пошла гулять по Доне и Сатуру, по Карде и Термине, по стране. Эта правда стала последним и необходимым залогом новой войны — гражданской. Как катализатор: одна капля — и вот уже раствор химикатов бурлит и переливается через край колбы…

Волнения в народе подкреплялись и тем, что за границей было столь же неспокойно. Революционные идеи, последние полвека бродившие в умах наконец нашли выход в мир. То тут, то там случались волнения. Где-то властям удавалось их подавить, где-то буря захлёстывала страну, оставляя руины. Другие, глядя на это, сдавались и отдавали власть сами: выполняя часть требований толпы и предоставляя бунтовщикам места во властных структурах.

И Асседи был близок к последнему. Но «Гроздья» не вняли убеждениям Винсента вести себя тихо и ждать, когда для их представителей выделят места в Парламенте. Они решили устроить очередную демонстрацию.

Холодный осенний дождь их не остановил. В сумерках большая группа людей бесшумно, быстро приблизилась к огромному летнему дому в южном Сатуре. Дом был окружён обширным садом и защищён высокими железными воротами в три круга. На всех воротах красовался герб Асседи. Это был летний дворец Короля, «Изумрудный сад». В годы дружбы Его Величества с Владыкой вампиров, Дэви со свитой часто останавливался здесь. Да, проклятие carere morte пробралось глубоко, в самое сердце страны! И пусть сейчас бессмертные не ходили пустыми коридорами «Изумрудного сада», а запах крови давно выветрился из зала их трапез, всё же это жилище осквернено присутствием вампиров.

— Асседи следовало разрушить этот дом, во всяком случае, прилюдно отречься от него, — заметил Агер, когда группа людей остановилась перед первыми воротами. — Он этого не сделал, и тем самым дал очередной козырь нам в руки! Ей-богу, Винсент, он сам шатает трон Доны, не мы!

— Я не уверен, что эта демонстрация необходима. «Гроздья» уже признаны официальной властью.

Агер хохотнул:

— Мы не признания добиваемся, Винсент! Страх… Страх — вот, что мне нужно! Асседи боится, и мне нравится, как он боится. Я хочу, чтобы он боялся больше, чтобы все они тряслись в своих дворцах! — он выкрикнул последние фразы и его крик потонул в рёве толпы. Агер взмахнул своим оружием — толстой дубинкой и первым полез на решётку сада. За ним, оскальзываясь на мокрых от дождя изогнутых прутьях, остальные. Люди облепляли решётку сада, висели на ней гроздьями, нарочно раскачивая. Агер спрыгнул на аллею с той стороны, и Винсент последовал за ним.

Подоспела охрана — десять человек. Три сторожевые собаки заливались лаем за вторыми воротами. На смутьянов навели ружья.

— Немедленно покиньте территорию дворца!

Агер засмеялся в лицо начальнику охраны.

— Будем стрелять!

Молодой человек широко раскинул руки:

— Стреляйте!

Да, Агер сегодня был «на коне»! Винсент выступил вперёд, попытался поймать взгляд начальника охраны.

— Стреляйте! — быстро, громко заговорил он. — Стреляйте… и посмотрите, что появится в завтрашних газетах! Год назад правы были бы вы, но сейчас — правы мы! Что вы охраняете? Место, осквернённое carere morte! Здесь они пировали, пили кровь ваших родных!

Начальник охраны молчал. Его рука, поднятая для приказа, замерла в воздухе.

— Немного вас. Десятеро на охране старинного дворца. Даже Асседи постыдился оставить больше! Он и сам стыдится этого места. Отойдите! Или вас зачаровали carere morte?

Охрана дрогнула, рука главного безвольно опустилась, и опустились ружья, направленные в грудь пришедшим. Те, обрадовавшись, продолжили разрушать первые ворота, ковырять гербы, плевать в них. Винсент чертыхнулся про себя. Что бы он ни говорил начальнику охраны, вовсе не праведный гнев на вампиров толкал «Гроздья» на штурм дворца — только лишь ненависть к Асседи! К счастью, охрана пока не поняла это.

— Это историческое здание! — плачущим голосом сказал кто-то из них.

Агер решительно двинулся ко вторым воротам, полез на решётку. Многие — за ним. Охрана отступила, но кто-то не выдержал, выстрелил вслед, по воротам, облепленным людьми. Раздался крик боли.

Винсент боялся, что один выстрел породит цепную реакцию, но другие не стали стрелять. Оставшиеся между воротами набросились на охрану, завязалась рукопашная. Винсент видел, как Агер, уже переступавший на ту сторону ворот, соскочил обратно и повалил на землю начальника охраны. Он размахнулся, целя дубинкой в голову, но человек успел отвести удар рукой. Сломанная рука упала как кукольная, а Агер размахнулся снова, ударил — и кровь залила начальнику охраны лицо. Винсент бросился к ним, перехватил руку Агера, поднимавшуюся для нового удара. С трудом он оттащил озверевшего друга от жертвы.