Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века) - Владимир Мавродин

Равным образом и последние переходили на службу к русским князьям и растворялись в среде боярства. Взаимопроникновение социально-культурных начал обоих обществ приводило к руссификации и христианизации половецкой верхушки не только при переходе ее на службу к русским князьям, но даже и в том случае, если она оставалась у себя в степях. Появляется смешанное русско-половецкое население пристепной полосы, укрепляются связи русских феодалов-князей и бояр и кочевников — степняков-тюрок. В половецких вежах появляется христианство. Лавор, половец, спасший Игоря Святославича, женится на дочери тысяцкого Рагуила и становится боярином. Таким же был и Василий Половчанин. Черниговские князья дают приют сыну Итларя, брату Шаруканя, Георгию Ивановичу, также ставшему черниговским боярином. На сцену выступают русифицированные половецкие ханы, язычники и христиане: Глеб Тириевич, Юрий Кончакович, Роман Кзичь, Даниил Кобякович, Ярополк Томзакович, Даниил Колубицкий и др.[948] Процесс ассимиляции не нов, начался он давно и породил «черных клобуков», берендеев, торков, каепичей, коуев, турпеев, переяславльских торков, печенегов и «домашних» «поганых» — половцев, в которых следует усматривать остатки тюркского населения степей и отдельные колена кочевых народов, начиная от болгар и кончая половцами. Все эти племена и колена данников русских князей, жившие на русской земле, кочевые, полуоседлые и оседлые, были племенами тюркского происхождения, ассимилирующимися в среде окрестного русского населения, чему способствовало вхождение их в состав русских княжеств: Киевского, Переяславльского, Черниговского и Новгород-Северского в качестве составной их единицы. Они не были чужеродным телом в социальном и этническом организме этих княжеств, а одним из составных элементов южнорусского феодального общества, неразрывно связанным с ним и представляющим часть данного целого.[949] «Дикие» половцы не представляли собой, как и Русь, единый политический организм, и столкновения князей с половецкими ханами часто носили локальный характер. Тогда, когда, например, с половцами официально был заключен мир, отдельные ханы на свой страх и риск, преследуя свои частные интересы, предпринимали набеги на русские княжества. Князья, в свою очередь, часто нападали на половцев, преследуя также свои частные интересы. Это были или походы князей в ответ на набеги половцев (как, например, в 1103, 1112, 1116, 1120, 1168, 1185, 1199, 1202, 1215, 1218 гг.),[950] или же походы, целью которых были завоевание и установление контроля над торговыми путями. Один из походов северских князей, а именно, поход Игоря Святославича, предпринимается с целью, ни много ни мало, как возвращения северским князьям далекой, богатой, давно ими уже потерянной Тмутаракани. Походы северских князей в большинстве своем — ответы на налеты половцев. Половцы под давлением русских дружин отходят все дальше и дальше вглубь степей.[951] К половцам мы еще вернемся, а сейчас обратим наше внимание на Киев.

Борьба за Киев вступает в новую фазу. Андрей Юрьевич Боголюбский посылает своего сына Мстислава в Киев изгнать Мстислава Изяславича. К Мстиславу Андреевичу примыкают северские князья, и Святослав Всеволодович шлет ему на помощь черниговские дружины под командованием своих сыновей Олега и Игоря. Киев был взят 8 марта 1169 г., Мстислав Изяславич изгнан, но Андрей не вокняжился в Киеве. Суздальские дружины разграбили Киев и вывезли ценности в Суздаль. Сам же Андрей остался в Суздале, посадив в Киеве брата своего Глеба. Этот поступок Андрея объясняется тем, что ко второй половине XII в. рост и укрепление отдельных княжеств, наряду с теми внутренними причинами, которые привели Киев к упадку, делали Киев лишь одним из центров древней Руси и даже не первостепенным. Более заманчивым для Андрея Боголюбского оказался Ростово-Суздальский край; его не интересовал клонившийся к упадку Киев.

При Глебе половцы вторглись в Переяславльскую землю и на Правобережье, у Корсуня. Глеб вынужден был заключить мир с левобережными половцами, а правобережные, опустошавшие область у Полонного и Семыня были разбиты объединенным отрядом берендеев и переяславцев, во главе которого стоял брат Глеба, Михалка. Вскоре последовал и поход Мстислава Изяславича, поддержанного галицким князем и черными клобуками, на Киев, захват его и бегство Глеба снова в Переяславль. В 1171 г. усилиями Глеба и Давида, выставивших рати переяславльские и вышегородские под командованием тысяцкого переяславльского Григория, берендеев и «диких» половцев Кончака, и благодаря измене галичан, Мстислав Изяславич снова был изгнан из Киева. Киевский стол последовательно занимают Глеб, умерший в 1172 г., Владимир Мстиславич, ставленник Ростиславичей, и Роман Ростиславич, посаженный Андреем Боголюбским, распоряжавшимся фактически киевским столом. В это время половцы вторгаются в Поросье и в Переяславльскую землю, где оперировали Кобяк и Кончак, разорившие окрестности Баруча и Серебряного. Одновременно половцы сами подверглись нападению со стороны Игоря Святославича, который успешно действовал на Ворскле, у Лтавы. Преградив путь возвращавшимся с грабежа Переяславльской земли половцам, он напал на них, разбил и отнял добычу. Этот эпизод подтверждает высказанное выше предположение о характере борьбы северских князей с половцами, ибо поход Игоря был ответным ударом на налет половцев, хотя Игорь во время похода в степи не знал, что половцы проникли в Переяславльскую землю, и действовал, очевидно, вовсе не из мести. Случайно только Игорь оказался своеобразным мстителем за разоренные города и села Переяславщины. Отнятую у половцев добычу он, по-видимому, совсем не собирался возвращать законным владельцам. Игорь Святославич по отношению к половцам поступал приблизительно так же, как Кончак и Кобяк по отношению к Переяславльской земле, и трудно сказать, что заставило его преградить путь возвращавшимся в степь половцам — стремление ли отомстить за налет, произведенный, кстати сказать, не на его землю, или же желание отобрать награбленное половцами. Второй его поход на половцев, как это мы увидим дальше, носит иной характер. Интересно отметить, что именно Игорь выступает как князь-борец с половцами, представляя собой в этом отношении в веренице северских князей, сменявших один другого, довольно своеобразную фигуру.

В 1174 г. по инициативе Ольговичей, подстрекавших Андрея, недовольного Романом Ростиславичем, отказавшимся выдать боярина Григорья Хотовича, которого подозревали в отравлении Глеба, предпринимается поход двадцати князей на Киев. Ополчением фактически распоряжался, как старший, князь Святослав Всеволодович. Действия этого войска были неудачны. Святослав претендует на киевский стол и на короткое время его занимает, изгнав оттуда Ярослава Изяславича. Но междоусобица в Северской земле, где действовал против него Олег, князь новгород-северский, заставляет его отказаться от Киева. Олег не был популярен, и стародубские и новгород-северские горожане стали на сторону Святослава Всеволодовича. Дело ограничилось разгромом Лутавы, Моровийска и сожжением окрестностей Стародуба. Так кончилась усобица 1175 г.[952]

С этого момента Святослав Всеволодович начинает борьбу за распространение влияния северских князей на соседние земли. После смерти Андрея Боголюбского он сажает его братьев, живших в Чернигове, в Суздаль. Олег Святославич тоже начинает действовать; он разбивает рязанского князя Глеба и отнимает у него Свирельск.

В скором времени обстоятельства помогли Святославу вмешаться и в дела Киева. Половцы ворвались на Поросье; посланные против них Романом Киевским князья Ярополк, Борис и Роман действовали недружно и были разбиты. Святослав обвиняет Романа в неспособности защитить землю от набегов половцев и, опираясь на черных клобуков, больше всего пострадавших от налета кочевников, занимает Киев. Киевское боярство также было недовольно неудачливым князем и выслало еще ранее послов к Святославу, очевидно предлагая ему занять киевский стол. На некоторое время Киев вернули Ростиславичи, но затем отдали его Святославу. Святослав начинает сколачивать блок князей против Суздаля. Положение примыкавшей к Суздалю Северской земли действительно было незавидным. Когда был силен Киев, Северская земля боролась с ним, так как именно Киев посягал на ее самостоятельность. Теперь Киев ослабел, бояться его было уже нечего, и он часто становился добычей северских князей. Зато усиливалась Ростово-Суздальская земля. Ее мощь росла, и в сферу ее влияния попадали соседние земли — Рязано-Муромская и Новгород. Эта грозная сила со временем могла раздавить и Северскую землю, подчинить ее себе и, в таком случае, северские Ольговичи выступили бы «подручными» суздальских князей. Святослав начинает против Суздаля борьбу, в которой Киев оказался просто дополнительным орудием в руках Святослава. Киев сам по себе так же мало привлекал Святослава, как и Андрея Боголюбского, но обладание Киевом все же усиливало северского князя, и нельзя было игнорировать ни одной мелочи в борьбе с таким серьезным соперником, как суздальский князь. В противовес ему Святослав начинает сколачивать блок князей. Он поддерживает усобицу в Суздальской земле между Всеволодом и его племянниками Ростиславичами (на помощь которым пришел Глеб Рязанский), посылая в помощь Всеволоду Олега и Владимира Святославичей, но в то же время он не дает ему усилиться, требуя освобождения захваченных в плен Всеволодом его соперников-князей. Подорвать силу Всеволода ему не удается, и начинается борьба, часто прикрываемая внешне дружескими отношениями (Всеволод, например, выдает свою племянницу за Владимира Святославича). В 1180 г. по инициативе Святослава Всеволодовича в Любече съехались северские князья: Игорь Святославич, сидевший после смерти Олега Святославича, последовавшей в 1178 г., в Новгород-Северске, Ярослав, князь черниговский, Всеволод и сам Святослав. Съезд князей, очевидно, был созван для обсуждения вопроса о борьбе с суздальским Всеволодом, как предполагает П. Голубовский.[953] В это время испытывает давление со стороны Суздаля Рязань, и недовольством рязанского князя Романа воспользовался Святослав, обещая ему помочь против Всеволода. Всеволод разбивает и рязанцев, и высланного Святославом им на подмогу Глеба Святославича. Первая попытка ослабить Всеволода потерпела неудачу. В том же 1180 г. новгородцы из боязни усиления суздальских князей приглашают к себе на стол Святослава. Вокруг Суздаля смыкается кольцо врагов, но планам Святослава помешали Ростиславичи, а его попытка убить Давида Ростиславича не увенчалась успехом. В свой план Святослав посвятил лишь жену и Кочкаря и не «поведе сего моужем своим лепшим».[954] Старшая дружина, обойденная Святославом, к чему она не привыкла, так как князь обычно с ней советовался, не поддержала его, и Давид успел скрыться. Поведение. Святослава во всей этой истории свидетельствует о том, что при дворе его усиливается вместо старшей дружины «молодшая»: отроки, детские и т. п., из среды которых, очевидно, вышел и Кочкарь. Для того времени это явление очень характерно. Старые «мужи хороборствующие» уступают свое место слугам-воинам, которые в мирное время выполняют ряд функций по управлению вотчиной князя в качестве тиунов и слуг и одновременно являются княжескими уполномоченными по управлению мелкими городами — посадниками и своеобразными чиновниками князя (мытниками, вирниками, ябедниками, мечниками и т. д.), а в военное время выступают в качестве молодшей дружины: детских, отроков, ядра княжеских войск. Боярство непосредственно не связано с хозяйством князя, занятого устроением и эксплуатацией собственной вотчины, и князю, естественно, ближе становится именно указанная группа мелких феодалов, слуг-воинов. В составе дружины князя остаются и отживающие свой век «мужи хороборствующие», воины-дружинники, не связанные ни с хозяйством князя, ни с собственным землевладением и живущие за счет княжего жалованья и участия в военной добыче князей. Их значение падает, и из их среды, среды «мужей отцов», «старых съветников», часто и исходит протест против усиления «молодшей дружины», тесно связанной с князем, сопровождающей его в походах и управляющей его хозяйством и «волостью», «отчиной». Неудача и раскол среди дружины заставили Святослава отойти на левый берег Днепра на соединение с остальными северскими князьями. Киев был немедленно же занят Рюриком Ростиславичем, а Давид занял Смоленск. Святослав идет на Всеволода выручать взятого им в плен Глеба Святославича. На р. Влене встретились оба князя. Всеволод берег суздальскую рать и военные действия поручил рязанцам, но их разбил Всеволод Курский, действовавший со своей опытной, побывавшей во многих боях, закаленной в борьбе с половцами курской дружиной. Всеволод на бой не решился, и столкновение на берегах Влены ничем не окончилось. Святослав повернул на запад, сжег Дмитров и вместе с сыном. Владимиром пошел на Новгород. Олег и Всеволод остались в Северской земле, а Ярослав с Игорем двинулись к Друцку. Поход Святослава к Новгороду был удачен, и на княжем столе в вечевом городе садится Владимир. Йз Новгорода Святослав идет уже с новгородскими отрядами. Родственные отношения с некоторыми полоцкими князьями, установившиеся еще при Всеволоде Ольговиче, и связи других полоцких князей с рязанскими Ростиславичами, врагами Всеволода, приводят к тому, что навстречу Ярославу и Игорю выходят новые соратники: два Васильковича, витебский Брячеслав и полоцкий Всеслав с полоцкой ратью, ливью и литвой. Против северских князей объединились друцкий князь и Давид Ростиславич Смоленский, но победа осталась за северскими князьями. Друцк был сожжен. После этой победы Святослав двинулся через Рогачев к Киеву и взял его. Очередная усобица закончилась в пользу Святослава.