Инноваторы. Как несколько гениев, хакеров и гиков совершили цифровую революцию - Уолтер Айзексон

Серф родился недоношенным. С этим были связаны его проблемы со слухом, и с тринадцати лет он был вынужден пользоваться слуховым аппаратом. Примерно в это же время он стал ходить в школу с портфелем, в пиджаке и галстуке. «Я хотел отличаться от всех, выглядеть по-другому, хотел, чтобы меня заметили. А это был очень действенный способ, лучше, чем носить в носу кольцо, с чем, как я понимал, в конце пятидесятых мой отец уж совсем не смирился бы»[552].

С Крокером они стали лучшими друзьями в последних классах школы. Выходные они проводили вместе, занимаясь всякими научными проектами и играя в трехмерные шахматы. Серф закончил Стэнфорд, два года провел в IBM, а затем перешел в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, где работал над диссертацией в группе Клейнрока. Здесь он встретился с Бобом Каном. Они оставались близки и после того, как Кан перешел на работу в BBN, а затем в ARPA.

Весной 1973 года, приступив к работе над internetwork, Кан приехал к Серфу. Он описал ему все сети с коммутацией пакетов, появившиеся в дополнение к ARPANET. «Как бы нам прицепить друг к другу эти разнородные пакетные сети?» — спросил Кан. Задача была сложной, и Серф с Каном с энтузиазмом на три месяца погрузились в работу, которая привела к созданию интернета. «Мы немедленно этим занялись, — рассказывал Кан позднее. — Винт из тех ребят, кому нравится, закатав рукава, сказать: „Поехали“. Думаю, для него это как глоток чистого воздуха»[553].

Они начали с организации встречи в Стэнфорде в июне 1973 года, чтобы выяснить, есть ли у кого-нибудь интересные идеи. Результатом такой стратегии сотрудничества, заметил позднее Серф, стало «появление открытых протоколов, к которым каждый имеет возможность в любое время приложить руку»[554]. Но большую часть работы выполнили именно эти двое: Кан и Серф. Они, прячась ото всех, интенсивно работали в Rickeys Hyatt House в Пало-Альто или в отеле вблизи аэропорта Даллеса в Вашингтоне. Кан вспоминает: «Винту нравилось, встав утром, начинать день с изображения этих паукообразных деталей. Часто, когда у нас возникали словесные баталии, он говорил: „Позволь мне изобразить это на рисунке“»[555].

Однажды в октябре 1973 года в холле отеля в Сан-Франциско Серф схематично набросал их решение. Он изобразил разные сети, такие как ARPANET and PRNET, каждая из которых была связана с большим числом рабочих компьютеров, и сеть компьютеров-«шлюзов», которые должны были перенаправлять пакеты от одной сети к другой. Наконец, проведя вместе субботу и воскресенье в офисе ARPA вблизи Вашингтона, фактически бодрствуя две ночи, они закончили дело триумфальным завтраком в ближайшем отеле Marriott.

Они отказались от идеи сохранения за каждой из сетей своих собственных протоколов, хотя так было труднее убедить других согласиться с их предложениями. Им был нужен общий протокол. Это позволит новой «межсети», internetwork, быстро разрастаться, поскольку любой компьютер или сеть, где используют новый протокол, смогут встроиться в нее без дополнительной транслирующей системы. Трафик между ARPANET и любой другой сетью должен быть плавным, без перерывов. Поэтому Серф и Кан решили, что каждый компьютер должен применять один и тот же метод и шаблон для адресации пакетов. Представить себе это можно так: везде в мире каждая отправляемая по почте открытка обязана иметь четыре адресные строки, где с помощью латинского алфавита указывается номер дома, улица, город и страна.

Результатом стал межсетевой протокол (интернет-протокол — IP), указывающий, как в заголовке пакета отметить место его назначения и помочь ему попасть туда, двигаясь по сети. Затем следовал протокол более высокого уровня — протокол управления передачей (Transmission Control Protocol — TCP), инструктировавший, как собрать вместе пакеты в правильном порядке, проверить, не потерялось ли что-нибудь, и потребовать повторной пересылки информации, если что-то не сработало. Вместе это получило название TCP/IP-протокол. Кан и Серф опубликовали свои результаты в статье, называвшейся «Протокол для взаимосвязи пакетной сети». Родился интернет.

В 1989 году, в двадцатую годовщину появления ARPANET, Клейнрок, Серф и еще многие, с самого начала участвовавшие в построении сети, собрались в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, в том месте, где был установлен первый ее узел. Были стихи, песни и эпиграммы, написанные в честь этого события. Серф исполнил пародию на Шекспира «Розенкранц и Ethernet», где гамлетовский вопрос был связан с выбором между коммутацией пакетов и выделенными каналами связи:

Весь мир есть сеть, все данные — пакеты,У каждого свой выход и уходВ порядке очередности,Затем забвенье…И это ждущая переключенья сеть!

Переключать иль нет? Вот в чем вопрос:Достойно ли сетиТерпеть стохастику рассылок и хранений,Иль лучше пакетов море контурами встретитьИ преданно служить им?[556]

Прошло время, за которое сменилось поколение. В 2014 году Серф работал в компании Google в Вашингтоне; по-прежнему жизнерадостный, он носит Google Glass и радуется чудесам, ставшим возможными благодаря созданию интернета. Серф отмечает, что каждый год приносит что-то новое. «Социальные сети (в качестве эксперимента я присоединился к Facebook), бизнес-приложения, мобильные телефоны, новинки продолжают сыпаться из интернета как из рога изобилия. Он невероятно разросся и не ломается. Такое случается нечасто. А наши старые протоколы все еще хорошо работают», — говорит он[557].

Сетевая креативность

Итак, чья заслуга в создании интернета больше? (Вспомним о постоянных остротах Эла Гора. О его роли, да и у него была своя роль, мы еще поговорим в десятой главе.) Как и в вопросе об изобретении компьютера, ответ сводится к тому, что это результат совместного творчества. Позднее Пол Бэран, используя красивый, применимый к инновациям образ, объяснял пишущим о новых технологиях писателям Кэти Хефнер и Мэтью Лайону:

Процесс технологического развития напоминает постройку кафедрального собора. В течение нескольких сотен лет приходят все новые люди, и каждый кладет свой кирпич поверх старого фундамента и говорит: «Я построил собор». На следующий месяц новый кирпич кладется поверх предыдущего. Затем приходит историк и спрашивает: «Ну, и кто же построил собор?» Петр добавлял камни, и Павел добавил еще несколько. Если не проявить достаточной осторожности, можно уговорить себя, что самую важную часть собора построил ты. Но в действительности вклад каждого следует за работой того, кто был раньше. Все между собой связано[558].