Справочник школьного психолога - Светлана Костромина

Сам термин «диагностическое мышление» подразумевает, что за ним стоит нечто объективное, позволяющее успешно решать задачи диагностической деятельности, связанные со своеобразием а) объекта диагностики, б) целей диагностической работы (коррекция, прогноз, профилактика, развитие) и в) условий деятельности (клиника, образовательное учреждение, трудовой коллектив, семья и т. д.). Как считают В. Л. Долинин и В. П. Петленко, ядро такого мышления – способность к логическому построению целостной и динамической картины проблемы, к переходу от восприятия явления к воссозданию его внутренней структуры и развития. Это в своем роде «умственное видение», позволяющее включить любой новый признак в логическую цепь рассуждений – важнейшее качество диагноста, которое определяется уровнем развития восприятия, воображения, памяти и внимания. По М. С. Роговину (1979, с. 28), диагностическое мышление представляет собой «особую форму перцептивно-мыслительной деятельности» или «вид мыслительной деятельности, обеспечивающий эффективное использование данных теории и личного опыта для решения диагностических задач».

Применительно к психологической диагностике, диагностическое мышление приобретает свои специфические черты, ассимилирующие особенности профессиональной деятельности специалиста. Первая особенность – это используемая система знаний и понятий об объекте диагностики, которая определяет уровни диагностического мышления – причинный (детерминирующий) и феноменологический (описательный). На уровне причинных оснований – это общая система представлений о структуре психики, закономерностях ее функционирования во внешних (поведенческих и деятельностных) проявлениях. На феноменологическом – система признаков, характеризующих проблемные ситуации, которая позволяет анализировать и обобщать симптомы (например, неуспеваемости или недисциплинированности) в соответствии с определенными классами явлений. Важнейшей стороной этого теоретического фундамента психодиагностической деятельности становится их непрерывное совершенствование и обновление.

Вторая особенность диагностического мышления в психодиагностике связана с результатами диагностического познания. Если в медицине или технике его итог – суждение о клинической сущности данного случая через выявление связей между отклонениями от нормы в состоянии системы и их причинами, то в психологической диагностике таким результатом может служить заключение о потенциях того или иного признака в системе. В этом случае диагностическое мышление может быть направлено не на определение причинно-следственных отношений (симптом – причина), а на установление структурных особенностей и специфики функционирования признаков психики, их взаимосвязей в единой системе, регулирующей поведение и состояние человека.

Третья особенность диагностического мышления в психологической практике – это прикладной характер решаемых психодиагностических задач. Он определяет особенности применения психологических знаний к определенной сфере, обладающей собственными закономерностями. Условия жизнедеятельности (например, школы или семейной обстановки) накладывают отпечаток на характер функционирования психической системы и проявления ее признаков в зависимости от требований ситуации.

В то же время следует отметить, что, несмотря на специфику диагностического мышления, существующую в определенных профессиональных областях (педагогике, медицине, технике и т. д.), проведенные исследования М. С. Роговина, Р. Т. Сверчковой, Л. П. Урванцева, А. И. Галактионова и др., показывают, что в чертах диагностического мышления профессионала-практика можно найти больше сходства, чем отличий. Общность в данном случае проявляется через качества диагностического мышления, которые обеспечивают возможность эффективного решения возникающих в практике диагностических задач. Наиболее значимыми с этой точки зрения являются такие качества, как:

● объективность в оценке фактов и диагностических данных, связанная, прежде всего, с критичным отношением специалиста к своим выводам; противоположная сторона этого качества – субъективность – проявляется через игнорирование фактов, противоречащих возникшей диагностической гипотезе;

● гибкость, характеризующая способность диагноста изменять свои рассуждения в связи с появившимися новыми данными;

● мобильность, отражающая способность к быстрой активизации имеющегося запаса знаний и опыта для решения проблемы;

● целенаправленность, способствующая поддержанию определенного направления мысли, предположения, правила в ходе диагностического рассуждения;

● результативность, которая в значительной степени связана с умением концентрироваться: с первых моментов диагностической деятельности выделить главное ведущее; это качество решающим образом влияет на выбор тактики и стратегии диагностического поиска;

● решительность, проявляющаяся в способности к активным действиям в условиях постоянной неполноты информации (большинство диагностических выводов вначале носят вероятностный характер, в этих обстоятельствах гибкость мышления должна уравновешиваться способностью оперативно принимать четкое, наиболее обоснованное, оптимальное решение);

● избирательность (селективность) в анализе ситуации, используемых мыслительных операций, способов решения, воспроизведения знаний в условиях контекста.

Каждое из качеств представляет собой дихотомичный континуум, имеющий два полюса проявлений: в виде позитивного или негативного влияния на психодиагностический процесс (например, объективность – субъективность, гибкость – ригидность, мобильность – инертность и т. д.). Их влияние носит общий характер, либо способствуя его эффективной реализации, либо препятствуя, и распространяется практически на все его этапы. Исключение составляет только избирательность мышления, поскольку основное ее проявление в ходе диагностического процесса связано с ограничением зоны поиска, т. е. с этапом формулирования гипотез.

Наблюдение

преднамеренное и целенаправленное восприятие объекта, обусловленное задачами выполняемой деятельности. Специфика наблюдения, определенная Т. П. Зинченко (1981) «как восприятие тесно связанное с мышлением», предусматривает не только непосредственное восприятие информации об объекте наблюдения, но и ее переработку.

В психологии наблюдение выступает одним из методов получения анамнестической и феноменологической информации в процессе познания личности. Особенности поведения, позы, осанки, манеры говорить и т. д. – все это в своей совокупности представляет ценный материал как с точки зрения понимания внутреннего мира человека, так и для выяснения психологических оснований его проблем или волнующих вопросов. При достаточной подготовке специалиста вся эта информация может служить полноценным источником психодиагностической деятельности, определяющим ход и содержание последующих этапов диагностического процесса и помогающим делать выводы, осмысливать факты, формулировать гипотезы и т. д.

Успех использования наблюдения в психодиагностической практике определяется двумя основными факторами: четкостью поставленной задачи и готовностью к нему специалиста. «Максимальных результатов всякое наблюдение достигает только тогда, – писал А. П. Болтунов, – когда оно максимально сознательно в смысле знания своей цели и структуры своего предмета» (1923, с. 15). Последнее, в частности, подразумевает не только общие знания об особенностях используемого метода, но и предварительную подготовку к нему, ознакомление с материалом и информацией, относящимся к объекту будущего наблюдения, имеющийся у специалиста прошлый опыт и т. д. Аргументом, в пользу того, что простота использования метода наблюдения в реальной практике лишь внешняя, служит факт специализированной подготовки к нему педагогов в 1920–1930-х гг.

Если обратиться к психолого-педагогической литературе того времени, то можно обнаружить целый ряд схем и программ для организации наблюдения в деятельности педагога. Наибольшее распространение из них получила программа наблюдения К. Н. Корнилова (1924), составленная с учетом влияния среды, жизни детского коллектива, анализа индивидуальных особенностей развития, и схема М. Я. Басова, по которой изучалось поведение ребенка (1924, 1926). Введение этих схем наблюдения позволило педагогу перейти от практики «слежения» за детьми к фиксации «предмета наблюдения», способного быть полезным для педагогической деятельности. Последнее М. Я. Басов считал особенно ценным, неоднократно подчеркивая, что наблюдения нужны не ради самих себя, а для разрешения практических вопросов, возникающих в повседневной работе педагога. Для психодиагностической практики оба замечания принципиально важные, так как предмет наблюдения представляет собой явление, требующее распознавания, а его «полезность» – в понимании сущности взаимосвязей между внешними признаками и внутренними.