Дочь магистра Пламенных Чаш - Эльвира Вашкевич

– Нам не место в твоей грязной пещере, – осмелев, огрызнулась Бирессиа.

– Тогда плыви и объясни это ему, – мэги махнула в сторону бухты.

Не дожидаясь пока амфитриты скроются за скалой, она вошла по колени в воду и начала смывать с рук и ног налипшую глину.

Подувший ветер стих. Море успокоилось, стало гладким, серым, как жертвенный камень, только отсвет пробивавшегося из туманного слоя солнца подкрашивал его темно-янтарными полосами. Птицы, обычно суетившиеся над отмелью, исчезли. Затем стало совсем тихо.

Умыв лицо, Астра почувствовала на себе взгляд и, выпрямившись, увидела его – Аасфира. Он был не более чем в полулиге, огромный, черный, будто зигзаг ночи, неподвижно возвышаясь над застывшей водой. Его неожиданное появление казалось чарами властного Абопа. Попятившись на шаг, мэги разглядывала безобразную морду, увенчанную шипами и бахромой длинных отростков, соединявшихся на спине с волнистым гребнем, окрашенным синеватыми пятнами; разглядывала его грозные клыки и мелкую, черную с лиловым отливом чешую. Астра заставила себя усмехнуться, дерзко, с вызовом. Вспоминая недобрые рассказы Коралисса, она почувствовала, как гнев вливается в тело обжигающей волной.

– Я убью тебя… – прошептала мэги, вытянув палец в сторону Змея и глядя в его гипнотические, серебристые глаза. – Как червяка! За все, что ты сделал за тысячи лет! Завтра утром! С рассветом!

– Назад, Астра! – услышала она требовательный выкрик Бриса. – Отходи медленно!

Змей шевельнулся, наклонившись навстречу ничтожным двуногим существам. Из ноздрей вырвался свистящий звук, гребень поднялся и опал. Тут же голова чудовища вошла бесшумно в воду, унося за собой бесконечное, черное тело. Аасфир исчез. Поверхность моря еще долго ворчала шипящими пузырями.

– Госпожа Пэй, думать надо, – раздраженно сказал рейнджер, схватив ее за локоть. – Ему хватило бы одного быстрого выпада, чтобы прикончить тебя. Всего один миг.

– Только б морду об камни разбил. Я тебе не сладкотелая амфитрита, – все еще оглядывая море, Астра вытерла руки туникой. – Больше я боюсь за голема. Как бы он не разрушил нашего союзника раньше, чем тот оживет. Что с порошком, Голаф?

– Перенесли уже весь. Как стемнеет, буду потихоньку класть под стену. Идем, дорогая мэги, – он обнял ее, потянулся губами к мочке ее уха. – Стемнеет совсем скоро. И будет для всех нас трудная ночь. Неизвестно, что будет утром, и для всех ли оно наступит. Пойдем к ручью. Последний час хочу побыть с тобой наедине.

С наступлением ночи Бернат ушел берегом к маленькому ущелью, разделявшему храм и подступавшую близко бухту. Эклектик должен был перетащить в грот, находившейся в средине того ущелья, две трети запаса своего порошка, чтобы в момент появления Аасфира, его подорвать. Две трети порошка весили почти пятьсот колтов и были разделены на десять тугих мешков. Для Холига, ведущего по отцу род от архаэсских гномов и проявившего чудеса выносливости ни раз, перенести эти мешки особого труда не составляло, но оставалось опасение, что его могут заметить стражи с башен. Только туман, снова наползший с моря и укрывший западную часть острова, был в помощь хитрому мастеру. Задача рейнджера представлялась сложнее: ему требовалось подложить мешки с зельем эклектика прямо под ворота и две башни, охраняемые храмовыми лучниками и освещенные факелами, зная о том, что накануне змеиного обряда либийцы глаз не сведут с восточной дороги и других подходов к их цитадели.

Ближе к полуночи, чтившейся почти везде как час Змеи, Астра спустилась к морю. Древесину тиса, нарубленную днем, она разложила пятью частями вокруг обмазанного глиной скелета. Оставалось дождаться появления Керлока, но он все не являлся, заставляя мэги волноваться и думать о том, что если эклектик придет слишком поздно или просто обманет ее, то вся их затея с атакой храма и сражением с Аасфиром становится бессмысленным самоубийством. Сидя на камне возле кучек пахнущей илом глины, Астра то вглядывалась во тьму, то смотрела бледные звезды, проступавшие изредка сквозь перья тумана. Слушала тревожный плеск волн, снова и снова возвращаясь в мыслях к разговору с темным эклектиком, так не похожим на Берната ни своими умениями, ни душой. На востоке, в черном окне неба сбросившего туманный флер, взошла красная Маро. С ее появлением что-то переменилось в мире: тени от луны казались чернее, тверже, шорох травы и плеск волн соединились в колдовские голоса, сам эфир стал холодным и хрупким.

– Ждешь, м-мэги? – Керлок спустился с высокой ступени скалы и подлетел к остову чудовища.

– Все готово, мастер. Не хватает только тебя, – Астра вскочила, развязала сверток с огнивом и алхимическими снадобьями, приготовленными Бернатом.

– Буду честен: я никогда не имел дело с такой основой, – довольно усмехнувшись, он провел бесплотной ладонью по реберной кости, шершавой от слоя глины. – Глина – это хорошо. У нее женская душа. Вся жизнь когда-то началась с глины. Глины вдохновленной шепотом богов, растроганной прикосновениями их рук.

– Что делать, Керлок? – нетерпеливо спросила Астра. – Маро уже высоко. А так мы и до рассвета не успеем.

– Маро – тоже богиня, мэги. И очень важная, – он поднял желтый взгляд в сторону звезды, светившей в разрыве рыхлых облаков. – Только сегодня станешь ненадолго богиней ты. Да! Разве дать жизнь мертвому веществу не главное умение богов? Створяя голема, мы уподобляемся сестрам небесным!

– Не кощунствуйте, господин призрак! Здесь лишь опасная магия Некрона, – не спрашивая позволения, Астра щелкнула огнивом и начала разводить первый костер.

– Да! Магия мертвой плоти! Несчастных, гонимых и проклятых душ! – Керлок подхватил загоревшуюся ветку и поджег ею поленья с другой стороны площадки. – Но разве эта магия не ради жизни?! Не ради других душ?!

– Мастер! Не нужно меня этим испытывать! Я не служу Маро! – Астра развела последнее огнище у хвоста скелета, бросила в огонь алхимическую смесь – пламя дохнуло темным зловонным дымом.

– Хорошо, мэги! Все хорошо! – эклектик недолго наблюдал за движением медленных сажных клубов. – Теперь нам нужно вложить в эти кости тяжелую фракцию души. Повторяй за мной. Громко повторяй! Чувствуй силу слов!

Став за ее спиной, Керлок зашептал заклятия из книги, известной ему наизусть, – Астра повторяла их, чувствуя, как воздух вибрирует звонким магическим звуком, как нити эфира сплетаются в рисунок, вид которого непонятен и страшен.

– Черти руну Ансуз Арк! – крикнул призрак, указывая на слой песка, рассыпанного у головы исполина.

Астра быстро вывела знак прутком.

– Стирай и черти еще! – торопил темный эклектик. – Еще!