Задание Империи - Олег Измеров

— Ничего, — Виктор с трудом сдерживался, чтобы не заржать. Слово «иудоказаки» ему показалось таким же бредом, как и выражение «пархатые казаки» в устах гитлеровского генерала в поезде в «Семнадцати мгновениях весны». Впрочем, раз у них тут антисемитизм цветет, то надо быть готовым услышать все, что угодно, включая неполиткорректные выражения.

— Короче, там создаются поселения, где евреям можно говорить на идиш, посещать синагоги, отмечать национальные праздники. Мужчины служат в казачьих войсках. Поэтому их и называют казаками иудейского вероисповедания, или сокращенно… Судя по вашей улыбке, вы поняли?

— Ясень пень. Есаул Рабинович и все такое.

— Поэтому часть евреев здесь на это клюнули и уезжают. В основном беднота едет, надеясь на возможность начать новую жизнь. Кроме того, русские эмиссары распускают слухи, что там есть золото. Императору выгоднее, чтобы там поселялись евреи, чем китайцы, потому что за китайцами придет японский император.

— До чего же все сложно…

— Ну да, вы же не профессиональный политикан. Это сразу заметно, — улыбнулась Джейн.

— Верно. Тогда еще один детский вопрос: почему сейчас в США с этим вопросом людей еврейской национальности носятся больше, чем с афроамериканцами?

— Простите, вот вы чуть не рассмеялись при слове «иудоказаки», а я никак не пойму, что значит «афроамериканцы». Как это может быть — американец, и вдруг «афро»?

— Ну, те, что в Кокино учились… тьфу, при чем тут Кокино, ну что на плантациях работали…

— Фермеры?

— Нет, давно. Ну, «Хижина дяди Тома».

— Какого Тома? — с тревогой посмотрела на него Джейн. — Вы знаете, для Вас наверное очень жарко…

— В моем мнение, Виктор говорить про черные, — рубанул Дик, — это есть книжка, где черный юзают слейвом. Я есть угадайка?

— Йес.

«Сейчас бы его в Штатах засудили за такие выражения. Сто пудов. Счастье его, что сейчас времена мистера Твистера. А ведь исторический факт, тогда нормы другие были. Ишь ты, этот мистер Твистер, приехал, понимаете, в Союз, в Петербург… то есть в Ленинград, и представьте себе, в гостинице не захотел с афроамериканцем… то есть может быть, и не с афроамериканцем… то есть, с афро, но, может, и не с американцем… короче, он не захотел с ним на одном поле… Как все запутали! Как все запутали!!!»

— А, ну все просто. Босс боролся против Ку-Клукс-Клана, а в Босса стрелял еврей, доктор Вайсс. Позднее Вайсс, уже будучи осужденным, сделал сенсационное признание, что якобы действовал в интересах тайного мирового правительства. Вы знаете «Протоколы сионских мудрецов»?

— Нет, только TCP/IP. Название слышал.

— Ну да, вы же всерьез не занимались политикой. Короче, это связано со всемирной паутиной… А, кстати, мы пришли.

13. «Пока танцуешь, кормят»

Покупательная способность доллара Виктора приятно удивила и напомнила фразу из «Назад в будущее»: «Возьми сто долларов, переоденься». Рубашка была хлопчатобумажной с добавлением вискозы, удачного на взгляд современного мужчины фасона и подпадала под какую-то торговую акцию, из-за чего старая цифра на ценнике была зачеркнута, а рядом подрисована другая, поменьше.

«Традиционная замануха…»

Помимо белья и носков, Виктор взял плавки — мало ли сколько тут торчать, а сезон явно купальный. Подъемные расходились медленно. Взглянув еще раз на скромные приобретения и вспомнив еще одну спилберговскую фразу — «Клинт Иствуд этого не носил», Виктор позволил упаковать все в целлофан. Вместе с пакетом осветленная блондинка, демонстрирующая выражением лица результаты действия зубной пасты, вручила ему дискаунтную карту и начала перечислять грядущие выгоды от сейлов и лотерей. Не дослушав, Виктор сказал «Сенкс» и направился к выходу.

— Вы раньше были в Америке? — спросила его Джейн уже на улице.

— Нет, но знакомым время от времени кажется, что был. Я что, говорю, как американец?

— Нет. Некоторые детали поведения. Не обращаете внимания на рекламу, например.

— Вы считаете, что в России нет рекламы?

— Она другая. Рассчитана на психологию человека доиндустриальной эпохи. Понимаете, в России быстро строятся заводы и фабрики, а внутри человека еще эпоха сохи. Отсюда накопление стрессов, внутренний протест, возможны взрывы жестокости…

— Вы считаете, что революция семнадцатого года — от промышленной?

— Не знаю, это лучше переговорить с нашими аналитиками. Дело не в этом. Вы — человек, родившийся в стране, которая уже была промышленной к моменту рождения. В такой же стране прошли ваши детство и юность. Учитывая ваш возраст, индустриализация этой страны должна была бы пройти еще в прошлом столетии.

— Для переводчицы вы хороший психолог. И не только.

— Женщины прирожденные психологи. Но даже это не главное. Если вы выросли в промышленной стране, на вас должна действовать наша современная реклама. Американская реклама превратилась из кустарного ремесла, которое вы видели в России в отрасль индустрии. Над ней работают психологи, социологи, в общем, разные безумные гении. Это вроде гипноза — заставить человека покупать, покупать и покупать, как будто делать ставки в азартной игре. У вас иммунитет.

— Мы, ученые, вообще народ странный. Вещизм для нас не самоцель.

— Жажда открытий. Но вы не совсем похожи на ученого нашего века. Внешне намного сдержанней.

— Естественный отбор, однако. Знаете поговорку «Любопытство кошку погубило»?

«Вайсса, значит, в этой реальности охрана на месте не замочила. А потом — это когда? Он сделал заявление после прихода к власти Лонга? Или его заставили? Кстати, а каким боком это ко мне относятся, все эти заморочки? Надо понять, как говорить с Лонгом.»

— Скажите, Джейн, как вы смотрите, чтобы после обеда сходить на пляж?

— Позитивно. Только не сразу, а чуть попозже, а то слишком жарко, и вы можете обгореть.

— Спасибо. Вы очень заботливы.

— Не стоит, это долг службы. К тому же мы земляки.

— Не притесняют в столице мигрантов?

— В каком смысле?

— Ну эти, которые «Америка для американцев».

— Ах вот вы о чем! Нет, вы не так поняли. «Америка для американцев» — это не против иммиграции. К началу мирового финансового кризиса наше государство из гаранта определённого набора политических прав своих граждан и их объединений, осуществляемого демократически избираемыми представителями народа, превратилось в гигантскую социально-экономическую машину, управляемую никем не избираемой и не контролируемой финансовой олигархией. Машину, в которой наши граждане, сохраняя формально свои политические свободы, фактически оказались «винтиками», связанными угрозой потери работы, кредитами, пропагандой-промыванием мозгов и другими путами зависимости от своих «несменяемых правителей». Голосуй, не голосуй, все равно, простите, результат один.

Виктор хотел было возразить, но вовремя вспомнил, что речь идет об Америке, да еще тридцатых годов.

— Отсюда и слоган «Вернем Америку американцам». Правильнее всего это перевести как «Вся власть — народу».

«Угу, и у нас это кричали во время перестройки. Лозунги лозунгами, а… а с другой стороны, и здесь олигархия сама докатилась.»

— Кстати, я начинаю проникаться идеями новой демократии, и у меня появилась мысль разделить ванну в номере.

— Как это?

— Нет-нет, я не предлагаю мыться одновременно. По очереди. Думаю, при такой жаре не лишне периодически принимать ванну или душ. Да и после купания сполоснуться пресной водой.

— Кстати, пресный душ есть и на морском пляже. А вы увлекаетесь серфингом?

«Почему она об этом спросила? У нас же нет океанских волн на курортах. А виндсерфинг здесь вроде еще не развит.»

— Я бы попробовал дайвинг. Здесь нет пункта проката аквалангов?

— Аква… ах, да, — она широко улыбнулась, — я тоже зачитываюсь Беляевым. Правда, когда он пишет об Америке, он пишет по газетам.

— Ну, латынь-то вы изучали не по газетам.

— Почти. Подрабатывала тем, что подменяла подругу в больнице, чтобы ту не уволили. Ей не на кого было оставить ребенка, а бэйби-ситера нанять не по карману. Постойте, а откуда вы знаете про латынь?

— У Беляева нет слова «акваланг».

— Вы просто Пинкертон. Да, кстати, если у вас будет желание прогуляться по городу, вам надо обязательно увидеть театр Форда, где стреляли в Линкольна и дом, где скончался Линкольн…

«А почему она подменяла в больнице, а не сидела с ребенком? И как относились к этому в больнице? Они же с подругой не двойники? Что-то она темнит. С другой стороны, кто же тут еще подробно расскажет про клиента, пусть даже и с пиаром. Надо набраться терпения.»

День в Новом Свете шел своим чередом. Принятие ванны можно смело опустить: для современного читателя в нем ничего нового не оказалось. В обеденный рацион среди прочего оказались включенными блины с икрой, красной, натуральной. Вопреки опасениям, навеянным теми же Ильфом и Петровым, еда безвкусной не казалась, хотя, конечно, могло так случиться, что та пища, к которой привыкли мы, люди двадцать первого столетия, тоже показалась бы Ильфу и Петрову безвкусной. Из всего съеденного Виктором в этой реальности первое место занимала приготовленная Леной на его бывшей/будущей брянской квартире курица, но это можно было отнести и на счет кулинарных талантов мадам. Для чистоты эксперимента можно было бы зайти в какую-нибудь местную забегаловку (заодно посмотреть, что же это у них за автоматические забегаловки были), но экспериментировать было влом.