Владычица озера - Анджей Сапковский

— Само собой. — Дакре сплюнул на плиты двора. — Нонче он зараз с чародеем и Бонартом наградит ее за ейную милость. Поглядишь, Мун, уж они-то ее обработают за милую душу. Они с нее шкуру тонкими полосками сдерут.

— Что сдерут, в это, пожалуй, поверю, — буркнул Бореас. — Потому как живодеры они. Да и мы тоже не лучше, коль у них служим.

— А выход-то у нас есть? Нету!

Кто-то из наемников Скеллена неожиданно тихо вскрикнул, кто-то подхватил. Кто-то выругался. Кто-то вздохнул. Кто-то молча указал рукой.

На зубцах, консолях и треугольных фронтонах над окнами, на сточных трубах, горгульях и машкаронах сидели, куда ни глянь, сидели черные птицы. Тихо, не каркнув, они слетелись сюда с кладбища кораблей и теперь сидели в тишине и ожидании.

— Смерть чуют, — бухнул кто-то из наемников.

— И трупы, — добавил другой.

— Нет у нас выхода, — машинально повторил Силифант, глядя на Бореаса.

Бореас Мун глядел на птиц.

— Может, пора, — ответил он тихо. — Заиметь…

Они поднялись наверх по большой лестнице с тремя площадками, прошли мимо статуй, стоящих в нишах вдоль длинного коридора, затем — по галерее, окружающей вестибюль. Цири шагала смело, не чувствуя тревоги. В ней не вызывали страха ни оружие, ни разбойничьи физиономии сопровождающих. Она лгала, сказав, что не помнит лиц людей с замерзшего озера. Она помнила. Помнила, как Стефан Скеллен, тот самый, что сейчас с угрюмой миной вел ее в глубь этого страшного замка, дрожал и стучал зубами на льду.

Теперь, когда он то и дело оглядывался и испепелял ее взглядом, она чувствовала, что он по-прежнему немного побаивается ее. Она глубоко вздохнула.

Они вошли в холл, под высокий, поддерживаемый колоннами звездчато-ребристый купол, под огромные паукообразные жирандоли. Цири увидела, кто ждет ее там. Страх вонзил в нее когтистые лапы, стиснул грудь, рванул и закрутил.

Бонарт тремя шагами оказался рядом. Обеими руками схватил за куртку на груди, поднял, притянул к себе, приблизил ее лицо к своим выцветшим рыбьим глазам.

— Ад, — прохрипел он, — должен быть действительно ужасным, если ты все же предпочла меня.

Она не ответила. В его дыхании ощущался алкоголь.

— А может, не пожелал тебя ад принять, маленькая зверюга? Может, та дьявольская башня с отвращением изрыгнула тебя, отведав твоего яда?

Он притянул ее еще ближе. Она отвернулась, отводя лицо.

— Правильно, — тихо сказал он. — Ты не напрасно опасаешься, это конец твоего пути. Отсюда ты уже не сбежишь. Здесь, в этом замке, я выпущу тебе кровь из жил.

— Вы закончили, господин Бонарт?

Она сразу узнала того, кто это сказал. Чародей Вильгефорц, тот, что на Танедде сначала был закованным в кандалы узником, а потом преследовал ее в Башне Чайки. Тогда, на острове, он выглядел пристойнее. Сейчас в его лице что-то изменилось, что-то сделало его некрасивым и страшным.

— Разрешите, господин Бонарт. — Чародей даже не пошевелился в похожем на трон кресле. — Я возьму на себя приятную обязанность приветствовать в замке Стигга нашу гостью, мадемуазель Цириллу из Цинтры, дочь Паветты, внучку Калантэ, потомка знаменитой Лары Доррен аэп Шиадаль. Приветствую. И прошу подойти ближе.

В последних словах чародея уже не чувствовалось скрываемой под маской вежливости насмешки. Были в них только угроза и приказ. Цири сразу поняла, что не сможет противостоять этому приказу. Ощутила страх. Чудовищный, парализующий страх.

— Ближе, — прошипел Вильгефорц.

Теперь она увидела, что не так в его лице. Левый глаз, который был значительно меньше правого, моргал, яблоко дергалось и вертелось, как дикое, в сморщенной и синей глазной впадине. Картина была кошмарная.

— Поведение бравое, на лице ни следа страха, — сказал чародей, наклонив голову. — Одобряю. Если только отвага не есть следствие глупости. Я сразу же рассею возможные иллюзии. Отсюда, как справедливо заметил господин Бонарт, ты не убежишь. Ни телепортом, ни при помощи твоих собственных особых способностей.

Она знала, что он прав. Раньше она убеждала себя, что в случае чего всегда, пусть даже в последний момент, сумеет убежать и скрыться среди времен и мест. Теперь же знала, что эта надежда — обманчивая. Неосуществимая. Замок прямо-таки дрожал от зловещей, враждебной, чуждой магии. Чуждая и враждебная магия пронизывала ее, исследовала, паразитом ползала по внутренностям, по извилинам мозга. Она ничего не могла с этим поделать. Она была во власти вражьей силы. Она была бессильна.

«Что делать? — думала она. — Я знала, на что иду, что делаю. Знала, зачем сюда пришла. Все остальное — действительно было фантазией. А, пусть будет что будет».

— Браво, — сказал Вильгефорц. — Точная оценка ситуации. Будет, что и должно быть. Точнее, будет так, как решу я. Интересно, догадываешься ли ты, изумительная моя, как и что я решу?

Она хотела ответить, но не успела преодолеть сопротивление перехваченного спазмой и сухого горла. Он опять опередил ее, проконтролировав мысль.

— Ну, конечно, догадываешься, Владычица Миров, Владычица Времен и Мест. Да-да, изумительная моя, ты не застала меня врасплох своим визитом. Я просто-напросто знаю, куда и каким образом ты сбежала с озера. Я знаю, с кем и с чем ты там столкнулась. Знаю, как попала сюда. Единственное, чего я не знаю, так это — долгим ли был путь? И достаточно ли много было впечатлений?

Ах, — зловеще усмехнулся он, снова опережая ее. — Тебе нет нужды отвечать. Я знаю, что было интересно и увлекательно. Видишь ли, я не могу дождаться испробовать это лично. Страшно завидую твоему дару. Придется тебе со мной поделиться, изумительная моя. Да, «придется» — нужное слово. Пока ты не поделишься со мной своим даром, я просто не выпущу тебя из рук. Ни днем, ни ночью не выпущу из рук.

Цири наконец поняла, что горло перехватил ей не только страх. Чародей давил и душил ее магически. Издевался. Унижал. На глазах у всех.

— Выпусти… Йеннифэр, — прохрипела она, корчась от усилий. — Выпусти ее… А со мной можешь сделать что захочешь.

Бонарт зашелся смехом, сухо рассмеялся и Стефан Скеллен. Вильгефорц почесал мизинцем уголок своего чудовищного глаза.

— Ты не можешь быть настолько глупа, чтобы не понимать, что я и без того могу сделать с тобой все, что захочу. Предложение твое патетично, а стало быть, жалостно и смешно.

— Тебе нужна я… — Цири подняла голову, хоть это потребовало от нее значительных усилий. — Чтобы иметь от меня ребенка. Все этого хотят, ты тоже. Да, я в твоей власти, я сама пришла сюда… Ты меня не поймал, хотя гонялся по всему миру. Я пришла сюда сама и сама себя отдаю тебе. Взамен на Йеннифэр. За ее жизнь. Тебе смешно? Ну, так попытайся сделать со мной ребенка… насильно… Увидишь, что у тебя тут же пропадет желание смеяться.