Астор-Холт - Татьяна Зинина

Наверно, будь жива Элира, она бы даже думать не стала, ведь за свою девочку была готова на всё. А он… Сейлем… Для него ребёнок был помехой на пути к своим жутким целям по захвату власти. Именно поэтому он и уговорил принцессу оставить девочку у знахарки, а после предпочёл просто про неё забыть. Но, судьба всё равно оказалась сильнее, пусть и снова сыграла против него.

Что думал обо всём этом Дери?! Да много чего, и он бы с радостью согласился, чтобы и Холта судили вместе со всеми, но очень боялся, что если закономерный приговор приведут в исполнение, Трил будет очень расстроена. Ведь, какой бы сволочью ни был Сейлем Холт, он всё-таки её отец.

Дери ни на секунду не верил, что его любимая не выживет, хотя лекари так уверены не были. После встречи с леденящей волной собственного отца, она почти погибла… и если бы не странный порыв самого Лема, слово «почти» можно было бы убрать. Но он вовремя оказался рядом, и смог остановить процесс замораживания. Остановить… но, увы, не обратить. И теперь многие органы Трил оказались попросту скованы магическим льдом, который не давал им работать нормально. Но… она была жива, хоть и без сознания, и ни один лекарь не мог сказать, когда же она очнётся, и очнётся ли вообще.

Но Дери знал, что если будет хоть один шанс на её выздоровление, он им обязательно воспользуется. Сделает всё, чтобы вырвать свою Трил из лап самой смерти, потому что больше не видел себя без своей взбалмошной, вспыльчивой, но такой любимой супруги.

Она влетела в его жизнь столь стремительно и неожиданно, что он сам не понял, как это произошло. Просто одним летним вечером, поддавшись странному порыву, решил спасти из лап шайки разгневанных посетителей «Оракула» одну гордую дуру. Хотя… вполне возможно, в тот день их свела сама судьба, но ни он, ни она даже не подозревали, как всё сложится для них в дальнейшем. И поначалу, Дери даже удавалось сопротивляться собственной странной тяге к этой девочке, но ей всё чаще удавалось его удивлять, и даже шокировать. Она не играла с ним, не приклонялась, почти не боялась его… скорее наоборот. Каким-то странным образом ей при каждой их встрече легко удавалось обойти все защитные барьеры его души и буквально заставить снова жить и чувствовать. И пусть они часто ругались, и довольно долго пытались не замечать очевидной тяги к друг другу, но всё равно не смоли сопротивляться собственным чувствам. И в тот момент, когда им обоим стало окончательно ясно, что же они на самом деле значат друг для друга… Всё почти закончилось.

Но в те мгновения, когда Трил была рядом с ним, когда она доверчиво прижималась к нему во сне, когда робко и неуверенно целовала… он впервые в жизни был по-настоящему счастлив. А ведь никогда раньше даже и не подозревал, что вообще способен испытывать такие сильные чувства.

Но больше он её не оставит… ни за что. И вернёт обратно, чего бы ему это ни стоило!

Прибывая в мягких и нежных объятиях сна, я впервые совершенно искренне не желала просыпаться. Ведь там, в реальности всё было так сложно и жестоко, а здесь… Здесь я могла делать всё что хочу: летать под облаками с большими красивыми птицами, плавать в тёплых солёных водах океана, бегать босиком по мягкой траве, и не думать ни о чём. И только одно странное ведение буквально преследовало меня в этом прекрасном мире — темноволосый парень с грустными голубыми глазами, который никогда ничего не говорил, но смотрел на меня так, будто я его последний шанс.

Кажется, поначалу я даже знала его имя, но сейчас уже не могла его вспомнить. Наверное, если бы он решился заговорить, мне бы удалось изгнать эту тоску из его взгляда, но он молчал.

Я видела его не часто… Иногда он появлялся на лугу, иногда у берега моря, и как-то даже пытался протянуть мне руку, но я не рискнула пойти за ним.

Мне нравилась моя жизнь, и пусть где-то в глубине души я и понимала, что в этом мире что-то не правильно, и я здесь быть не должна, но и возвращаться в жестокое прошлое, о котором почти не осталось никаких воспоминаний, совершенно не хотелось. Не могу сказать точно, что же произошло там… в моей прошлой жизни, но вряд ли в ней присутствовало хоть что-то для меня действительно важное.

А здесь было хорошо… В этом мире яркой свободы я чувствовала себя нужной и важной частью чего-то целого и прекрасного по своей сути. И только чувство дикой щемящей тоски не оставляло ни на секунду. Оно отравляло, рушило и постоянно напоминало, что я здесь просто в гостях, и что когда-то всё-таки придётся возвращаться.

Это казалось мне жуткой несправедливостью, ведь я не хотела обратно, но и бороться с тоской с каждым днём становилось всё сложнее и сложнее.

Наверно и тот парень, что иногда появлялся в поле моего зрения, испытывал что-то подобное. И поэтому, увидев его в очередной раз, я всё же рискнула подойти ближе… спросить. Но вместо ответа он снова поднял на меня свои пронзительные голубые глаза и протянул руку.

Я сомневалась, но вдруг подумала, что даже если он меня и уведёт, то я всегда смогу сюда вернуться, и впервые за наше бесконечное количество встреч, рискнула вложить свои пальцы в его ладонь. А в следующее мгновение, всё изменилось…

Резко дёрнувшись и попытавшись разлепить ресницы, я с ужасом поняла, что больше не испытываю той лёгкости, что была ещё секунду назад. В руках и ногах чувствуется странное совершенно невыносимое покалывание и тягучая боль, а собственные веки казались просто невероятно тяжёлыми.

Раскрыть глаза удалось далеко не сразу, но слишком яркий свет, больно резанувший по ним, сделал бессмысленной и эту успешную попытку. В общем, лишь на то, чтобы вернуть себе способность нормально видеть окружающий мир я угробила невероятную уйму времени, но даже когда зрение окончательно сфокусировалось, так и не смогла понять, где нахожусь.

Я лежала на большой кровати, в огромной светлой комнате. Три окна в полукруглой стене были распахнуты настежь, а оттуда доносилось лёгкое щебетание птиц и какие-то мелодичные голоса. А ещё я очень явно ощутила запах полевых цветов и свежескошенной травы, и с большим трудом смогла побороть нестерпимое желание сейчас же подняться на ноги и выглянуть наружу. Ведь прекрасно понимала, что сил моих хватит лишь на то, чтобы очень медленно вертеть головой.

Эх, угораздило же провести в постели столь много времени, что даже собственное тело почти перестало слушаться. И что я вообще здесь делаю?! Где Дери?!

И в этот самый момент внезапно проснувшаяся память ненавязчиво выдала моё последнее воспоминание: затянутое тучами тёмное небо, крики толпы и жуткие напуганные глаза Дерилана. А ещё мне вспомнилась леденящая боль, которая жестоко поглощала все мои жизненные силы, превращая тело в нечто холодное и неподвижное… и последний вздох.

На глазах сами собой навернулись слёзы, но у меня не было сил, чтобы дотянуться до него рукой, и стереть эти мокрые дорожки. Тогда усталый взгляд сам собой переместился к левому запястью, на котором всё так же переливалась зеленоватым светом эмблема нашего союза, а сие могло означать только одно — мой Дери жив, а значит, всё было не зря.

Теперь я уже даже не пыталась сдержать рвущиеся наружу рыдания, и больше всего сейчас мечтала о том, чтобы просто увидеть своего любимого. И наверно, моя мечта была слишком сильной, а может, он просто почувствовал, что нужен мне, потому что не прошло и нескольких минут, как дверь в комнату распахнулась, и на пороге застыл бледный и какой-то ошарашенный принц.

Он смотрел на меня медленно темнеющими глазами, и мне даже показалось, что он никак не может им поверить. Просто боится, что всё это окажется всего лишь сном или глупым ведением. Тогда я снова решила попытаться что-то сказать, но вместо собственного голоса услышала лишь сдавленный хрип.

— Трил! — воскликнул, наконец, мой супруг, и мгновенно преодолев разделяющее нас расстояние, тут же оказался на коленях у моей кровати. Так мне было прекрасно видно его лицо… и глаза, в которых снова, как и в тот последний момент, стояли слёзы.

— Мой Дери… — прохрипела, и тут же закашлялась. Да уж, представляю, насколько ужасно я сейчас выглядела. Да только в глазах моего любимого виделось нечто такое, что передать словами оказалось просто невозможно. Я хотела смотреть в них бесконечно… и больше никогда не видеть на его лице этих мокрых дорожек.

— Моя Трил, — ответил он, осторожно стирая слезинки с моего лица. — Больше никуда тебя не отпущу, слышишь! Никогда! А если снова решишь покинуть этот мир… прошу, забери меня с собой.

Эпилог

Спустя две с половиной недели мне удалось окончательно поправиться, чему сильно способствовало постоянное нахождение рядом со мной любимого супруга. А ведь поначалу я даже пыталась сопротивляться такому проявлению заботы, ведь помимо меня у него было множество других дел и обязательств. Но когда узнала, что он все последние три месяца провёл у моей кровати, сдалась.