Владетель Мессиака. Двоеженец - Ксавье де Монтепен

— Ты меня пугаешь… Ты страшно бледен… у тебя даже губы совсем побелели… Не болен ли ты?

— Нет, здоров, мой друг…

— Откуда же эта бледность?

— Не знаю… так, должно быть…

— Быть может, ты снова видел этот скверный сон?…

— Напротив, я спал очень крепко…

— Да у тебя лихорадка, — сказала Хильда, прикладывая руку к его лбу. — Ты не бережешься, а я хочу, чтобы ты жил долго-долго, мой милый, я хочу вечно любить тебя…

Слова Хильды были пропитаны особой нежностью и любовью.

Маркиз слушал ее и не верил; он никак не мог согласовать ее слова с поступками; он не верил, чтобы притворство могло дойти до таких размеров.

«Если она, действительно, обманывает меня, — думал он, — и ночью бегает в объятия к своему любовнику, то смерть будет для нее недостаточным наказанием».

После обеда того же дня маркиза поехала кататься в карете, муж отказался сопровождать ее под предлогом различных занятий.

Но едва он остался один, как позвал к себе Мало.

— Мало, — сказал ему маркиз, — скажи сейчас швейцару, что я сегодня никого не принимаю; потом приходи в кабинет, нужно поговорить с тобой наедине…

Когда Мало вернулся, то маркиз обратился к нему:

— Ты уже давно служишь мне, твои предки также верно служили моему семейству. Я считаю тебя за друга, а не за слугу, и уверен в твоей преданности.

— И правильно делаете, сударь, — ответил Мало взволнованным голосом, — потому что я люблю вас больше всех на свете.

— Мне нужны доказательства твоей преданности, в которой, впрочем, я нисколько не сомневаюсь.

— Какие же? Приказывайте!…

— Слепое повиновение… и полное молчание.

— А! Это немного… и нетрудно исполнить! — сказал Мало недовольным голосом. — Это и без того моя прямая обязанность, жертвы тут никакой нет!

— Утешься, мой любезный, — сказал маркиз, улыбаясь, — может быть, на этих днях я подвергну твою жизнь опасности…

— Тем лучше!

— Но пока выслушай меня… Я доверяю тебе большую тайну… Я очень несчастлив.

Мало побледнел.

— Но почему же маркиз несчастлив?

— Я обожаю свою жену и думаю, что она меня обманывает.

Мало в сомнении покачал головуй.

— Что касается этого, — ответил слуга, — я не верю вашим словам и готов положить голову на плаху: это невозможно…

— Я бы отдал жизнь, если бы это было именно так, но, к несчастью, у меня есть причины сомневаться. Ты должен помочь рассеять мои сомнения.

— Приказывайте, я на все готов…

Маркиз де Салье рассказал слуге все подробности ночных отлучек жены.

Мало слушал с напряженным вниманием, впечатление, произведенное рассказом, ясно выражалось на его добродушном лице.

— Ты понимаешь, — сказал маркиз, окончив свой рассказ, — что сам я не могу проследить за ней… Я не удержусь и выдам себя. Тогда все пропало… а ты понимаешь — я хочу все знать, иначе, если она меня, действительно, обманывает, я должен отомстить… Каждую ночь, — продолжал маркиз де Салье, — маркиза уходит из дома через маленькую калитку в саду. Ты должен в продолжение ночи, двух, десяти ночей, если это будет необходимо, прятаться в переулке около калитки; потом ты будешь следить за моей женой и скажешь мне обо всем.

— Все будет исполнено в точности, — ответил слуга.

— Итак, ты начнешь с сегодняшней же ночи.

— Раньше полуночи я буду на своем посту.

— Помни только, что ты должен быть осторожен и чтобы никто тебя не заметил.

— На этот счет можете быть спокойны: я буду невидимкой, а между тем, подобно тени, буду зорко следить за маркизой.

— Дай-то Бог, чтоб мы уверились в се невинности…

Спустя какое-то время после этого разговора Хильда вернулась с прогулки, по обыкновению, веселая и любезная донельзя со своим мужем.

«Она невинна, думал маркиз, — или, может быть, притворяется, чтобы окончательно погубить меня?»

Когда пришел вечер, де Салье так же, как и накануне, сделал вид, что выпил херес, а между тем и не дотронулся до него. Все шло тем же порядком, как и в предыдущую ночь.

Молодая женщина опять в известный час оставила постель и вышла в соседнюю комнату, заперев ее на ключ.

Маркиз опять бросился к окну. Ночь была звездная. Он ясно видел промелькнувшую черную тень.

— Если Мало находится на месте, — шептал он, — то завтра я все узнаю.

Через три часа Хильда вернулась и заснула около своего мужа тихим, безмятежным сном. Маркиз страдал еще больше, чем накануне. Наконец настал день.

Маркиз потихоньку встал, боясь разбудить жену, и поспешно оделся.

Мало уже дожидался его.

— Ну, что? — спросил маркиз задыхающимся голосом.

— Я сделал все, что мог.

— Ты был у калитки?

— Был.

— Ты видел маркизу?

— Видел.

— Ты, стало быть, все знаешь?…

— Я знаю, куда маркиза отправляется каждую ночь.

— А! Наконец-то!

— Хотя мне известно место, куда она ходит, но я все-таки не знаю цели ее ночных прогулок… — Понизив голос, он прибавил с замешательством: — Но причину… я угадываю.

— Говори же! — приказал маркиз. — Объяснись же… ты меня пугаешь!

— Потрудитесь, сударь, отправиться со мной, чтобы все стало понятнее.

— Так дай мне шляпу, шпагу и пойдем.

Мало поспешил исполнить требование своего господина, и они направились в сад.

Подойдя к калитке, Мало опередил своего господина, вынул из кармана ключ и отпер дверь. Они вошли в переулок.

— Потрудитесь, маркиз, взглянуть наверх! — тихо сказал слуга.

Маркиз машинально поднял глаза.

Около стены возвышалось громадное каштановое дерево. К одной из его ветвей была прикреплена веревка.

— Что это такое? — спросил маркиз, не понимая в чем дело.

— Это мой наблюдательный пункт! — улыбнулся верный Мало.

Глава XV

КУДА ЕЗДИЛА МАРКИЗА

— Вчера, — начал слуга Мало, — получив ваш приказ, я изучал местность… Этот переулок идет направо и налево… по обеим сторонам тянутся сплошные стены, так что спрятаться нет возможности… Я не мог угадать, по какому направлению отправится маркиза… следить за нею я побоялся: она могла бы меня узнать, и дело наше было бы проиграно… Тогда мне пришло в голову взобраться на стену над калиткою; отсюда я без опасения мог следить за нею, не будучи замеченным. Потому-то я привязал веревку к этой ветке… Как полагаете вы на этот счет?

— Чудно, — ответил де Салье, — но продолжай скорей…

— Все случилось, как я и предполагал. С высоты стены я видел, как маркиза вышла в сад. Она отворила калитку и шмыгнула в переулок, с беспокойством осматриваясь по сторонам; убедившись, что ее никто не видит, она пошла скорыми шагами налево, я спустился вниз и пошел за нею.