Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов - Леонид Семёнович Словин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рыжий снова включил чайник.
Кто–то должен записывать потерпевших, обращающихся в милицию, чьим заявлениям впоследствие не был дан ход. Чьи заявления отправили товарищу Корзинкину…
" Найти такого будет нелегко…» — Менты об укрытых преступлениях молчали. Существовала круговая порука.
" Мой осведомитель должен постоянно находиться в самой гуще событий — в дежурке или в уголовном розыске..».
Козлов задумался.
" Цуканов? Этот не будет действовать против себя. Лучше кого–то из старших оперов, на кого уже есть компромат! — Он внезапно вспомнил. — Борис Качан! Интимная связь на стороне… "
А дальше — как костяшки домино:
«Качан» — «Картузов» — " Авгуров»…
АВГУРОВ
Авгуров терпеливо прохаживался по тротуару у подъезда Министерства..
Вокруг не прекращались перемещения людей и машин.
Подъезжали незнакомые генералы в форме внутренних войск. Сновали многочисленные министерцы — мужчины, женщины. Неторопливо прохаживался приставленный почти к самым дверям гаишник.
— Сейчас будет машина, — доложил неулыбчивый молодой горец–адьютант Авгурова — Саид Саидов, появляясь из министерского предбанника. — Картузов распорядился…
— А где наша?
Помощник развел руками.
С молчаливого одобрения Скубилина его заместителя в Управлении все чаще прижимали с транспортом, поэтому он вынужден был обращаться с просьбами непосредственно на вокзалы. В его частых поездках в МВД он то и дело оказывался пешим.
На этот раз машина пришла быстро.
— Товарищ полковник! — Саидов уже отворял заднюю дверцу подъехавшей «волги».
Внутри Авгурова ждал сюрприз: кроме водилы за ним приехал и сам Картузов. Он сидел на втором сидении.
— Какими судьбами?
— Я на минуту. В какую вы сторону?
— По Садовому.
— Оставите меня у вокзала. А дальше Петрович, — он кивнул в сторону водилы. — Вас отвезет…
— Что–нибудь случилось?
— Пожалуй…
Картузов уехал с перрона сразу — через несколько минут после выстрела.
Надо было посоветоваться с Авгуровым. Но начал он с адъютанта:
— Как настроение, Саид?
Разговор, который генерал Скубилин вел с пульта по телефону с заместителем министра Жернаковым, вопреки заверениям дежурного, был все–таки записан и прослушан. Распространяться об этом Картузов не стал.
— Все в порядке, Саид?
— В норме, товарищ подполковник…
— Вот и хорошо…
Бодрый ответ кавказца не ввел его в заблуждение.
Адьютанта Авгурова ждали серьезные неприятности — не зря Скубилин срочно потребовал к себе начальника Инспекции по личному составу…
Обсуждать дело, которое привело Картузова в машину, начали с этой же минуты.
— На вокзале чрезвычайное происшествие… — Картузов не стал тянуть. — Кто–то стрелял на перроне…
Водитель круто вильнул.
— Виноват…
Картузов досказал, как все произошло.
— Делегаты в это время уже отъезжали. Все сделали вид,, что ничего не произошло. Тем не менее…
— А смежники? — Так менты называли людей из КГБ.
— Молчат, словно воды в рот набрали.
— И представитель ЦК?
— Тоже. Как в итальянском фильме…
Авгуров помнил эту ленту:
— «Следствие закончено. Забудьте»… Первый республиканский секретарь был в это время на перроне?!
— Он не успел уехать.
Авгуров был шокирован.
— Да еще вблизи члена Политбюро. Такие силы задействованы! Столько мер предосторожности! И вот!.. А что Скубилин?
— Он тоже был на вокзале. Да!… Перед этим он позвонил помощнику. Ему нужен был начальник Инспекции по личному составу… — Он не прямо, но все–таки предупредил Авгурова о неприятности. — У Скубилина какой–то компромат…
Дальше Авгуров должен был сам догадаться об опасности, угрожавшей Саидову.
«Имеющий уши да слышит!»
Но Авгуров не подумал об адъютанте.
Картузов продолжил:
— А еще раньше Скубилина самого разыскал замминистра Жернаков…
Водитель снова резко вильнул.
— Водить разучился? — Спросил Картузов.
— Прошу прощения…
— Повнимательнее, Петрович.
Авгуров пристально сбоку взглянул на водилу.
Тот снова был само внимание. Но это было внимание, обращенное внутрь салона.
Авгуров осторожно коленом коснулся ноги Картузова, тот понял.
— Притормози–ка!
Они уже гнали по Валовой.
— Я останусь. А ты отвезешь полковника.
Водитель свернул к тротуару.
— Я тоже на минуту выйду, — предупредил Авгуров.
Они остановились рядом с закрытым газетным киоском.
Площадь по эту сторону была малолюдна. Вдоль нее тянулся пустынный сквер, созданный не очень давно, и так и не вписавшийся в перспективу. С другой стороны площади, вдоль вокзала, как водится, нескончаемым потоком шли люди.
Оттуда за ними не могли ни наблюдать.
— Я не хотел, чтобы ваш водитель нас слышал…
— Он, скорее, ваш…
Шофера Петровича Картузову навязало Управление. Человек тот был
нелюбопытный; водитель — опытный. О его связях Картузов прежде не думал…
Сейчас вспомнил: генерал Скубилин по телефону через своего помощника
посоветовал взять сегодня для Авгурова машину именно на его, Картузова, вокзале.
" Любопытно. Стоит подумать…»
Они коротко переговорили. У Картузова начинались мероприятия по приему следующего поезда с делегатами.
Авгуров подытожил:
— Если сегодня ничего страшного не произойдет. Считайте, что родились в сорочке. Этот выстрел на платформе пройдет незамеченным. Никому не интересно давать делу ход… Что касается звонка Скубилина начальнику Инспекции…. — Авгуров подумал. — Речь, возможна шла, видимо, о вашем начальнике розыска…
— Игумнове?
— Я имею в виду жалобу убийцы — ночного охотника на женщин. Она уже пришла. Из президиума Съезда ее переслали в министерство, оттуда в Управление.
— А какая резолюция… Не помните?
— «Разобраться в трехдневный срок, Доложить…»
Картузов не стал его разубеждать.
Авгуров уже прощался.
— Пока нет особых причин для беспокойства… — Он задержал руку Картузова в своей. — Я все забываю спросить. Вы заядлый охотник?
— Случалось. Правда, больше на птицу.
— Отлично. Я хочу пригласить вас в спецохотхозяйство. Чудесно поохотимся, отдохнем… Супруга, кстати, передает вам поклон… — Авгуров предупредил следующий вопрос Картузова. Он уже садился в машину.
Глава четвертая.
АВГУРОВА
Первые белокаменные здания Святого Города Иерусалима появились внезапно. Обычного пригорода не было. Дома просто появились на верхушке лесистых вершин в горах и так и остались, не сбегая вниз, к дороге.
Экскурсовод делегации советских миротворок — молодой горбоносый еврей в вязанной шапочке — тоже был из бывших соотечественников. Из Союза. Он был из профессионалов. Не умолкал ни на минуту.
— Мы поднимаемся в Иерусалим. Дело в том, что на иврите не говорят «приехать в Иерусалим», а только «подняться» … «Взойти»!
Гид словно купался в русских словах.
Авгурова слушала в полуха.
— «… Если я забуду тебя, Ерушалаим! — говорили древние. — Пусть забудется правая
