Мисс Пим расставляет точки. Мистификация - Джозефина Тэй

Что ж, на этот раз Саймону не удалось его подловить. Брет глянул на Саймона: как он воспринял свою неудачу? Но тот, казалось, был полностью поглощен лошадью, которую выводил из стойла.

— В трех крайних денниках помещаются наши новые лошади, которых мы собираемся выставлять. Этот — наше самое удачное приобретение. Ему четыре года. Его зовут Тимбер.

Тимбер был вороной масти без единого рыжего волоска. На лбу у него белела крошечная звездочка и на всех четырех ногах были белые полоски на бабках. Такого красивого коня Брет никогда вблизи не видел. Тимбер вышел из денника со снисходительным видом: казалось, он сам сознавал свою неотразимость и как должное принимал их восхищение. «Какой-то у него притворно-кроткий вид, — подумал Брет. — Может быть, это оттого, что он близко сдвигает передние ноги? Эта застенчивая поза не вяжется с его уверенным взглядом».

— Хорош, а? — спросил Саймон.

Брет не мог не восхищаться статью жеребца, но его смущало это показное смирение.

— Голова у него просто классическая, — сказал Саймон. — И посмотри, как он сложен. — Он провел лошадь по кругу. — И если бы ты знал, какой у него плавный ход!

Брет молча смотрел на вороного коня, по-прежнему обуреваемый смешанными чувствами.

— Ну, как он тебе? — спросил Саймон, не дождавшись от Брета ни одного замечания.

— Он о себе много мнит, — сказал Брет.

Саймон засмеялся.

— Это верно. Но у него для этого есть основания.

— Да, красавец, ничего не скажешь.

— Не только красавец. Ездить на нем — сплошное наслаждение. И прыгает как бог.

Брет подошел к коню и погладил его по шее. Тот принял ласку с удовлетворенным, но немного скучающим видом.

— Ведет себя, как знаменитый тенор.

— Тенор? А, ты имеешь в виду его самодовольство. — Он посмотрел на коня как бы свежим глазом. — Да, он о себе очень высокого мнения. Я как-то об этом не думал. Хочешь прокатиться?

— С удовольствием.

— Ему надо размяться. Его сегодня еще не проезжали.

Саймон подозвал конюха.

— Артур, оседлай Тимбера.

— Сейчас, сэр. Мундштук?

— Нет, один трензель.

Конюх ушел.

— У него шелковый рот, — сказал Саймон.

«Не хочет, чтобы шелковый рот рвал удилами грубый ковбой, — подумал Брет. — Или тут что-то другое?»

Пока седлали Тимбера, они осмотрели двух оставшихся лошадей. Одна была гнедая кобыла с красивой головой и хорошей формы крупом, но чересчур длинной спиной («Два хороших конца компенсируют неважную середину», — заметил Саймон). Звали ее Скапа. Последним был жеребец Шеврон ярко рыжей масти и прекрасных статей, но с беспокойным взглядом.

— А ты на ком поедешь? — спросил Брет, увидев, что Саймон заводит Шеврона обратно в денник.

Саймон задвинул засов и обернулся.

— Я думал, тебе хочется прокатиться одному, — сказал он. Брет не нашелся, что ответить — такой удачи он просто не ожидал. Саймон тем временем продолжал:

— Только не давай ему очень перегреваться, а то он опять вспотеет после того, как его вытрут насухо.

— Да нет, мы потрусим потихоньку, — сказал Брет, перекидывая ногу через седло. Наконец-то он попробует, что такое английская верховая лошадь.

Артур протянул ему два хлыста на выбор. Брет взял один из них и повернул лошадь в сторону от ворот, через которые они вошли.

— Ты куда? — с удивлением спросил Саймон.

— Проедусь по долине, — ответил Брет, притворяясь, что понял вопрос в общем смысле.

Если на другом конце двора больше нет выхода на кратчайшую дорогу к пустоши, Саймону придется ему об этом сказать. А если есть, пусть опять призадумается.

— Ты взял слишком короткий хлыст, им не закроешь за собой ворота, — небрежно сказал Саймон. — Или ты собираешься прыгать через все изгороди, что встретятся на твоем пути?

— Ничего, как-нибудь закрою, — безмятежно ответил Брет.

Он тронул поводья, и Тимбер двинулся шагом

— Будь с ним повнимательней — он с фокусами, — как бы между прочим заметил ему вслед Саймон.

— Ладно, — отозвался Брет и поехал к задним воротам, у которых его ждал Артур.

— Вы с ним поосторожнее, сэр. Это тот еще артист, — улыбаясь, сказал Артур с ноткой восхищения в голосе.

Брет повернул направо и поехал по узкой дорожке между выгонами. Что Артур имел в виду под словом «артист»? Жук? Прохиндей?

Да, похоже, что от Тимбера надо ждать подвоха.

«Артист» тем временем спокойно трусил по дорожке, нетерпеливо прядая ушами в предвкушении предстоящей пробежки. Увидев ворота в конце дорожки, Тимбер стал пританцовывать от нетерпения. «Тихо!» — сказали руки Брета, и Тимбер успокоился. Ворота были открыты, но поскольку на них белела надпись: «Пожалуйста, закрывайте ворота!», Брет заставил Тимбера попятиться, чтобы их закрыть. Тимбер, судя по всему, был так же хорошо знаком с воротами и их назначением, как ковбойская лошадь с лассо, но Брету никогда прежде не приходилось ездить на столь хорошо отлаженном механизме. Тимбер слушался малейшего движения руки или каблука, не подвергая команды седока ни малейшему сомнению и выполняя их с легкостью и уверенностью. Удивленный и восхищенный этой отзывчивостью лошади, Брет решил получше проверить, как Тимбер слушается повода. И хотя перед Тимбером уже было открытое пространство, хотя он уже ступил на траву, он безропотно замедлял и убыстрял шаг и даже развернулся в противоположную сторону, когда Брет это ему приказал.

— Ну, ты сокровище, — тихо проговорил Брет.

Тимбер повел в его сторону ушами.

— Чудо да и только, — сказал Брет и послал лошадь в легкий галоп. Тимбер устремился вперед, туда, где вдали темнели заросли можжевельника.

Так вот что чувствует человек, сидя верхом на хорошей английской лошади! Что он слит с ней воедино, что от него не требуется никаких усилий. Какое волшебное ощущение!

Тимбер скакал по упругому травянистому ковру. Как странно, что из-под копыт не поднимаются маленькие пылевые вихри. Англия, Англия, Англия, пели подковы. Мягкий стук копыт по короткой английской траве.

«Ну и пусть, — думал Брет. — Пусть я преступник, пусть я подлец, но я получил то, что хотел, и оно этого стоит. Да, стоит, черт подери! Если даже я завтра умру, все равно я не пожалею о содеянном».

Они поднялись по пологому склону. Брет увидел окаймленную кустами естественную аллею шириною ярдов в пятьдесят, которая шла по гребню гряды холмов. Про нее Алекс Лодинг забыл ему сказать, и она не была обозначена на картах. Но нельзя же, даже на подробной карте, отметить все кусты можжевельника. Брет в нерешительности натянул повод. Но Тимбер рвался вперед. Он-то знал про эту ровную аллею между двумя рядами кустов.

— Ну ладно, — сказал Брет, — посмотрим, на что ты способен.

И он тронул поводья.

Брету приходилось