Ты только попроси. Сейчас и навсегда - Меган Максвелл

– Этот немец не даст тебе убежать.

Не желая больше говорить на эту тему, спрашиваю о его жизни. И, к своему удивлению, слышу, что он встречается с одной девушкой из Валенсии. Я рада за него, особенно когда он признается, что абсолютно и бесповоротно втюрился в нее. Я в восторге. Я хочу, чтобы он был счастлив.

Проходят дни, и мое настроение резко меняется от веселого до депрессивного. Я скучаю по Эрику. Он не связывался со мной, и это что-то новенькое. Я люблю его. Я слишком его люблю, чтобы так быстро забыть. По ночам в постели я закрываю глаза и почти ощущаю рядом его присутствие. Я слушаю те песни, которыми я наслаждалась, когда мы были вместе. Мой уровень мазохизма с каждым днем повышается. Я привезла с собой его майку и нюхаю ее. Обожаю его запах. Мне нужно понюхать ее, чтобы заснуть. Это плохая привычка, но мне все равно. Это моя плохая привычка.

Неделю я провела в Хересе и теперь набралась сил, чтобы позвонить Соне в Германию. Она очень рада, что я ей позвонила. Я с удивлением узнаю, что Флин сейчас у нее. Эрик куда-то уехал. Мне не терпится спросить, не в Лондон ли случайно, но решаю промолчать. Я и так себя мучаю. Я долго разговариваю с мальчиком. Никто из нас не упоминает Эрика, и, когда я снова разговариваю с Соней, она тихо спрашивает:

– Сокровище мое, ты в порядке?

– Да. Я в Хересе у отца, и он меня балует. Мне сейчас это необходимо.

Соня смеется и шепчет:

– Знаю, что ты не хочешь это слушать, но я скажу: он невыносим. Мой сынок со своим жутким нравом просто невыносим.

Я с грустью улыбаюсь. Представляю, какой он сейчас. А Соня продолжает:

– Он ничего не говорит, но я-то знаю, что он очень по тебе тоскует. Я его мать, и, несмотря на то что он ничего мне не говорит и не позволяет сюсюкать с ним, я это вижу.

Мы болтаем еще минут пятнадцать. Перед тем как повесить трубку, прошу ее не говорить Эрику, что я звонила. Не хочу, чтобы он подумал, что я настраиваю его семью против него.

Проведя десять дней в Хересе и ощутив на себе любовь и заботу отца, решаю возвращаться в Мадрид. Он едет со мной – хочет повидаться с сестрой и убедиться, что у нас все хорошо. Первое, что мы делаем, когда приезжаем в Мадрид, – навещаем племянницу. Увидев меня, малышка бросается с объятиями и поцелуями, а потом сразу спрашивает про дядюшку Эрика.

После обеда и долгих расспросов о дядюшке, я все же решаюсь поговорить с ней наедине. Я не знаю, насколько ее потряс развод родителей, а теперь еще и мой разрыв с Эриком. Когда мы остаемся одни, она спрашивает меня о китайце. Я ругаю ее за то, что она не называет его по имени, хотя, когда она меня не видит, у меня на губах появляется улыбка. Невероятная девчонка. Когда я сообщаю ей, что мы с Эриком больше не вместе, она сердится и возмущается, потому что очень любит своего дядюшку Эрика. Я утешаю ее и пытаюсь объяснить, что Эрик тоже ее любит, и она в конце концов кивает. Однако она смотрит мне прямо в глаза и неожиданно спрашивает:

– Тетенька, а почему мама с папой больше не любят друг друга?

Вот это вопросик! И что ей ответить?

Расчесывая ее чудесные темные волосы, отвечаю:

– Твои папочка и мамочка будут любить друг друга всю свою жизнь. Дело в том, что они поняли, что когда живут раздельно, то они намного счастливей.

– А почему они так часто ссорятся, если они любят друг друга?

Я ласково целую ее в голову:

– Лус, несмотря на то что люди ссорятся, они все равно любят друг друга. Я сама, когда долго нахожусь с твоей мамочкой, начинаю с ней ссориться, верно? – Малышка кивает, а я добавляю: – Поэтому никогда не сомневайся в том, что я ее сильно-пресильно люблю, хотя мы и ссоримся. Дело в том, что мы спорим, потому что у нас, у взрослых, разные мнения по многим вещам. И поэтому твои родители расстались.

– И поэтому ты больше не с дяденькой Эриком? Из-за разных мнений?

– Можно сказать и так.

Лус снова приковывает ко мне свой взгляд и спрашивает:

– Но ты его до сих пор любишь?

Я вздыхаю. Ох уж эта Лус и ее вопросики! Но, не имея возможности промолчать, отвечаю:

– Конечно, да. Люди не могут разлюбить друг друга за один день.

– И он тоже до сих пор тебя любит?

Я долго думаю и, взвесив свой ответ, говорю:

– Да. Уверена, что да.

Открывается дверь и появляется сестра. Она такая красивая в платье для беременных, позади нее стоит отец. Вот уж забота ему выпала с нами…

– Девочки, вы готовы ехать в парк кушать мороженое?

– Да. – Это мы с Лус хлопаем в ладоши.

Отец берет фотоаппарат.

– Замрите на секунду, чтобы я вас сфотографировал. Вы такие красивые! – И когда он фотографирует, шепчет: – Эх, как же я вами горжусь! Вы у меня самые прекрасные женщины на свете!

40

Однажды утром, поборов тысячу сомнений, звоню в офис компании «Мюллер», чтобы переговорить с Жерардо. Он рад меня слышать и сообщает, что ждал моего звонка. Я расспрашиваю его о Мигеле, и он говорит, что тот сейчас в отъезде и вернется в понедельник. Затем мы говорим о работе, и он спрашивает, когда я собираюсь восстановиться на работе. Сегодня среда. Решаю начать работу в понедельник, и он соглашается. Когда я вешаю трубку, мое сердце, кажется, сейчас выскочит. Я вернусь туда, где все началось.

В пятницу я еду в салон татуировки к своему другу Начо. Увидев меня в дверях, он раскрывает руки, и я бросаюсь в его объятия. В этот вечер мы пьем с ним до поздней ночи.

В ночь с воскресенья на понедельник я не могу уснуть. Завтра я возвращаюсь в «Мюллер». Я встаю со звонком будильника. Принимаю душ, сажусь в машину и еду на работу. На парковке у меня начинает неистово колотиться сердце, а когда, миновав отдел персонала, я захожу в свой кабинет, то чувствую, что сердце вот-вот выскочит. Я нервничаю. Очень нервничаю.

Многие сотрудники рады встрече со мной. И я благодарна им за теплый прием. Когда я остаюсь одна, меня окутывают тысячи воспоминаний. Сажусь за свой стол, но мой взгляд уходит вправо, в сторону кабинета Эрика, моего безумного и сексуального сеньора Циммермана. Не в силах устоять, подхожу к его кабинету, открываю дверь и окидываю его взглядом. Все так же, как и в тот день, когда я ушла. Я провожу рукой по столу, к которому он прикасался, а когда захожу в архив, мне хочется заплакать. Сколько дивных и чудесных моментов мы здесь с ним провели.

Услышав шум в соседнем кабинете, догадываюсь, что пришел мой шеф. Я тихонько выхожу из архива через бывший кабинет Эрика и возвращаюсь на свое рабочее место. Поправляю пиджак своего синего костюма, поднимаю подбородок и решаю представиться своему новому шефу. Стучу в дверь, вхожу, и у меня глаза вылезают из орбит.

– Мигель?! – шепчу я.

Не заботясь о том, что нас может кто-то увидеть, подхожу к нему и обнимаю. Такого сюрприза я не ожидала. Мой бывший коллега, красавчик Мигель, теперь мой шеф! После горячих объятий Мигель смотрит на меня и, подшучивая, говорит: