Удар по своим: Красная Армия: 1938-1941 гг. - Н. Черушев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, мы готовились к военной игре в БВО. Не однажды наркомат обороны назначал для нее срок. Но стоило нам собраться, как игра переносилась. Правительство опасалось, что проведение ее в приграничном округе насторожит немцев, и стремилось избегать осложнений с Германией, оттягивать постепенно назревавшее столкновение с ней. Наконец Сталин дал санкцию, однако посоветовал послать руководителем учения начальника оперативного отдела Генштаба, моего первого заместителя генерал-лейтенанта
Н.Ф. Ватутина.
— Если учениями будут руководить Тимошенко или Мерецков, — сказал он, ■— немцы примут все меры к тому, чтобы выяснить его характер. Да и вообще нам невыгодно, чтобы в Германии знали, чем занимаются сейчас Нарком обороны и начальник Генштаба. «Пускай едет Ватутин, якобы с инспекционными целями»14.
К данному отрывку из воспоминаний К.А. Мерецкова добавим только то, что военная игра, о которой в нем идет речь, проводилась в бытность Павлова командующим войсками БВО (он исполнял эту должность с июня 1940 года).
Примечательным является то обстоятельство, что трагедия Западного фронта летом 1941 года была фактически отрепетирована шестью месяцами раньше — на декабрьской стратегической военной игре в Москве в 1940 году. Тогда Павлов, командуя войсками «красных», проиграл «синим» под руководством Г. К. Жукова (командующего войсками Киевского Особого военного округа). Но то была всего лишь игра на картах, хотя и стратегическая. Несмотря на проигрыш (а проиграть кто-то должен был — Павлов или Жуков), никаких оргвыводов не последовало. Наоборот, вскоре Павлов становится генералом армии.
События же лета 1941 года на Западном операционном направлении имели совершенно иную окраску и содержание, хотя развивались по тому же сценарию, что и на картах в Москве в декабре
1940 года. Павлов, разумеется, по независящим от него причинам не успел написать мемуаров, а вот другой их активный участник — Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, поделился своими воспоминаниями. «Так получилось, что я, командуя «синими», развил операции как раз на тех направлениях, где через полгода развернутся реальные боевые действия. Конфигурация наших границ, местность, обстановка — все это подсказывало мне именно такие решения, которые приняли потом фашисты. Посредники в игре искусственно замедляли темп продвижения «синих». И тем не менее на восьмые сутки они продвинулись до района Барановичей»15.
В Москве проигрывали свои стратегические учения, а в Берлине — свои. Надо признать, что расчеты немцев были более реальными, нежели командования Красной Армии: столица Белоруссии Минск была захвачена уже через шесть суток после начала войны — 28 июня. А упоминаемый у Жукова город Барановичи — днем раньше.
Информация о положении на госгранице и в сопредельных государствах, которой обладал Павлов, вынуждала его принимать соответствующие срочные меры. Да и было отчего тревожиться. Еще в начале июня разведотдел округа докладывал: немцы увеличили группировку войск на территории Польши, создали там значительный запас техники, горючего и боеприпасов. Вот она, эта сводка разведотдела за 5 июня 1941 года: «...По данным агентуры и других источников, за период с 25 мая по 5 июня группировка германских войск в полосе против ЗапОВО увеличилась на 2—3 пехотные дивизии и на 5 июня 1941 г. определяется в 29—30 пехотных дивизий, 2—4 мотодивизии, одна кавдивизия и две кавбригады, 3—4 зенитных артполка, 2—3 тяжелых артполка, три авиаполка, до 4 саперных полков и, предположительно, две бронедивизии СС.
Во второй половине мая вновь отмечаются переброски войск с запада к нашим границам, главным образом артиллерии, танков и автотранспорта...
По данным перебежчика... переброски немецких войск к нашим границам продолжаются. Из Варшавы... ночью ежедневно движется пехота, артиллерия и танки...
Вывод:
1. За последнее время немецкое командование непрерывно усиливает группировку войск в полосе против ЗапОВО, особенно с
25 мая, преимущественно артиллерийскими и авиационными частями...
Одновременно форсируют подготовку театра путем строительства оборонительных сооружений, установки зенитных и противотанковых орудий непосредственно на линии госграницы, усиления охраны госграницы полевыми частями, ремонта и расширения дорог, мостов, завоза боеприпасов, горючего, организации мер ПВО...»16
Павлов знал психологию немцев (все-таки три года провел у них в плену) — они зря ничего не стали бы делать, немецкая педантичность общеизвестна. По всему было видно — назревают серьезные события.
Некоторые из принимаемых Павловым мер наталкивались на возражения, а нередко и запрещение Москвы. Так, накануне трагического дня 22 июня он просил разрешения занять полевые укрепления вдоль границы. Нарком Тимошенко не позволил этого сделать. Еще за неделю до войны начальник штаба округа генерал-майор В.Е. Климовских сообщил в Генштаб о том, что разработка мобилизационного плана тормозится из-за отсутствия штатных табелей авиации, танковых полков, артиллерийских противотанковых бригад, воздушно-десантных и тыловых частей.
В Западном Особом военном округе (4 общевойсковые армии, 44 дивизии, один воздушно-десантный корпус, 21 авиаполк) накануне войны, несмотря на его ранг перворазрядного, тем не менее не хватало производственных мощностей и материалов. Усиленными темпами шло строительство новых укрепленных районов в приграничной полосе, аэродромов, железных и шоссейных дорог, закладка складов и баз для всех видов снабжения, прежде всего на территории Западной Белоруссии, вошедшей в 1939 году в состав СССР. На помощь строительным и саперным батальонам нередко приходилось привлекать стрелковые подразделения округа, что негативно сказывалось на качестве их боевой учебы. Полностью же намеченную программу выполнить так и не удалось. Например, границу в округе удалось прикрыть долговременными оборонительными рубежами только на 17%, хотя Павлов о необходимости ускорения этих работ постоянно напоминал руководству Наркомата обороны и правительству.
Вот один из примеров. 18 февраля 1941 года он направил донесение на имя Сталина, Молотова и Тимошенко, в котором просил выделить значительные средства на приведение западного театра военных действий «в действительно оборонительное состояние путем создания ряда оборонительных полос на глубину 200—300 километров, построив противотанковые рвы, надолбы, плотины для заболачивания, эскарпы, полевые оборонительные сооружения...»
Павлов решительно возражал против привлечения для таких работ войск округа, мотивируя это опасностью срыва хода боевой учебы. Учитывая, что в обороне страны должны не на словах, а на деле принимать участие все ее граждане, он предложил учащихся десятых классов средней школы и всех студентов высших учебных заведений вместо отпуска на каникулы привлекать на оборонительное и дорожное строительство, создавая из них на это время взводы, роты и батальоны под началом командиров из воинских частей. Перевозку и питание учащихся и студентов предлагалось организовать за счет государства17.
Правительство не пошло на такие крайние меры, руководствуясь заверениями Сталина о верности Германии пакту о ненападении, подписанному в 1939 году. Жизнь показала, насколько разумными были предложения Д.Г. Павлова, к которым вовремя не прислушались в Кремле и наркомате обороны.
Немцы же, наоборот, хорошо подготовились к началу войны, у них была весьма неплохо налажена разведка. Их диверсионно-разведывательные группы много поработали накануне и в день начала войны. Достаточно сказать, что проводная связь штаба фронта со штабами армий была надолго прервана. Восстановить ее удалось не скоро, а с 3-й армией генерал-лейтенанта В.И. Кузнецова вообще оказалось не под силу.
Некоторые командиры частей Западного фронта, дезинформированные сообщением ТАСС от 14 июня, проявили в первые часы войны вопиющую беспечность. Так, командиры частей одного из соединений, собранные для проведения учений, артподготовку немцев утром 22 июня восприняли как начало этих учений с боевой стрельбой. Немцы, убедившись, что внезапность их удара достигнута, стремились по максимуму использовать сей фактор. И это им удалось. В результате налетов немецкой авиации 22 июня было выведено из строя большинство пунктов управления, аэродромов, складов, а ВВС Западного фронта понесли огромные потери — 738 самолетов было сбито и уничтожено, в том числе 528 — на аэродромах. Недаром же командующий ВВС генерал-майор И.И. Копец, не выдержав подобного потрясения и позора, покончил жизнь самоубийством. Куда уж хуже: например, в 10-й смешанной авиадивизии через несколько дней после начала войны осталось всего несколько самолетов.
Управление войсками со стороны фронта было парализовано, командование во главе с Павловым, имея отрывочную, скудную информацию о положении дел, не владело обстановкой. Его приказы, направляемые в войска, нередко противоречили друг другу. Не смогли изменить положение дел на фронте и прибывшие туда во второй половине дня 22 июня специальные представители Сталина — заместители наркома обороны Маршалы Советского Союза Г.И. Кулик и Б.М. Шапошников. К тому же Кулик, убывший в 3-ю армию, надолго пропал, вызвав недоуменные вопросы Москвы. Для его поиска несколько раз направлялись разведывательные самолеты и штабные офицеры на бронемашинах.