Её вина - Анна Джолос

– На такой я вряд ли когда-нибудь заработаю.

– Заработаешь конечно! Что это ещё за пессимистический настрой? – поворачивается ко мне. – Надо быть оптимистом по жизни!

– Реалистом надо быть, Оль, – сухо отвечаю я.

– Своё гнёздышко у нас всё равно будет, – упрямо заявляет она.

Улыбается, протягивает руку к моему лицу.

– Я так рада, что тебе лучше, – поглаживает пальцами скулу.

Прямо точь-в-точь как Барских.

До сих пор не выходит данный эпизод из головы. К чему был тот странный жест в коридоре больницы? Учитывая наш разговор, так тем более… Мне совершенно не понравилась эта её неуместная выходка.

– Не злись на меня, пожалуйста, – Оля виновато хмурит брови. – Я про квартиру. Девочки скоро съедут, обещаю.

– Оль, я иногда тебя вообще не понимаю. Как можно было сдать кому-то нашу квартиру? –  убираю её ладонь от своего лица.

– Ладно, – тяжко вздыхает, – так и быть, скажу тебе, зачем это сделала.

– И зачем же?

Ну-ка удиви меня…

– Мать достала меня уже с этой посудомоечной машиной. Третий месяц ноет, вот я и купила. Хоть ужиматься не пришлось…

– Дай угадаю, это она сама тебе такую «бизнес-идею» предложила?

Молчит естественно. Конечно да!

– Ну я так и думал, – фыркаю.

– Зато она хоть немного успокоилась.

– Надолго ли…

Вопрос чисто риторический. Тётя Марина всегда чего-то хочет. Деньги, технику, мебель.

– Боюсь, что нет. Вчера с бурным восторгом рассказывала мне про робот-пылесос, который видела у тёти Зины.

– Да, твоя мать – просто мастер прозрачных намёков, – усмехаюсь я.

– Ну родители, сам понимаешь. Надо помогать, – пожимает плечами.

– Надо, согласен, – киваю я.

– Так ты не будешь больше обижаться за квартиру? – обнимает меня и ищет в глазах положительный ответ.

– Не буду, просто давай договоримся на будущее: надо обсуждать такие вещи. Честно тебе скажу: мне не понравилось, что ты без моего ведома решила меня выселить. Ты же понимаешь, что мне было неприятно.

– Да я же хотела как лучше! – сразу начинает плакать. – Я боялась, что ты будешь целыми днями в квартире один. Недееспособный и беспомощный. За тобой ведь уход нужен был круглосуточный, который, к сожалению, я не могла тебе дать! А твоя мама как раз всё время находится дома, и я…

– Оль, всё. Этот период прошёл. Дело не в том, ЧТО ты сделала, а в том КАК ты это сделала. Чувствуешь разницу?

Но, похоже, что нет… Смотрит обиженно, хотя по идее это должна бы быть моя прерогатива.

– Ладно, проехали…

Сидит ревёт. Прямо-таки истерика. Через минуту, конечно, не выдерживаю. Обнимаю, прижимая к себе.

– Прости, – шмыгает носом и хватается за мою футболку. – Я и правда, как лучше… хотела…

– Ну всё, хватит, Оль, перестань реветь! – поглаживаю её по спине, привлекая ближе.

– Я скучала по тебе, – признаётся она, успокаиваясь в моих руках.

Отклоняюсь назад и смотрю на неё.

– Так давай покажи, насколько сильно соскучилась, – провожу пальцем по её губам, и она тут же красочно смущается. – М?

Улыбается и тянется ко мне, чтобы поцеловать. Коротко и целомудренно.

– И это всё? – вскидываю бровь. – Не особо-то ты скучала…

– Ну перестань! Конечно скучала! – горячо спорит она.

– Докажи, Оль, – нарочно провоцирую, глядя прямо в глаза.

Нервно хохочет, но спустя минуту наши поцелуи наконец-то становятся глубже и откровеннее.

Честно сказать, в связи с ДТП близки мы не были уже давно. Виной тому моё физическое состояние. Сперва я вообще двигаться без посторонней помощи не мог, а после начались серьёзные проблемы с ногой. И единственным моим желанием было прекратить адову боль. Ни о каких занятиях любовью я на тот момент даже не помышлял. Не до того было ну совсем. А вот теперь, почему бы и нет…

Оля рвано и шумно выдыхает, когда я целую её шею, попутно спуская с плеч дурацкий военный комбинезон.

– Осторожнее, Максим, следы оставишь, – шепчет недовольно, но при этом прикрывает глаза.

– И что? Плевать, – игнорирую её слова и продолжаю ласкать белоснежную кожу.

– Ну Максим, прекрати! Вдруг на работе потом увидят! Стыд какой…

– Что за бред? – вынужденно отвлекаюсь от своего занятия. – Тебе не всё равно?

– Нет, мне не всё равно! Там же столько людей приходят! Не надо.

– Ладно, ерунду эту снимай…

Помогаю ей частично выбраться из идиотского костюма.

– И это тоже, – стаскиваю с неё маечку.

– С ума сошёл? А вдруг меня кто-то увидит? – ужасается она и принимается в панике оглядываться по сторонам.

– Ага, сыроежки построились тебя голую разглядывать! – не могу сдержать смешок.

– Максим, здесь могут быть другие люди! Туристы или лесник, например! – начинает сочинять она.

– Я тебя умоляю… Никого тут нет, Оль, только мы. Иди скорей сюда…

Стаскиваю с себя футболку и привлекаю девчонку к себе. Она вздрагивает от соприкосновения кожи к коже, но расслабиться у неё не получается.

– Кто там? – испуганно дёргается от порыва лёгкого ветерка.

– Где?

– Там!

– Серый волк пришёл сожрать тебя. Уж больно аппетитная.

– Несмешно! Вдруг за нами кто-то наблюдает!

Качаю головой и продолжаю трогать девчонку там, где хочу. Сжимаю её бёдра и резко подтягиваю на себя.

– Осторожно, твоя нога, Максим!

– Замолчи ты уже и не порть момент, – касаюсь губами выпирающих ключиц.

Ладонями очерчиваю талию, поднимаюсь по спине вверх.