Нежное предательство - Розанна Битнер

Одри подошла к окну.

– Я так и не смогла полюбить его, Ли, но я пыталась быть ему женой в полном смысле этого слова, потому что другого выхода нет. Или я должна была сделать это и попытаться родить ребенка, иначе мне осталось одно – прожить совершенно пустую одинокую жизнь.

Почему эти слова Одри вызывают у него в душе сильную ревность? Его не должна волновать лич­ная жизнь этой женщины. Но отчего так хотелось схватить ее, встряхнуть и напомнить, что она принадлежала ему задолго до того, как стала женой Ричарда Поттера. Всего за несколько ми­нут он снова почувствовал, что Одри принадлежит только ему и никому больше.

– Это оказалось нелегким делом… жить с ним… и конечно, не могло быть и речи о какой бы то ни было любви. Но, несмотря на мою неприязнь к нему, было невыносимо смотреть, как он мучается. А теперь меня не отпускает ощущение вины из-за того, что я не могу скорбеть по нему так, как должна скорбеть жена по безвре­менно скончавшемуся мужу. Боюсь, что чувствую только сострадание к его мукам, но не потерю мужа. В основном, я ощущаю… что мне стало легче.

Голос Одри дрогнул, когда она произнесла ко­щунственные слова.

– Ты не должна испытывать чувства вины, – успокоил он, подойдя ближе. – Никто не может обвинить тебя за то, что ты не испытываешь сильного горя по поводу его смерти. Давно это случилось?

Одри вынула из сумочки платок, приложила к глазам, помедлила, прежде чем ответить:

– Он умер около месяца назад. Отец испугал­ся, что негры могут взбунтоваться снова, – она опять отошла от Ли. – Он отправил в город меня и Тусси из-за одного негодяя-надсмотрщика, ко­торого уволил. Он также боится, что негры могут напасть на нас. К счастью, все пока спокой­но, да и к тому же негров осталось совсем мало. Большинство разбежались. Если мы в этом году не соберем урожай и не сможем продать хлопок, мы будем разорены! Я думаю, ты рад услы­шать это, – она почувствовала, как в горле за­першило.

– Одри, не говори так. Я не чувствую себя счастливым из-за твоих страданий, и ты, черт возьми, прекрасно это знаешь. Я просто выпол­няю свой долг и делаю то, что считаю справедли­вым…

– Ты ничего не понимаешь! – она резко повернулась к нему, глаза были полны слез. – Ты не знаешь, сколько пришлось работать моему отцу, чтобы создать Бреннен-Мэнор, а до него – его отцу! Я даже стала уважать таких людей, как Ричард, за любовь к земле. Неужели ты не пони­маешь, что мы тоже намерены были покончить с рабством, но – по-своему и в свое время! Эта война никому не нужна, Ли! Совершенно! Если Джой погибнет, жизнь для меня потеряет смысл. У меня не останется никого! Никого! – Рыдания сотрясали Одри, в следующее мгновение Ли ока­зался рядом и обнял плачущую женщину. Она не сопротивлялась. Слезы полились еще сильнее, в потоке горьких слез выплеснулось горе, боль, сожаление. Во всем виноваты янки, а она ищет успокоения и утешения в объятиях одного из них! Она должна возненавидеть его за то, что они натворили в ее доме. Однако Одри хорошо пони­мала, что все еще любит Ли, ей было уютно в его объятиях. Так давно никто не обнимал ее, сколько времени она не могла ни к кому прижаться и вволю выплакаться.

– Пожалуйста, Одри, не плачь. Кажется, я постоянно заставляю тебя плакать.

– Все это просто… В этом нет никакого смыс­ла. Я теряю все, что имела… все, что дорого мне… Джоя, отца… – Одри отстранилась и посмотрела ему в глаза. – О Ли, Джой уехал, он ушел добровольцем в армию Конфедерации. Послед­ний раз он писал, когда находился в Теннесси, а потом мне довелось прочитать о Шиле… Я просто в ужасе, боюсь, что он оказался именно там. Сообщения, которые доходят до нас, ужасны! Тысячи убитых. Им отрывало руки… ноги. С тех пор я ничего не знаю о Джое. Неужели это все так страшно, Ли? Что происходит во время сражения? Тебе приходилось видеть, когда гибло одновременно столько людей? Неуже­ли и правда, что им ампутируют конечности без всякого обезболивания? Я видела в Батон-Руже несколько человек с кровавыми обрубками вместо ног…

– Не надо, Одри! – он крепко прижал ее к себе. – Не надо думать худшее о Джое.

«О Боже, – подумал он. – Мальчик при­соединился к повстанцам. Неужели он был в Шиле?»

Ли слышал, что там происходило. Нетрудно сделать вывод из того, чему он оказался свидете­лем, что испытал. И мог себе представить, какой ад царил в Шиле. Бедная Одри и так многое потеряла. Вся ее жизнь оказалась перевернутой. Есть ли смысл рассказывать ей об ужасах войны и предполагать, что случилось с Джоем.

– Вероятно, с ним все в порядке, Одри, иначе ты бы уже знала обо всем, я уверен, – он провел ее к скамье у стены, усадил. – Сядь. – Одри повиновалась, а Ли вытащил заколку, снял с нее шляпку и вуаль, вдохнув запах прекрасных во­лос. – Моя любимая Одри, – он нежно вытер слезы. – Никогда не думал, что снова встречу тебя. Не надеялся даже когда получил назначение в Новый Орлеан. Считал, что ты в Бреннен-Мэнор, и я в силу занятости не смогу навестить тебя, узнать, как ты живешь. Я рад, что у тебя все в порядке, и что Ричард Поттер не властен над тобой.

Одри смущенно отвела глаза в сторону.

– Я не должна была приходить сюда, – про­бормотала она. – Все так перепуталось и измени­лось. Не знаю, как мне теперь относиться к тебе, ведь ты янки. Как я могу считать тебя другом, если все эти люди, которыми ты командуешь, моментально убьют Джоя или моего отца при первом же сопротивлении? – рыдания сотрясали ее. – Все произошло так, как ты и предсказывал, Ли. Кругом царит ненависть, льется кровь, друзья становятся врагами, гибнут невинные лю­ди, – она посмотрела на Ли с нежностью и любопытством.

– А как насчет тебя? Почему ты прихрамыва­ешь?

Он вздохнул, откинулся назад, продолжая дер­жать руку на ее плече.

– Я был ранен в левое бедро шрапнелью на острове Роноук. Думал, что все уже зажило, но иногда нога снова начинает гореть и дьявольски болит, – он внимательно и пристально рассмат­ривал Одри. Такие красивые женщины не долж­ны носить черное платье. Одри подходят больше яркие весенние цвета. Боже, а эти глаза, как и прежде, экзотического зеленого цвета, зовущие губы, особенно, когда они слегка приоткрыты, как сейчас. Солнечный свет из окна освещал ее прекрасные волосы, и они казались красными.

– Я получил звание полковника в Роноуке, потому что заменил убитого командира и продол­жал сражаться, несмотря на ранение, – он с сожалением снял руку с ее плеча. – Я тоже прошел сквозь ад, Одри. Было тяжело и вам и нам. Я видел все, о чем ты рассказывала, слышал стоны и крики раненых… – он закрыл глаза. – Я тоже многое потерял. После сражения на Роно­уке мой командир сообщил, что мой отец умер, а я даже не смог похоронить его.