Расцвет и упадок государства - Мартин ван Кревельд

Со временем импульсом к объединению и образованию государства послужила боязнь немецкого империализма, с одной стороны, и азиатской, особенно китайской, иммиграции, с другой. Первая заставила правительство Квинсленда усилить свое давление на Гладстона и овладеть Новой Гвинеей. А азиатская иммиграция вскоре привела к настоящей азиафобии, которая в некоторой степени сохранилась до наших дней. Первый континентальный конгресс, целью которого было обсуждение общих мер против обеих угроз, собрался в октябре 1883 г., открыв путь первым учредительным собраниям, которые проводились в 1891–1898 гг. К 1900 г. они разработали конституцию того, что по канадскому примеру вскоре стало доминионом, чьи продолжающиеся взаимоотношения с Великобританией основывались полностью на добровольном объединении. Как и в Великобритании, в Австралии была учреждена должность премьер-министра, который зависит от сохранения большинства в парламенте. Как и в США, нижняя палата этого парламента была основана на всеобщем равном избирательном праве, а верхняя имела равное количество представителей от каждого штата. Как в США и Канаде, в Австралии была принята писаная конституция, за толкование которой отвечает Верховный суд.

После того как были учреждены все эти институты, настоящим поворотным моментом в процессе образования единого государства Австралия стала Первая мировая война. Были моменты, когда в армии служило почти 10 % населения. После того как австралийские части отличились при Галлиполи — годовщина этой высадки, имевшей место 25 апреля 1915 г., стала национальным праздником, таким, как 4 июля в США — и в других битвах, родилось новое чувство единства. На националистической волне движение к централизации продолжилось, и в 1927 г. Канберра была официально провозглашена национальной столицей. Затем изменение соотношения сил в мире в результате Второй мировой войны привело к переориентации на Америку вместо Великобритании. В 60-х годах Австралия была одной из немногих наций и единственной среди «белых» (не считая Новой Зеландии), пославшей свои войска во Вьетнам. В отличие от Канады, которая в 1982 г. получила независимость и основала новое государство с символикой кленового листа, Австралия, имея полный суверенитет, не оборвала конституционную связь с Британией, хотя может сделать это в будущем. Будучи более преуспевающей, чем большинство колоний, она не спешила распространять правительственную власть на социальный сектор. В 1908 г. были приняты находящиеся в управлении государства схемы страхования по старости и потере трудоспособности, и на этом все закончилось. «Государство всеобщего благосостояния», или социальное государство, появилось лишь в конце 50-х — начале 60-х годов, и даже тогда правление лейбористской партии, которая провела реформы, продлилось лишь несколько лет.

Модель доминиона была столь же успешной в Новой Зеландии, которая до сегодняшнего дня остается более английской по характеру, чем все остальные. Подпав под власть Британской Короны в 1839 г., в 1852 г. она получила ответственное правительство. После завершения маорийских войн страна мирно развивалась, начиная с 1870 г., и зашла дальше Австралии в построении государства всеобщего благосостояния, которое сейчас (с начала 1990-х годов) находится на стадии демонтажа. Однако Южной Африке было далеко до полного мира, и ситуация там была гораздо сложнее. Европейское поселение на территории нынешней Капской провинции изначально было торговой точкой, где останавливались корабли, идущие в Азию, чтобы пополнить запасы провизии и обновить команду. Долгое время оно принадлежало голландской Ост-индской компании, но уже в XVIII в. некоторые буры (фермеры) стали выходить из-под ее власти. На запряженных буйволами фургонах, представлявших собой передвижные дома, они устремились вглубь континента. Там они создали собственный язык — на основе разговорного голландского, перемежаемого французскими словами, появившимися, благодаря гугенотам, — и зажили кочевой жизнью, во многих отношениях подобной жизни аборигенов, которых они покоряли и эксплуатировали[741]. Другие африканеры, как они сами себя называли, смогли накопить денег, стать независимыми от компании свободными землевладельцами в самой Капской провинции. В 1814 г. вся эта территория, на которой в то время жило около 22 тыс. белых жителей и неизвестное число прочих, перешла из голландского в британское управление. Постоянный приток белых эмигрантов, в основном британских, а не голландских, продолжился, в то время как население увеличилось также благодаря ввозу рабочей силы из Азии. Как и в других британских колониях, необходимость получения доходов привела к созданию представительных институтов, начиная с 1853 г.; 19 лет спустя в Капской провинции появилось полностью ответственное правительство. Изначально оно основывалось на избирательном праве без расовой дискриминации, но на базе имущественного ценза — идея состояла в том, чтобы более состоятельное черное население поддержало белое меньшинство против всех остальных.

Однако введение британского права, и прежде всего отмена рабства, вызвало конфликты с голландскими поселенцами. На протяжении 20-х годов XIX в. голландцы начали эмигрировать на север и восток. Это движение получило законный статус в 30-е годы XIХ в. и стало известно как Великое переселение, в котором участвовало порядка 15 тыс. человек. Сталкиваясь с местным населением (прежде всего с племенами зулу, ндбеле и ксоза), которое в то время двигалось в противоположном направлении и организовывало сильные вождества, буры одержали над ними несколько побед в войнах 1850–1870 гг. В результате были основаны две небольшие республики — Оранжевая провинция и Трансвааль, конституции которых, по иронии, были скроены по образцу Конституции США. В обеих республиках право участия в политике имели только белые. Остальные 80 % населения были исключены из политической жизни, а поскольку у них отобрали земли, на которых они обычно пасли скот, они выживали за счет самовольно захваченных клочков земли, там, где это удавалось, и работы на буров. Первая попытка британцев подчинить эти территории закончилась их поражением при холме Маджуба в 1881 г. Но сразу после этого около Йоханнесбурга были найдены огромные залежи золота. Это тут же привело к притоку эмигрантов со всего мира, рейду Джеймсона и в конце концов к Англо-бурской войне 1899 — 1902 гг.

Хотя 200 тыс. британских солдат в конечном итоге смогли одолеть буров, уже в 1907 г. последним было возвращено самоуправление. В 1910 г. образовался Южно-Африканский Союз, состоящий из четырех бывших провинций (Оранжевая провинция, Трансвааль, Капская провинция и Наталь), в которых проживало около 1,25 млн белых и еще примерно в 4 раза больше всех прочих. Первым премьер-министром стал Луис Бота, который менее чем за десять лет до этого был главнокомандующим армии буров. С тех пор и особенно после того, как страна освободилась от статуса доминиона в 1948 г., в политической жизни Южной Африки доминировали взаимоотношения между белым меньшинством (в свою очередь разделенным на англоязычную и бурскую общины) и огромным черным большинством[742]. Последнее постоянно увеличивалось по мере того, как в страну приезжали все новые люди, стремившиеся найти работу в крупнейшей экономике континента. Чем больше оно росло, тем более суровые меры считались необходимыми, чтобы удерживать его в должных рамках, т. е. в качестве дешевой рабочей силы, лишенной политических и почти всех личных прав. Хотя ЮАР с гордостью именовала себя частью Запада, в 50 — 60-е годы XX в. она превратилась в худшую разновидность полицейского государства, в котором действовали законы, запрещавшие все — от свободного выбора места проживания и смешанных спортивных команд до межрасовых браков[743]. Хотя это законодательство изначально было предназначено для дискриминации черного населения, оно оказалось почти столь же репрессивным по отношению к белому.

Подводя итоги, следует отметить, что современное государство в Америке появилось благодаря американской революции, которая сделала независимыми первоначально существовавшие 13 колоний. На протяжении двух столетий это государство набирало мощь и становилось все более централизованным по мере того, как все новые и новые решения давали возможность федеральному правительству брать на себя дополнительные функции и расширять свою власть и за счет штатов, и, как сказали бы некоторые, за счет американского народа. В других странах развитие пошло по другому пути. Опыт научил британцев, что бесполезно отрицать за жителями своих белых колоний те права, которыми они сами обладают и, более того, которыми они гордятся. В общем и целом метрополия была готова даровать жителям колоний представительное правление практически по первому требованию. В обмен на это статус доминиона, который получали эти колонии, гарантировал, что их внешняя политика оставалась в руках Великобритании, а их материальные и людские ресурсы были по-прежнему доступны для метрополии в критический период тотальной войны — это относилось даже к Южной Африке, несмотря на недавнее поражение буров. Хотя, безусловно, не обошлось без проблем — в частности, Канада так никогда и не избавилась от враждебности между англичанами и французами и, возможно, все еще может распасться на два или большее число государств. И тем не менее все эти страны были чрезвычайно успешными в создании стабильного правительства, процветающей экономики и сильного гражданского общества с хорошо развитыми институтами. Единственным исключением была Южная Африка, где процветание, да и само государство, принадлежало только белому меньшинству. Присутствие огромного экономически отсталого населения, состоящего из многочисленных противоборствующих племен, заставляет усомниться, сможет ли вообще это государство выжить; но данный вопрос, строго говоря, относится к теме последней главы этой книги.