Технология власти - Абдурахман Авторханов

Проницательный повествователь истории термидора, "прогрессивный" друг Советского Союза - Стефан Цвейг, наверное, и не сомневался, что после смерти Сталина советские термидорианцы будут вести себя точно так же.

Но изумленный внешний мир спрашивал и спрашивает поныне: почему же идеалисты "коммунизма", уступая мелкому обывательскому чувству своей частной мести, пошли на самое рискованное преступление перед своими же собственными идеалами: на отрицание "безусловного права революции" творить преступления и на признание "погре-шимости" ее правопорядка? Если же не только месть, но и общественные соображения этого потребовали, то почему же понадобилось объявить Сталина великим грешником, чтобы возвести Ленина в сан "непогрешимости"? Как не вспомнить по этому поводу слова гениального пророка тоталитаризма - Ницше239:

"Спрашивали ли вы самих себя, как дорого обходилось на земле создание каждого идеала? Сколько раз клеветали и не признавали действительности; сколько совести растоптали, сколько раз приходилось пожертвовать Богом? Чтобы соорудить святыню - надо уничтожить святыню, таков закон. Пусть укажут мне случай, где бы он не существовал".

Сама относительная легкость, с которой "идеалисты коммунизма" оторвались (конечно, лишь символически!) от Сталина и вернулись (опять-таки символически!) к Ленину, легкость, которая не свидетельствует ни о мучениях совести, ни о великих сомнениях ("быть или не быть"), объясняется очень просто: на воротах "великого здания коммунизма", почти по Данте, красуется незримый лозунг - "кто сюда вступает - да оставляет вне этих ворот моральный кодекс людей и идейный хлам фанатиков".

239Fr.Nietzshe. Zeitgemasses und Unzeigemasses.Fisher-Bucherei,Frankfurt/Main-Hamburg , S. 182.

В чем же тогда сила этих строителей "нового общества" - строителей без морали, без веры, без убеждений, столь легко завоевавших четверть земной суши, треть ее населения? В том, что они именно таковы. Тот же Ницше писал240:

"Не давайте ввести себя в заблуждение: "великие умы" являются скептиками. Мощь, свобода, вырастающие из силы и сверхсилы ума, доказываются через скепсис. Для фундаментальных дел (в отношении ценности и неценности) люди убеждения не могут быть даже приняты в расчет. Убеждения являются тюрьмами. Чтобы можно было судить о ценности и не-ценности, надо видеть пятьсот убеждений под собою - за собою. Свобода от всякого рода убеждений принадлежит сильной стороне. Всякая страсть - основа и власть бытия - еще яснее, еще деспотичнее, чем он сам есть, берет весь его интеллект на службу (дела). Она делает его неразборчивым, дает ему мужество к применению недозволенных средств; убеждения же при определенных обстоятельствах оберегают его от этого... Многое достигается лишь путем убеждения. Великая страсть нуждается в использовании убеждения, но она не подчиняется ему - она умеет быть суверенной. Наоборот, потребность в вере в отношении безусловного "да" или "нет" есть потребность слабости... "Человек веры", "верующий" всякого рода необходимым образом является зависимым человеком, таким человеком, который не может ставить цель... "Верующий" не принадлежит самому себе, он может быть только средством... он нуждается в ком-то, кто его использует. Его инстинкт оказывает величайшую честь морали самоотрицания. Любая вера есть самоотрицание, самоотчуждение. "Верующий" не свободен иметь суждение о том, что "истинно" и что "неистинно" - суждения и оправдания на этот счет повлекли бы за собою его немедленную гибель. Патологическая обусловленность его оптики делает из убежденных людей фанатиков Савонарола, Лютер, Руссо, Робеспьер, Сен-Симон - антиподы сильного, ставшего свободным духа, хотя великая позиция этих больных умов, этих эпилептиков понятия, действует на массу..." Ницше - этот великий скептик, злой демон и оракул Ужасных предвидений - предвещал человечеству "Антихриста", "победителей Бога". Даже больше. Он предвидел на службе "победителей Бога" свою собственную философию241:

240Ibid.,S.S.215, 216.

241Ibid.,S.S.5.8.233,2

"Я знаю свой жребий. Будет время, когда с моим именем будут связывать нечто чудовищное - кризис, подобного которому не было на земле, глубочайшую коллизию совести, решение, направленное против всего того, во что до сих пор верили, требовали, считали священным... Все понятие политики превратится тогда в духовную (идеологическую?) войну, все образования власти старого общества будут взорваны на воздух - они всегда основывались на лжи: будут войны, доселе неслыханные на земле. Начиная с меня, на земле будет большая политика".

Без Макиавелли нельзя понять преступлений Сталина, без Ницше философии сталинцев, а без знания "школы сталинизма" - падения Сталина.

II. ХРУЩЕВ ПРОТИВ СТАЛИНА

В подлинности "специального доклада Хрущева" против Сталина на закрытом заседании XX съезда КПСС сомневаться не приходится. Все основные политические тезисы этого доклада уже изложены в постановлении ЦК КПСС от 30 июня 1956 года "О преодолении культа личности и его последствий"242. Статья председателя Национального комитета КП США Ю. Денниса, перепечатанная в "Правде" 27 июня 1956 года, тоже говорит об этом "специальном докладе" как документе, действительно существующем. Наконец, в стенографическом отчете XX съезда имеется не только указание о том, что Хрущев сделал на заключительном заседании съезда специальный доклад о "культе личности"244, но приводится и постановление по этому докладу. Правда, есть основание думать, что текст, опубликованный Государственным департаментом, который лежит в основе нашего рассмотрения, является все еще подцензурным и неполным (о чем говорит и существование дополнительных вариантов "докладов"), но подлинность его косвенно подтверждена вышеуказанными документами, не говоря уже о других публикациях в советской прессе. Нет никакой возможности проанализировать весь доклад Хрущева. Ответ на него по существу представляет собой все предыдущее изложение. Здесь я остановлюсь лишь на некоторых вопросах.

242"Правда", No 184, 2.7.1956.

243XX съезд КПСС. Стенографический отчет. Москва, 1956, ч. II,стр. 402.

244"New York Times", 5.6.1956, интернациональное издание.

Хрущев изложил свой собственный вариант нового "Краткого курса" истории сталинизма. При этом Хрущев меньше всего преследовал цеди научно-исторические. Его цели - политические, даже больше конъюнктурно-политические. Конкретно они сводятся к следующему:

Представить преступления сталинского режима как"ошибки" Сталина и только его одного.

Оторвать сталинскую партию от самого Сталина.

3.Наметить схему новой "научной" истории КПСС.Чтобы обосновать эти цели, Хрущеву приходится начать

с того, с чего начинал сам Сталин: с фальсификации истории. Поставленные цели, собственно, и не допускают другого, объективного подхода. Тем не менее доклад Хрущева - документ исторического значения. Его главная ценность не в том, что из него мы узнаем что-нибудь принципиально новое из истории становлеиия единоличной диктатуры Сталина и сталинских преступлений. Все новое, что говорил Хрущев в этой области, относится лишь к деталям и иллюстрациям того, что писали и говорили во внешнем мире еще тогда, когда Хрущевы числились в "верных соратниках и учениках Сталина". Историческое значение документа лежит в области политики: устами Хрущева "коллективное руководство" признал о, что партией и правительством в СССР в течение двадцати лет единолично руководил величайший из преступников в истории народов и государств.

Такое признание, пусть даже сделанное со многими оговорками, чревато такими глубокими потрясениями замедленного действия, что трудно предвидеть их объективные последствия.

а) Источник сталинских преступлений

Главный источник сталинских преступлений Хрущев видит:

в "культе личности Сталина", в культе, "которыйвызвал целый ряд чрезвычайно серьезных и грубых извращений партийных принципов, партийной демократии иреволюционной законности";

в личных качествах Сталина, "абсолютно правильную характеристику которых дал Ленин, указав при этом на необходимость устранения Сталина с поста генерального секретаря".

245Речь идет о знаменитом "завещании Ленина", опубликованном в "Коммунисте" No 9, 1956.

Таким образом, на наших глазах создается новая легенда о "культе", которая, по мнению "коллективного руководства", объясняет все преступления существующего режима. Не чекистская система, не монопартийная диктатура, ни даже сам Сталин, а "культ личности" Сталина и "отрицательные черты в характере Сталина" (Ленин: "грубость, нелояльность, капризность"),- вот где, оказывается, заложены причины преступлений Сталина. Другими словами - "культ личности" объясняет - преступления, а преступления - объясняют "культ личности".

В этом заколдованном кругу Хрущев вертится на протяжении всего своего доклада, чем он и озадачил своих заграничных соратников (Тольятти, Тореза и др.). Постановление ЦК КПСС от 30 июня 1956 года явилось запоздалой попыткой вырваться из этого круга, но она оказалась столь же неубедительной, сколь и безнадежной. Желая объяснить исторический процесс объективными фактами, при помощи антиволюнтаристского "марксистского анализа", ЦК пришел к тем же субъективным выводам, что и Хрущев - "во всем виноват культ личности Сталина"! С точки зрения ортодоксального марксиста или, как выражался Плеханов, с точки зрения "монистического взгляда на историю", это и есть самый злокачественный идеализм в истории.