Знак Сокола - Дмитрий Хван

– Нужно выделять для них две капитании* пик, – недовольно бормотал полковник. – Но у меня и свои мушкетёры есть, которых нужно прикрывать.

– Господин полковник, – заявил начальник наёмников, услышав перевод слов датчанина от своего толмача-купца, – мои мушкетёры не нуждаются в пикинёрах!

Дождавшись перевода этой фразы, он продолжил:

– Наши мушкеты имеют надеваемое на ствол специальное жало. А нужны мне на первое время семь десятков ваших солдат, а лучше полторы сотни.

– Зачем? – машинально буркнул дан, приподняв бровь.

– Вы же изволили прочитать указ из королевской канцелярии, господин полковник? – сказал Ринат, сохраняя уважительный тон и растягивая губы в улыбке. – Бумаги опередили нас. Его королевское величество Кристиан, приказал мне обучить ваших солдат стрельбе из наших мушкетов и лишь после этого идти на шведов, берегом Восточного моря*.

– Да-да! – поспешил согласиться Баденхаупт. – Конечно же, я читал доставленные мне бумаги. Я сегодня же пришлю в ваше расположение полторы сотни моих мушкетёров.

В голове Эрика, наконец, сложилась нужная картина – эти наёмники, по всей видимости, как-то связаны с той историей, что муссировалась в Копенгагене некоторое время назад. Говорят, Кристиан отдал остров Эзель некоему далёкому князю за то, что тот будет помогать ему в войне со шведами. Тогда полковник лишь посмеялся над этой невнятной историей, будучи уверенным, что монарх желает каким-то образом уберечь остров от врага. А теперь Баденхаупт не знал, что и думать…

Уже через несколько часов к казармам ангарцев начали подходить небольшие отряды датских солдат под начальством офицеров. В итоге к вечеру у Саляева в обучении было на два десятка больше воинов, чем обещал Баденхаупт. К каждому из них, включая и офицеров, которым о приказе короля напоминать было не нужно, прикрепили по одному ангарцу. За несколько дней этих мушкетёров следовало обучить залповой стрельбе из винтовок. Ринат действовал по плану Смирнова, в котором была расписана стрельба шеренгами. А глубину их построения начальнику батальона следовало определять на местности самому. Саляев полагал, что со стрельбой проблем не будет. Грамотный мушкетёр, он и в Дании грамотный, посему научить его заряжать ангарку, снаряжать патроны или лить пули, это дело нескольких суток.

Осмотрев городок на следующий день, Ринат нашёл его весьма удобным для обороны. Вокруг города находились господствующие над ровной, как стол, местностью холмы. Возможно это были древние валы данов, несколько просевшие и оплывшие от времени. Кроме того, в ютландский берег глубоко вдавалась бухта города-крепости, благодаря чему доминировавший на юго-западе Балтики датский флот мог беспрепятственно снабжать свои крепости, блокированные шведами с суши. По словам полковника, противник несколько раз пытался войти в город, но все атаки шведов были отбиты, в том числе и в ночном бою в самом начале зимы. Со времени последней атаки прошло полтора месяца и за это время отряд шведов, числом до трёх тысяч воинов, никоим образом не тревожил более гарнизон Колдинга. Враги располагались по округе, занимая с десяток селений и небольших городков. Основная часть армии Торстенсона находилась на зимовке в Шлезвиге, всё же ожидавшего возможности вторгнуться на датские острова и закончить эту войну в пользу Стокгольма. Мягкая зима не сковала льдом заливы и до Фюна, одного из главных островов датского архипелага, было не добраться.

– Что вы, господин майор, намерены делать позже? – спросил Рината полковник, осушив первый бокал с немецким вином на торжественном ужине в честь прибытия гостей. – После того, как мои воины постигнут ту несложную науку, предложенную им вами?

– После этого я намерен немедленно атаковать врага, покуда он не ждёт атаки из вашего городка! – ответил Саляев, а Матвей Шаньгин, приказчик архангельского купца Ложкина, прибывшего вместе с ангарцами и остававшегося в Копенгагене, перевёл его слова Баденхаупту.

Тот пожевал губами и проговорил:

– Возможно, ваши воинские традиции и отличаются от датских, но выводить солдат из-за стен, чтобы пощипать шведа, я не стану. Я должен оборонять город!

– Король Кристиан, – Саляев напомнил Эрику текст указа монарха, – дал мне некоторую свободу действий, если это не будет опасным для обороны крепости. Я данного правила не нарушу и возьму у вас ещё три… – он сделал паузу и посмотрел на полковника, когда тот слушал перевод Матвея, – или четыре сотни солдат.

Датчанин молчал, а в Рыцарском зале западного крыла замка Колдинга продолжались здравицы в честь короля Кристиана.

– Это возможно, – наконец, хмуро пробормотал датчанин и снова подставил бокал пышнотелой девице, разливавшей вино. – Но я всё же не пойму, чего вы хотите добиться?

– Очистить местность от врага! – воскликнул ангарский майор. – Неужели вы против этого?

***

Между тем воодушевлённый успехами своего флота, а также норвежской армии Ганнибала Сехестеда, которая оккупировала провинцию Вермланд и вошла в город Карлстад, что стоит на северном берегу озера Венерн, король Кристиан строил планы дальнейшей кампании. Гётеборг, падению которого король придавал очень большое значение, был близок к сдаче. Город был уже давно блокирован с моря, а теперь к этому добавилась и блокада со стороны подошедших к городу войск Сехестеда. Кольцо замкнулось и теперь осаждённым оставалось лишь уповать на Господа Бога и королевскую армию. Однако шведские отряды были оттеснены от Гётеборга, а из Копенгагена уже шёл корабль с привезёнными издалека мортирами с секретными зарядами. Были с ними и пушкари, которые обещали скорую сдачу города, едва первые заряды упадут за стены крепости. Будет так или нет, Кристиан уже не сомневался в самом факте победы под Гётеборгом и планировал скорое наступление из юго-западной части Сконе, накапливая в Ландскруне армию, провиант и запасы для атаки на занятую врагом северо-восточные земли провинции. Освободив Кристианстад, король планировал наступление на Кальмар, а потом и на сам Стокгольм.

Швеция же, зажатая между неожиданно для неё образовавшимся датско-русским союзом, оскудевшая финансами и распылившая свои силы, сотрясалась от ожидаемо возникших дворцовых интриг. Магнус Делагарди, сын шведского полководца Якоба Делагарди, только-только введённый в члены риксрода, благодаря негласному покровительству принцессы Кристины и иных заинтересованных людей при дворе, вдруг начал с жаром нападать на канцлера. Среди мотивов, заставлявших Кристину и ее круг стремиться к скорейшему миру в Германии, было два главных – опасения внутренних беспорядков и новой войны, ещё и с Речью Посполитой. Магнус открыто обвинял Акселя Оксеншерна в том, что тот, из-за ненависти к славянам, в своё время не смог договориться ни с поляками, ни с русскими. И теперь Швеции приходиться воевать с двумя сильными врагами. А принимая во внимание блокаду Риги поляками, дело грозило вскоре дойти и до третьего противника. Конечно, Делагарди представлял собой мощную группировку при дворе, которую, возможно, возглавляла сама Кристина, а также свои партии играли маршал Якоб Делагарди и адмирал Карл Карлссон Юллениельм – и Аксель это прекрасно понимал. Теперь, когда его Отечество испытывает немалые трудности, у канцлера сразу же нашлось множество недоброжелателей, а прежние друзья опасаются скорой опалы, лучшим выходом для старого политика стала бы отставка. Но он был бы не Оксеншерна, если бы пошёл на этот шаг. Риксканцлер решил действовать до конца. И начать спасение Швеции он решил попыткой договориться с Русью. Тем более, что сейчас для этого был лучший момент – царь Михаил Фёдорович недавно скончался от долгой болезни, а его юный сын стал яблоком раздора для разных партий при дворе, которым уже было не до идущей войны со шведами. Ведь на кону власть!

Конечно, придётся отдать русским Ингерманландию, в этом нет сомнений. Именно из-за неё покойный царь Михаил и начал эту войну. Однако Аксель надеялся, что в будущем королевство непременно рассчитается со всеми своими врагами и вернёт все принадлежавшие Стокгольму земли. Риксдаг, вдоволь покуражившись над Оксеншерной, который потерял во власти в результате отставок почти всю родню, всё же поддержал идею канцлера, посчитав его решение за свою победу. В Москву немедленно было отправлено посольство, с полномочиями к заключению мира на любых условиях, кои не будут унизительны для шведской державы.

Тем временем с трудом набранная из-за волнений крестьянства, сопротивлявшегося рекрутским наборам, четырёхтысячная армия высадилась в Риге, пополнив уже имевшиеся там силы. Фельдмаршал Густав Горн, осаждавший этот город два десятка лет назад, теперь должен был его защитить, отогнав поляков прочь. А уж после этого будет необходимо обрушиться на датчан, упрочив позиции в захваченной части Сконе, деблокировать Гётеборг и выгнать норвежцев обратно в их леса. Уже был послан приказ фельдмаршалу Леннарту Торстенсону оставить Шлезвиг и прибыть в Швецию, дабы возглавить готовившиеся к этой операции войска. На союзников-французов Аксель уже не надеялся – пока те не решат все свои проблемы в германских землях, помощи ждать не придётся. Маршал Франции Анри Тюренн со своей армией слишком занят на Верхнем Рейне, чтобы устрашить Кристиана. Да и смогут ли французы сделать что-либо сверх того, что уже сделал Торстенсон? Оккупация Ютландии не смертельна для датчан, а на свои острова они никого не пустят, покуда у них имеется флот. Надежда Швеции – это её великолепные корабли и славные адмиралы. И пусть количество вымпелов в пользу Дании, пушек больше у шведов. А пушки – это главное!