Водоворот судьбы. Платон и Дарья - Юрий Васянин

Перелыгин, сильно волнуясь, вглядывался в лица проходящих женщин. Он боялся, что не сможет узнать свою Дарью. Но Платон зря переживал, потому что он без труда узнал ее. Время не стерло из его памяти миловидный образ Дарьи. Она почти не изменилась. Лицо Дарьи Ивановны сохранило следы редкой красоты. Она осталась такой же худенькой и красивой. Но время не пощадило и ее. Дарья постарела.

Рядом с ней вышагивал мужчина средних лет. Заметив друг друга, Платон и Дарья рванулись навстречу. Уже ничто не могло сдержать их чувства. Они с ходу обнялись, позабыв про все на свете и, на их лицах выразилось сильное волнение. А сердца так затрепетали и замерли, что вот-вот остановятся. Мгновение, которого они так долго ждали, наконец-то наступило. Их заветный час пробил. Он снова увидел перед собой женщину, которую очень любил и которую не сумел забыть.

— Здорово дневали, Дарья!

У нее выступили слезы на глазах и она, не вытирая их, радостно воскликнула:

— Слава Богу, Платон! Ты узнал меня? Боже мой, столько лет прошло.

— Без сомнения узнал, Дарья! — взволнованно ответил Платон. — Я бы тебя среди миллионов людей признал.

Молодой мужчина остановился рядом. Перелыгин окинул его любопытным взглядом, и в его груди что-то дрогнуло. Дарья, вытерев платком глаза, удовлетворенно улыбнулась. Долгожданная встреча состоялась. В искрящемся взоре старой женщины загорелось что-то молодое. В этот миг она не скрывала от Платона своей радости.

— Ты мне часто снился. Я тебя таким себе и представляла.

Пассажиры с удивлением оглядывались на пожилую пару, спеша на выход. Платон протянул полевые цветы, и они оказались в мягких ладонях Дарьи.

— С Урала?

— Да, хотел порадовать тебя, — Платон поднял глаза и увидел счастливые глаза.

Дарья поднесла цветы к лицу, вдохнула потрясающий запах. И тихая несколько грустная улыбка возникла на ее ярких губах.

— Они родиной пахнут. У тебя получилось меня обрадовать, — улыбнулась она светлой и ясной улыбкой и вдруг сказала: — Познакомься — это твой сын Иван. Я его так назвала в честь моего отца.

— Здравствуй, отец! — сказал сын с сильным акцентом и крепко обнял отца за плечи.

— Сын? — У Платона сдавило горло. — Почему вы не написали мне об этом? О, мой Бог!

У Перелыгина набежали на глаза крупные слезы.

— Здравствуй, сын!

— Боялись, что ты переволнуешься, — Дарьины глаза заблестели особенным блеском. — Это слишком опасно для тебя — у тебя возраст.

— Ну что вы! К черту все волнения! Я жил и даже не подозревал, что у меня рос еще один сын.

— Платон, казаки даже в беде не плачут — предупредительно сказала Дарья.

— Да, я плакать не смею, а тужить мне жизнь не велит, — Платон вытер тыльной стороной ладони выступившие слезы.

— Мой отец всегда говорил, что слезы для казака стыдны. Но сегодня для меня это простительно, я впервые увидел своего сына уже взрослым мужчиной. Если бы я знал, что ты приедешь с сыном, я бы взял с собой Павла.

Разволновавшись, Платон говорил с трудом. У Дарьи застонало сердце.

— Это благодаря Ивану я нашла тебя. Он служит в посольстве Австралии. Больше нам никого не удалось отыскать. Все как сквозь землю провалились.

— Никогда не прощу себе того дня, когда я тебя отправил одну в Читу. Мне очень жаль, что так получилось. Но тогда я испугался за твою жизнь. Прости меня, дорогая! — сказал казак, чувствуя себя виновным в происшедшем случае.

Платон до мельчайших подробностей помнил тот день, когда отправил Дарью в санитарном поезде. И на всю жизнь запомнил ее сухие губы и наполненные слезами глаза.

— Я давно простила тебя. Хотя ты ни в чем виноват. Кто знает, чтобы случилось со мной, если бы ты не отправил меня в санитарном поезде. Когда я пришла в себя врачи мне сказали, что я могла умереть. Если бы не ты может сегодня мы бы и не встретились.

Она окинула его чистым скромным взглядом.

— Откуда у тебя шрам на щеке?

— Вторая мировая война память оставила, освобождал донскую землю от немцев. Я воевал в составе 11- ой Донской казачьей гвардейской кавалерийской дивизии.

— Платон, сейчас Иван вынужден оставить нас. Его ждет посольский автомобиль.

Дарья поцеловала шрам на лице старого казака.

— Мне не хочется отпускать сына.

— С этим ничего не поделаешь — сегодня у него работа.

Иван обнял за плечи обоих родителей.

— Отец, я очень рад, что мы встретились, — сказал сын и просительно закончил: — Завтрашний день я полностью посвящу вам.

— Иди, — обнял сына отец и тепло улыбнулся. — Теперь мы уже никогда не потеряемся, — на всю оставшуюся жизнь будем вместе.

Они вышли из аэропорта и распрощались с Иваном.

Дарья достала из сумочки пробитую пулей казачью икону.

— Я сберегла нашу иконку.

— Это семейная реликвия Перелыгиных, — Платон смущенно замигал глазами.

— Мне до слез жаль, что мы прожили друг без друга.

— Я очень хорошо тебя понимаю, потому что пережил то же самое, что и ты. Как ты жила вдали от родины?

— Тоскливо. Но казак, как голубь — куда прилетит там и пристанет.

— Теперь мы не расстанемся.

— Я тоже надеюсь, что мы уже никогда не расстанемся.

У Дарьи опять заблестели слезы.

— Не плачь.

— Ничего, ничего, — Дарья улыбнулась строгой улыбкой. — Мои слезы от счастья. Пойдем?

Вверху на недосягаемой высоте горело солнце. Нагретый воздух засверкал над городом. На асфальт слетелись дикие голуби. Стайка воробьев взлетела на деревья.

— Даже не верится, что я снова в России. Поедем в город?

— В Александровский дворец поедем!

Перелыгин энергично помахал рукой заскучавшему водителю такси. Автомобиль сорвался с места, немного проскочил вперед, развернулся и остановился возле них.

— До Александровского дворца довезете?

— Пожалуйста, садитесь.

Они сели, и автомобиль зашуршал по сухому асфальту шинами. Пассажиры с интересом поглядывали по сторонам. Время пролетело незаметно, и вот уже автомобиль остановился перед дворцом. Перелыгин рассчитался с водителем, они долго бродили по тенистому саду и скоро оказались возле парадного входа во дворец.

— Зайдем? — спросил Платон.

— Нет. Я не могу позволить себе зайти в дом, оставленный хозяевами не по своей воле.

В Царском Селе они снова наняли такси и отправились обратно в Ленинград. Автомобиль влетел в шумный город. Водитель время от времени называл названия улиц, рассказывал об исторических событиях происшедших в том или ином доме.

— Отвезите нас в Эрмитаж, пожалуйста, — попросила Дарья.

Через короткое время автомобиль остановился на дворцовой площади. Зимний дворец равнодушно глядел пустыми окнами. Платон поблагодарил водителя и, заплатив ему причитающиеся деньги, отпустил его. Через пять минут они