Берегись ястреба. На острие меча - Андрэ Нортон

Квинн старался вспомнить, что произошло. Ощупывая камни вокруг, он понял, что лежит на спине возле какой–то каменной стены. Каменная стена… пещера… Сент–Питерсбергские пещеры! Квинн резко сел, вызвав этим головокружение и тошноту, которую подавил с трудом.

Наверное, он всё–таки не ослеп. Просто здесь нет света… Свет! Когда он упал, у него в руке был фонарик. Квинн принялся шарить вокруг. Сердце его подпрыгнуло, когда пальцы коснулись металла. Он схватил его… и понял, что это не фонарик, а люгер Йориса.

С восклицанием разочарования и отвращения он отбросил пистолет и снова начал слепой поиск, царапая пальцы о камни. Как раненое животное, отполз на четвереньках от стены, прощупывая дюйм за дюймом, возвращался назад, проверяя, что ничего не пропустил в своём обследовании.

Бесконечное время спустя он нашёл металлическую трубку. Встал на колени и дрожащими руками прижал к телу. Нажал на кнопку.

Ослепительный свет озарил исчерченную грязную поверхность. Квинн прислонился к стене, придерживаясь за неё одной рукой и поворачивая другой фонарик. Он осветил пустые стены, мергель… но вот свет упал на что–то…

Квинн не мог встать. Он попытался дважды и едва не упал. Поэтому пополз на четвереньках к лежащему человеку. Это Маартенс, он лежал лицом вниз со связанными руками и ногами. Квинн тупо подумал, что вряд ли стали бы связывать мертвеца.

Он добрался до узла веревки и очень долго развязывал его. Но когда верёвка спала с рук, голландец сам перевернулся на спину. Квинн расслабился и зажал голову руками.

Маартенс выплюнул тряпку, засунутую в рот.

— Значит, вы всё–таки живы! — прохрипел он.

Американец даже не пытался ответить. Йорис развязал верёвку на ногах и снял её. Потом взял фонарик, встал и посветил вдоль коридора. Насколько доставал луч, они были одни. Тут свет упал на Квинна, тотчас зажмурившего глаза. Почувствовал, как голландец склонился к нему и провёл рукой по голове.

— Кожа повреждена…

Квинн ощупью отыскал сумку первой помощи. И, стиснув зубы и борясь с тошнотой, терпел, пока голландец обрабатывал рану.

— Нас поджидали… — медленно проговорил Маартенс.

— Лоо… с ними заодно? — спросил Квинн, делая длинные паузы между словами.

— Возможно. Если нет, они прихватили его с собой. Я видел, как они уходили. Должно быть, Васбург был без сознания, они несли его.

— Куда? — Квинн настолько оправился, что мог рассуждать.

— К границе. Пойдём за врачом, а потом…

— Нет! — Квинн опёрся рукой о стену и встал. Он решил, что на этот раз ноги выдержат, к тому же стены прекратили свой дикий танец. Дважды глотнув, он заверил:

— Мы не можем терять ни минуты. Я справлюсь…

Но Маартенс покачал головой.

— Вас сильно ударили по голове…

Квинн отнял руку от стены и стоял без опоры.

— Я справлюсь. Но как мы выберемся отсюда?

— Сможем… — с отсутствующим видом ответил Маартенс. — Что ж, врача можно найти и в Бельгии, и вообще туда теперь легче найти дорогу, чем назад. Хорошо, попытаемся!

Глава тринадцатая. Башня Одокара

— Как мы обойдёмся без проводника? — Квинн старался забыть о боли в голове.

— Судя по разговору, который я слышал, когда меня связывали, наши друзья собирались идти маршрутом контрабандистов. Если это тот, который я знаю, мы пройдём, пользуясь некоторыми знаками. Лучший план таков…

Он собрал в моток верёвку, которой был связан.

— К счастью, она не разрезана. Я буду искать дорогу, но пока мы не убедимся, что я её нашёл, далеко отходить отсюда не стоит. Поэтому, — он бросил конец верёвки Квинну на колени, — берите её и держите в руке. Я пойду вслед за ними. Поблизости должен быть свет. Увидев его, я потяну за веревку, и вы подойдёте мне. Очень просто…

— Хорошо, — тупо согласился Квинн. Он следил, как вдали исчезает свет фонаря, слышал удаляющиеся шаги голландца. Но вот свет и человек скрылись за поворотом, вокруг снова сомкнулась тьма.

Квинн покрепче ухватил верёвку и принялся ждать. Он хотел сейчас только одного: пить и лечь в постель. Ну может, сначала в постель, а пить потом. Ещё хорошо бы избавиться от головной боли. Но это совсем невозможно. Он закрыл глаза и решил набраться терпения. Но вот рука на коленях дёрнулась: это голландец потянул за верёвку. Квинн встал, придерживаясь за стену. Он добрался до поворота, за которым исчез Йорис, и прошел, пошатываясь, иногда переходя от стены к стене, в другой, гораздо более узкий коридор. Встав и начав двигаться, Квинн обнаружил, что у него стала меньше кружиться голова. А к тому времени когда он подошёл к Маартенсу, он уже мог идти достаточно уверенно.

— Справитесь? — приветствовал его Йорис.

— Конечно. А вы нашли знак?

Луч фонарика от американца перепрыгнул на стену, осветив жёлтый круг, внутри которого было три слова. «Здесь был Килрой». И слово «здесь» подчёркнуто.

— Вы это имеете в виду? — Квинн вспомнил, что видел такие надписи повсюду. — Несколько лет назад этот Килрой тут везде побывал…

— Да. Но обратите внимание на это…

В круге света появилась рука Йориса, его указательный палец был направлен на линию под словом «здесь».

— Конечно, Килрой оставил пометки во многих местах. Но только когда есть стрела — вот эта, знак достоин внимания. Линия тоньше с одной стороны, значит нужно повернуть направо.

Фонарик освещал дорогу, Йорис шёл рядом, и Квинн почувствовал, что может идти довольно прямо. А если земля под ногами иногда качалась, он был уверен, что спутник этого не замечает.

Время от времени они останавливались передохнуть, и дважды Йорис доставал толстые плитки шоколада и фляжку. Часы Квинна показывали двадцать минут двенадцатого, когда коридор, по которому они шли, закончился глухой стеной. Но прежде чем американец задал вопрос, Йорис направил фонарик вправо.

Когда–то в прошлом, может, пять или шесть веков назад, здесь вырубили несколько каменных блоков и подготовили к вывозу. Но их так и не вынесли. За ними виднелось узкое отверстие. Йорис указал на борозду в пыли.

— Здесь что–то тащили.

— Что–то… или кого–то, — заметил Квинн. — Но не понимаю, как здесь могли что–то протащить.

Он удивился ещё больше, когда они сами полезли в дыру. Плечи у него не такие широкие, как у Йориса, но и он задевал ими стены с обеих сторон. Голландцу же в самых узких местах прохода приходилось пробираться боком.

Откуда–то спереди доносился шум, непрекращающийся гомон. Не речь, а словно пение большой толпы. Этот звук заставил Квинна подумать о Чёрном Человеке и всадниках на козлах. Возможно, так отправляли чёрную мессу.