Дорога Тьмы - владас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну и что это было? ‒ тихо поинтересовался я, когда мы немного отошли и скрылись от взгляда "тёти Зины" в коридоре.
— Заметил, да? Хотя чему я удивляюсь? ‒ также тихо проворчал парень. ‒ Это небольшое внушение, чтобы вас пропустили. Ничего опасного. Ну так что дальше? Куда идём?
Я оглянулся по сторонам и поманил спутников за собой. Пройдя по коридору чуть дальше, мы свернули направо и дошли до лестницы, которая вела на второй этаж. Однако, нам не на второй нужно, так что я смело повёл нас под лестницу, где был проход в подвал. Шуганув по пути пару старшеклассников, которые курили в укромном месте, мы спустились к двери, закрытой на массивный навесной замок. С таким замком не каждый лом справится, а тщательно замазанное заклинание однозначно сообщит о вскрытии владельцу.
Оглянувшись на школяров, которые не спешили уходить далеко, я усмехнулся и демонстративно блеснул кинжалом. Намёк был понят верно, и парней словно ветром сдуло. Подняв упавшее ниже плинтуса настроение таким нехитрым способом, я повернулся к двери и одним движением срезал кольца на двери и стене, которые и удерживались замком. Такое несложное решение оставляло плетение сигнализации нетронутым, но давало возможность открыть дверь, на которую такое же заклинание поставить видимо тупо не подумали.
— Подготовьте плетения, они могут понадобиться, ‒ посоветовал я Глену и малышке.
Спуск по пыльной лестнице, короткий путь по плохо освещённому коридору, небольшая пробежка по лабиринту из коридоров, комнат и всякого хлама. Холодный влажный воздух навевает воспоминания о пещерах гоблинов, а хреновое освещение создаёт иллюзии движения на периферии зрения. Однако последнее именно иллюзии, потому что все чувства вплоть до Интуиции отрицают наличие скрытого противника.
Добежав до нужного места, я занимаю позицию за одним из ящиков. Мила правильно читает мои действия и повторяет их зеркально:
— Ну и где они? ‒ спрашивает запыхавшийся Глен, догоняя нас, но особо не скрываясь.
Делаю страшное лицо и указываю на укрытие, но парень не успевает понять. Из-за фальшивой стены вырывается вытянутый сгусток плазмы, который сжигает ему голову, и обезображенный труп падает на пол. Классическое и не сильно сложное плетение огненного копья. От него крайне просто защититься. Но Глен был не готов к такому повороту событий. Итог ‒ смерть.
Щёлкнув пальцами, я привлёк внимание растерянной девочки, которая не отрывала взгляда от медленно тлеющего трупа. Одними губами произношу короткие фразы. "Соберись". "Не отвлекайся". "Прикрывай". Вопросительно киваю. Получив утвердительный кивок призываю кинжал. Можно начинать.
Рывок вверх. Портал. Вылетаю за иллюзией, отталкиваясь от потолка широким движением срезаю чью-то голову. Портал. Удар кинжала. Портал. Уклонение от какого-то огненного плетения. Когтями вырываю душу. Портал. Обтекаю широкий взмах взявшейся откуда-то алебарды. Приближаюсь к противнику, удар. Кровь стекает по лезвию на руку. Возмущение фона за спиной. Пригибаюсь, и голову трупа пробивает сосулька. Короткий вскрик за спиной. Мила не спит. Плечо обжигает боль от заточенной стали. Второй удар попадает в шею, но мне это не страшно. Широкий круговой удар уносит ещё две жизни, а нанесённые мне раны зарастают за мгновения благодаря щедрому вливанию энергии от поглощаемых душ.
Круговерть смерти закончилась меньше чем через минуту, и я с тяжёлым вздохом присел перед последним оставшимся в живых противником. Пару секунд я молча смотрел на испуганного до глубины души мужчину, а потом спросил:
— Ты ведь понимаешь, что с тобой будет?
Не в силах выдавить из себя хоть слово, мужчина мелко-мелко закивал.
— Я могу сделать это быстро. Чик ‒ и ты уже уходишь на перерождение. Или я могу сделать это больно. Сохранить тебе жизнь я не могу, сам понимаешь. Но ты можешь выбрать свою смерть, если ответишь на вопрос. Где студенты, которые были похищены?
Трясущейся словно у паркинсонщика рукой мужчина указал на дверь в дальнем углу.
— Спасибо, ‒ искренне улыбнулся я, одним движением пробивая его голову. ‒ Ну чего ты там?
Последнее относилось к Миле, которая со странным выражением лица смотрела в сторону иллюзорной стены. Девочка явно была шокирована. Подойдя к ней и посмотрев туда же, я не смог сдержать матерно-удивлённого возгласа:
— Ёб-тыр-тыр! Какого чёрта, Глен?!
Парень с ухмылкой приблизился практически вплотную, не обращая внимание на упёршееся в грудь лезвие кинжала.
— Да что происходит, мать твою?! ‒ начиная понемногу злиться, спросил я.
— Ну, вы выполнили свою роль, и теперь я уберу вас с доски, ‒ склонив голову набок ответил Глен.
— Что это значит?
— Нет-нет-нет, девочка. Так легко меня не подловить, ‒ заметил он, перехватывая иглу, пущенную Милой. ‒ Но вернёмся к вопросу о происходящем. Вы уже знаете о нитях судьбы и их назначении. И порой для того, чтобы правильно сложить их, нужно использовать инструменты. Аккуратно направлять инструмент, подкладывать под него лишние нити, прерывая их… всё ради правильной линии судьбы конкретного мира и всего мироздания в целом. Вы двое ‒ инструменты, выполнившие своё предназначение. Ваше существование теперь излишне…
— Да кто ты такой? ‒ перебила его малышка.
Он вопросительно посмотрел на меня, предлагая ответить. Да, я уже догадался, кто это, и от этого знания становилось не по себе.
— Мила, это Древнейший. Люци, как его называла Тьма.
— Предпочту, чтобы меня называли Люцифер, ‒ поморщился он.
— Если мы лишь инструменты… ‒ неожиданно начал я догадываться об одной неприятной вещи.
— Верно! Никакого кольца нет и никогда не было. Спасти любимую нельзя, потому что спасать давно уже некого. Эта легенда лишь красивый способ направить тебя по нужной линии.
— Древнейшая! Какого хуя?! ‒ заорал я, выходя из себя окончательно.
— Не кипятись, Гард, ‒ примирительно подняла руки Тьма, появляясь рядом.
— Да что ты с ним возишься? ‒ недовольно проворчал Люцифер. ‒ Ему всё равно на перерождение через пару минут.
— Но эти пару минут он должен провести по-человечески, ‒ возразила Древнейшая и виновато улыбнувшись посмотрела на меня. ‒ Гард, благодаря тебе и твоим действиям миллионы жизней спасены. Ты изменил девять глобальных линий судьбы, выправив их в сторону развития, а не смерти. Неужели это не прекрасно?
В тишине подвала время словно замерло. Мой мир рушился. Пусть несовершенный, но живой мир умирал, унося с собой краски и почти все ощущения. Осталась только жгучая ярость, замешанная на детской обиде. Но даже они были словно за мутным
