Оторва с пистолетом - Леонид Влодавец

— Я открою, — храбро сказал Кузовлев и пошел к двери Лена двинулась за ним. Куртка с «маргошкой» и сумочка со всем остальным висели на вешалке в прихожей. Они явно могли пригодиться, и оставаться вдали от своего арсенала Лена не хотела.

— Кто там? — спросил Валентин, немного волнуясь. А Лена, будто невзначай, облокотилась левой рукой о вешалку, будучи в готовности сунуть руку в куртку, висящую поверх сумочки, и выдернуть из кармана «марго».

— Свои, — добродушно отозвался из-за двери сипловатый баритон, — это я, Степаныч.

Валентин явно удивился, но открыл и пропустил в прихожую коренастого мужичка лет сорока в мятой кроличьей шапке, потертой шоферской кожанке, источающей аромат соля-ры, мятых джинсах тверского производства и армейских ботинках из кирзы на липучках.

— Здрассте! — сказал Степаныч, с интересом поглядев на Лену. — Прошу прощения, но вечер я вам малость попорчу. Собирайся, Валюха, поцелуй девушку и скажи ей «до послезавтра».

— Что, рейс передвинули? — нахмурившись, спросил Валентин.

— Ну! — ворчливо произнес водила. — Я уже уходить из гаража собирался, а тут подходит бригадир… (Лене показалось, что некоторая заминка в речи Степаныча объяснялась одним или целой серией матерных слов, которые он собирался произнести, но при даме постеснялся.) Короче, говорит, бери своего напарника молодого, заводи керогаз — и нах Москау! Адрес твой дал, телефона-то у тебя нет… В общем, собирайся, паря. Нам еще за грузом ехать надо куда-то за город.

— Степаныч, — спросил Валентин, немного приободрившись, потому что опасался, будто вместо Москвы в Питер отправят или в Архангельск, — а как насчет того, чтоб вот эту девушку в Москву подвезти? Я ей, вообще-то, насчет завтра предлагал…

— За так или за что-то? — поинтересовался Степаныч.

— Вообще-то за так… — снова нахмурился Валентин.

— Ладно, — почесал в затылке Степаныч, — места, конечно, хватит. И вообще, я человек не жадный. Давайте, собирайтесь поживее! Вперед и с песней!

ПОСЛЕДНИЙ ВАРИАНТ

Зеленая «девятка», до нынешнего утра принадлежавшая Цигелю, катила по шоссе, приближаясь к повороту на военную бетонку. Валерия решила использовать последний из возможных вариантов — поехать к тому самому майору, который обещал провести ее на борт транспортника.

Время от времени Валерия поглядывала на свой полушубок и на руки — все время кровь чудилась. Слишком много ее из Драча вышло после того, как она ему ухо откромсала — нетрудно было замараться. Нет, не любила она убивать с кровью! И Драч исключения не составил — потратила на него последнюю ядовитую иглу из авторучки. Но имя и адресок того, кто предложил Драчу семьдесят миллионов баксов за то, что лежало в пенопластовой коробочке и тюбике зубной пасты «Аквафреш», Лера заполучила. Конечно, Драч был прав, говоря, что надо еще суметь продать все это, да так, чтоб не кинули и не урыли, но об этом надо будет позже думать. Сейчас у Валерии имелся миллион баксов наличными, с которыми можно было кое-что начать. Может, и не стоит продавать все это «ноу-хау»? Может, и стоит самой попробовать огрести миллиарды? Но сначала надо улететь отсюда, а там видно будет…

Жаль Вячеслава, спасибо ему великое, конечно, но увы, на сантименты у Леры времени не хватало. Из всех рукописей, наполненных его мудрыми мыслями, а также тряпья с постели, получился неплохой костер. Валерия положила на них включенный ТЭН и, уже добежав до дыры в заборе, окружавшей «Парк Горького пьяницы», увидела за кустами огненные языки. А когда Валерия садилась в «девятку», то над бывшей эстрадой уже стояло небольшое зарево. Позже навстречу «девятке» с мигалками и сиренами пронеслось несколько пожарных машин. К тому моменту, когда они доберутся по нерасчищенным аллеям до места пожара, от эстрады и пристройки к ней только уголечки останутся. Ну, и три скелета, обгоревших до черноты. Дорогие часы и сотовый телефон Драча, пистолет, финка и пейджер его телохранителя, а также золотые цепочки и перстни с обоих Лера сняла. Нет, не с целью нажиться, а для того, чтоб при скелетах не нашли никаких предметов, позволяющих усомниться в том, что сгоревшие были бомжами. Скорее всего все это поймут как вполне обычную для современной России историю: собрались трое бомжей, нажрались, заснули, включив нагреватель, произошло короткое замыкание… Искать некого, судить некого, устанавливать личности незачем. Спихнут косточки в общую могилу, где хоронят таких же спившихся, замерзших или сгоревших граждан России, — и дело с концом.

И все-таки полного спокойствия на душе у госпожи Корнеевой не было. Во-первых, тот гипотетический дворник, который чистил снег на даче Цигеля, мог, в принципе, добраться до гаража, обнаружить там хозяина и заметить отсутствие «девятки». Хотя, конечно, это маловероятно, потому что ворота оставлены закрытыми изнутри, калитка заперта снаружи, и гараж заперт снаружи, но все же если дворник приходит убирать снег не только утром, но и вечером, и если у него есть ключи, «девятка» уже может попасть в розыск.

Во-вторых, Лера плохо представляла себе, как ее встретят майор, его жена и детишки, если вот так, на ночь глядя, явиться к ним с кейсом, набитым деньгами, и с рюкзачком, где посреди женских тряпок лежат ножи и пистолеты. Конечно, можно было рискнуть и сперва сунуться на старую дачу, где обитает бомж Иваныч. Но это очень рискованно. Сенсей это место знает, и если уж он все «точки» Драча засветил, у которого их побольше, чем у Леры было, то старую дачу и вовсе без внимания не оставит. Даже если и не устроит там засаду, то периодические наезды туда будет организовывать.

Позже она подумала, что стоит для начала позвонить майору. Спасибо Драчу за сотовый! Вроде бы он здесь, за городом, в начале военной бетонки, еще должен работать… А майор, по идее, должен быть дома. Впрочем, Валерия и с его супругой, и ребятами умела общий язык находить. Только вот что бы такое придумать поубедительней, чтоб объяснить свой приезд с ночевкой? Ведь до сих пор такого не водилось. Может, семейную ссору? Плохо, майор и его жена знают, что она незамужняя… Да, но ведь у нее мог появиться, так сказать, «гражданский муж»? Полюбила, пустила к себе, а он, сволочь, взялся избивать спьяну. Хоть и сволочь Цигель, но и от него некая польза может быть! Синяки на заднице, засос на шее, царапины на спине и боках — очень полезные, если показать их майорской жинке. Бабы страсть как любят сочувствовать битым сестрам по полу! А в душе, между прочим, сами собой гордятся: мол, со мной-то такого ни в жисть не случится, я своего кобелину вот так держу!

Валерия остановила машину, приткнувшись к обочине, и стала набирать номер коммутатора части, вспоминая на ходу, как зовут майора и членов семейства майора. Сам он — Гриша, жинка — Ксана, сын — Витя, а дочка — Таня.

— Слушаю вас, — ответил коммутатор женским голосом с певучим украинским акцентом, который сразу показался Валерии знакомым. Мамочки, так это ж сама Ксана и есть! Точно-точно, как же Лера запамятовала! Она же прапорщица, на коммутаторе сидит по суткам!

— Оксана? — для страховки переспросила Валерия. — Извини, это Лера Корнеева вас беспокоит. Ты меня помнишь?

— Ой, лышенько, так хто ж тебя забудет? — возрадовалась Ксана. — Мы ж с Гришей тебя каждый день добром вспоминаем! Вон уж до хвевраля на твоей картопле дожили, да и до марта зостанется!

— Ксаночка, — делая вид, что вот-вот разревется, сказала Лера, — мне очень плохо сегодня, понимаешь? Мне деваться некуда, разве что в машине ночевать… Можно, я к вам с Гришей приеду?

— Та ради бога, Лерочка! Приезжай, будь ласка! Дивчата меня подменят на часик, покормлю тебя. Ты откуда звонишь? Издалека?

— Нет, минут через пятнадцать до вас доберусь. Так я точно не стесню вас?

— Ждем, езжай смело, не стесняйся… Гриша дома, я его предупрежу.

Валерия закрыла телефон, но не сразу тронулась дальше. Теперь надо было поглядеться в зеркало — насколько она похожа на избитую и зареванную даму. Эх, поехать бы сюда сразу после Цигеля! Тогда бы никто не усомнился… Но тогда и драгоценного тюбика с какими-то капсулами у нее не появилось бы, и баксов только полмиллиона имелось бы. Да что ей, пройдохе старой, стоит изобразить нужную морду? В два счета! Лера сперва достала из рюкзачка косметичку, наскоро намазалась, припудрилась, ресницы сделала, чтоб было чему растекаться, а потом вышла из машины, зачерпнула немного снега и растопила у глаз. Вышло так, как доктор прописал. И тушь размазалась, и полоски от капель на пудре и румянах появились. А подглазники у нее и так имелись — после милой ночки с Цигелем. Засос на шее никуда не делся, чуть-чуть пожелтел только. Убедившись, что мордаха у нее выглядит впечатляюще, Лера, подумав немного, решила все-таки не тащить опасные вещи с собой к майору, а переложила их в багажник. Затем она вернулась за баранку и покатила в сторону военного городка.