Виконт де Бражелон или десять лет спустя. Том 2 - Александр Дюма

Два предположения возникали во взволнованном уме де Варда: де Гиш мог быть убит либо он только ранен. Если де Гиш убит, следовало ли оставлять его тело на съедение волкам? Это уже была бессмысленная жестокость, так как мертвый де Гиш не мог разгласить тайны дуэли. Если же он не убит, зачем, оставив его без помощи, прослыть дикарем, не способным к великодушию? Это последнее соображение одержало верх.

Де Вард осведомился, где Маникан.

Он узнал, что Маникан спрашивал о де Гише и, не найдя его, лег спать.

Де Вард разбудил его и рассказал о дуэли; Маникан не произнес ни слова, но слушал с таким напряжением, какого трудно было ожидать от этого лентяя. Когда де Вард кончил, Маникан промолвил одно только слово:

– Едем!

По дороге воображение Маникана разыгрывалось, и, слушая подробности происшествия, он все больше мрачнел.

– Итак, – сказал он, когда де Вард кончил, – вы считаете, что он мертв?

– Увы, да!

– И вы дрались без свидетелей?

– Это было его желание.

– Странно!

– Вы находите, что это странно?

– Да, это так мало похоже на господина де Гиша.

– Надеюсь, вы не сомневаетесь в моей правдивости?

– Гм, гм!

– Вы сомневаетесь?

– Немного… Но мои сомнения увеличатся, если я увижу, что бедняга мертв.

– Господин Маникан!

– Господин де Вард!

– Мне кажется, вы оскорбляете меня.

– Это как вам угодно. Что делать! Мне никогда не нравились люди, которые являются и говорят: «Я убил такого-то или такого-то; это большое несчастье, но я убил его честно».

– Тише, мы прибыли.

Действительно, показалась поляна, и на открытом пространстве чернело неподвижное тело убитой лошади. Справа от лошади лежал ничком в траве бедный граф, залитый кровью. Он оставался на прежнем месте и, по-видимому, не сделал за это время ни одного движения.

Маникан бросился на колени, приподнял графа и убедился, что он холоден и весь в крови. Он снова опустил его. Потом, нагнувшись, он стал шарить кругом и нашел пистолет де Гиша.

– Увы! – сказал он, поднимаясь, бледный, как привидение, с пистолетом в руках. – Увы, вы не ошиблись, он действительно мертв!

– Мертв? – повторил де Вард.

– Да, и его пистолет заряжен, – прибавил Маникан, показывая на дуло.

– Да ведь я же сказал вам, что выстрелил в него тогда, когда он целился в меня.

– Уверены ли вы, что вы дрались с ним на дуэли, господин де Вард?

Признаться, я очень опасаюсь, не было ли здесь простого убийства. Нет, нет, выслушайте меня! Вы стреляли три раза, а его пистолет заряжен! Вы убили его лошадь и его самого, а он, де Гиш, один из лучших стрелков Франции, не попал ни в вас, ни в вашу лошадь! Право, господин де Вард, вы привели меня сюда на свое несчастье, пролитая вами кровь ударила мне в голову; я словно опьянел, и, клянусь честью, раз уж представился случай, я размозжу вам череп; господин де Вард, помолитесь за свою душу!

– Господин де Маникан, вы шутите!

– Напротив, говорю совершенно серьезно.

– Вы меня убьете?

– Без всякого угрызения совести, по крайней мере, в настоящую минуту.

– Вы дворянин?

– Я был пажом, значит, дворянин.

– Дайте мне тогда возможность защищаться.

– Чтобы вы поступили и со мной так же, как с беднягой де Гишем?

И Маникан, вынув свой пистолет, нахмурил брови и навел его на грудь де Варда. Де Вард не пробовал даже бежать, настолько он был огорошен.

Среди воцарившейся зловещей тишины, которая показалась де Варду вечностью, вдруг раздался вздох.

– Вы слышите, – вскричал де Вард, – он жив, жив! На помощь, господин де Гиш! Меня хотят убить!

Маникан попятился и увидел, что граф с трудом приподнялся, опираясь на руку. Маникан отшвырнул пистолет и с радостным криком подбежал к другу.

Де Вард вытер холодный пот, выступивший у него на лбу.

– Вовремя же он очнулся! – прошептал он.

– Что с вами? – спросил Маникан у де Гиша. – Куда вы ранены?

Де Гиш показал ему изувеченные пальцы и окровавленную грудь.

– Граф! – вскричал де Вард. – Меня обвиняют в совершении убийства.

Умоляю вас, засвидетельствуйте, что я дрался честно.

– Это правда, – прошептал раненый – Господин де Вард дрался честно, и кто будет это отрицать, станет моим врагом.

– Сначала помогите мне, сударь, отнести этого беднягу домой, – попросил Маникан, – а потом я дам вам какое угодно удовлетворение, или же, если вы слишком торопитесь, перевяжем рану графа нашими носовыми платками и потом выпустим две оставшиеся пули.

– Благодарю вас, – сказал де Вард. – В течение одного часа я два раза смотрел смерти в лицо; она очень безобразна, и я предпочитаю получить от вас извинения.

Маникан рассмеялся, и его примеру последовал де Гиш, несмотря на физические страдания.

Молодые люди хотели отнести графа, но тот заявил, что чувствует себя достаточно сильным и может идти сам Пуля разбила ему безымянный палец и мизинец и скользнула по ребру, но не проникла в грудь. Таким образом, де Гиш потерял сознание скорее от боли, чем от раны.

Маникан поддерживал его под руку с одной стороны, де Вард – с другой; так они отвели его в Фонтенбло, к тому самому врачу, который был вызван к умирающему францисканцу, чью власть унаследовал Арамис.

Глава 21.

КОРОЛЕВСКИЙ УЖИН

В это время король сидел за столом, и немногочисленные приглашенные заняли места возле него, после того как он обычным жестом пригласил их садиться.

Хотя в эти годы этикет еще не был установлен окончательно, французский двор совершенно порвал с традициями простоты и патриархальной приветливости, которые можно было еще наблюдать при Генрихе IV; подозрительность Людовика XIII мало-помалу изгнала их и заменила внешней пышностью, маскировавшей ничтожество этого короля.

Людовик XIV сидел за отдельным столиком, который, точно председательская кафедра, возвышался над соседними столами, столиком, сказали мы; поспешим, однако, прибавить, что этот столик был все же больше остальных. Кроме того, он был весь заставлен множеством разнообразных блюд: рыбой, дичью, мясом, фруктами, овощами и вареньями.

Молодой и сильный король, страстный охотник, большой любитель различных физических упражнений, обладал вдобавок горячей кровью, как все Бурбоны; а известно, что от этого пищеварение совершается быстро и аппетит скоро появляется вновь.

Людовик XIV был грозный сотрапезник; он любил критиковать своих поваров, но когда они ему угождали, но он не знал границ в своих похвалах.

Сначала король съедал несколько супов, либо сливая их вместе и приготовляя что-то вроде маседуана, либо пробуя в отдельности и перемежая бокалом старого вина.

Ел он быстро и довольно жадно.

Портос ожидал сигнала д'Артаньяна, по которому следовало приступать к ужину, но, посмотрев на короля, он вполголоса заметил мушкетеру:

– Мне кажется, можно начинать. Его величество дает ободряющий пример.

Посмотрите-ка.

– Король ест, – сказал д'Артаньян, – но в то же время разговаривает; устройтесь так, чтобы, если он случайно обратится к вам, у вас рот не был бы набит: это невежливо и некрасиво.

– Тогда лучше не ужинать, – вздохнул Портос. – Между тем, сознаюсь, я голоден. А тут все пахнет так соблазнительно и щекочет мне сразу и обоняние и аппетит.

– И не думайте, пожалуйста, не прикасаться к кушаньям, – улыбнулся д'Артаньян. – Вы оскорбите его величество. Король обыкновенно говорит, что хорошо работает тот, кто хорошо ест, и не любит, чтобы у него за столом плохо ели.

– Как же можно сидеть с пустым ртом, когда ешь? – спросил Портос.

– Да очень просто, – усмехнулся капитан мушкетеров, – нужно только проглотить все, что будет во рту, когда король неожиданно обратится к вам.

– Отлично.

После этого разговора Портос принялся за кушанья с умеренным энтузиазмом.

Король время от времени посматривал на присутствующих и с видом знатока оценивал способности нового гостя.

– Господин дю Баллон! – обратился он к нему.

В это время Портос был занят рагу из зайца и только что положил в рот половину заячьей спинки. Услыхав свое имя, он вздрогнул и мощным движением глотки отправил кусок в желудок.

– Слушаю, государь, – пробормотал Портос приглушенным голосом, но довольно внятно.

– Пусть господину дю Валлону передадут это филе из барашка, – приказал король. – Вы любите барашка, господин дю Валлон?

– Государь, я люблю все, – отвечал Портос.

– Все, что мне предлагает ваше величество, – подсказал д'Артаньян.

Король одобрительно кивнул головой.

– Кто много работает, много ест, – продолжал король, восхищенный тем, что у него нашелся такой могучий сотрапезник, как Портос.

Портос получил блюдо с барашком и отвалил часть себе на тарелку.

– Ну, каково? – спросил король.

– Отменно! – спокойно отвечал Портос.

– Есть ли такие нежные барашки в вашей провинции, господин дю Валлон?

– продолжал спрашивать король.