Париж.ru - Елена Арсеньева

Что-то очень пафосно заговорил он о гражданском долге! Понятно, что Данила ему как бельмо на глазу. Спит небось и видит, как соперник улетает в далекую Россию, дает там подписку о невыезде на время следствия и судебного разбирательства, а там, бог даст, становится и вообще невыездным.

Черта лысого! Конечно, Данила премного благодарен Жерару... Ведь именно благодаря этому франтоватому типу обрели свободу и сам Данила, и Мирослав. Именно во время попыток спасти их Жерар вступил в такой конфликт с законом, что неведомо, когда и как теперь дело расхлебается. Своим приятелям он живописал эту историю с разутым арабом-торговцем весело да с шутками-прибаутками, однако дело-то вышло очень серьезное. Араб этот по имени Омар Ишакмечты был одним из действующих руководителей сети наркомафии Парижа. За ним долго следили, но никак не могли взять с поличным. И внедрить к нему своих людей полиция тоже не могла. Наконец удалось измыслить хитрющий ход, который казался беспроигрышным. Омар страдал страшными мозолями, а потому не мог носить нормальную обувь – только арабские мягкие туфли-папуши без задников. Разносив одну пару, он берег ее как мог, ибо только в мягкой обуви мог чувствовать себя человеком. Подшивал подметки на эти папуши сапожник, которого удалось купить за большие деньги. Он и вшил в папуши Омара микромаркеры – своего рода радиолокаторы, которые и должны были привести полицию на место встречи наркомагнатов, проводившуюся при соблюдении строжайшей конспирации. Полиция уже оцепила место предполагаемой встречи, как вдруг принесся на роликах Жерар, подобно одной из химер, сорвавшихся с собора Нотр-Дам, нацепил драгоценные папуши и повел доблестные полицейские силы в Медон...

К счастью, кавалерия была вовремя остановлена, но операцию по взятию наркомагнатов наш удалец определенно сорвал. И все это было совершено ради Данилы! Нет, и ради Мирослава, конечно. А в основном – ради Леры, это Данила совершенно отчетливо понимал. Не дурак же...

Конечно, Жерар стал в ее глазах героем. Но Данила надеялся, что это скоро пройдет. Он тем временем слетает в Россию, уладит там все милицейские дела, а потом... Вообще пора заиметь собственный загранпаспорт, чтоб не приходилось для будущих поездок за рубеж ввязываться во всякие криминальные истории. Николь сказала, что приглашение пришлет по первому его слову. Мирослав обещал поддержку при оформлении визы. Деньги на билет он накопит или заработает. Ничего! Главное, чтобы Лера его дождалась...

Почему-то он не сомневался, что дождется!

Покосился на нее, стоявшую чуть в стороне. Вон какие грустные глаза. Неохота расставаться? То-то же! Не все то золото, что блестит, верно? Твой буржуй тоже скоро утратит блеск. Герой-то он герой, а наверняка вцепился в Леру именно потому, что она принесет в приданое лишних два миллиона. Ладно, Данила не станет сейчас порочить своего спасителя. Лера и сама это очень скоро поймет. А тут-то и Данила вернется, чтобы заключить ее в свои объятия...

– И все-таки я не понимаю, – нарушила Николь молчание, которое несколько затянулось и стало уже неловким, – я никак не могу понять, что заставило Тьерри выстрелить? Вот глупец! Ведь его теперь будут судить за предумышленное убийство!

– У меня такое впечатление, что его сразило наповал, когда я все же принял имя Шведова, – усмехнулся Данила. – До этого отбрыкивался, отнекивался, а тут – на тебе... Тьерри ведь считал меня виновником всех бед и неудач. Вот сердце и не выдержало. И если бы не та женщина...

– Если бы не Фрида... – подсказала Лера. – Я раньше слышала, что Сорогина сделала писателем какая-то женщина, которая его учила и наставляла, но и представить не могла, что это та самая Фрау, которую я довольно хорошо знала. Конечно, его гибель стала для нее тяжелейшим ударом. Ведь он был всем для нее. Наверное, она немного помешалась на этой почве. С другой стороны, разве нормальный человек может измыслить то, что писал Сорогин? Разве нормальный человек может протаскивать это в печать? А заплести эту интригу с наследством?! Конечно, тут не обошлось без холодного расчета, дело было не только в чувствах. Мы с Мирославом отказываемся от денег в пользу Шведова, он потом делится с Мораном и Фридой, причем еще неизвестно, в каких пропорциях! Совершенно все же непонятно, был ли Сорогин целью жизни Фриды или всего лишь средством для достижения богатства.

– И все же – если бы она... – зябко передернулся Данила. – Наверное, услышав, как я назвался Шведовым, она на миг и впрямь поверила, будто я – это он. Ты сама говоришь, что он был для нее всем. Вот и рванулась меня защищать. Вернее, его.

Никто не ответил. Фрида, Сорогин... В их фигурах было столько черного, мрачного, пугающего, что испытывать к ним благодарность было трудно.

– А мэтру Морану теперь не скоро удастся выпутаться, – вздохнула Николь, нарушив это похоронное молчание. – Жаль его, честное слово, ну зачем он связался с этими двумя дураками!

– Счастье, что они такие дураки, – ухмыльнулся Жерар. – Будь его подручные поумней, давно уже уговорили бы слабовольного Себастьена покончить с несговорчивым Дени и выдать за Шведова другое подставное лицо.

Данила бросил на своего спасителя косой взгляд. Ишь ты! Вот так, невольно, и выдаются заветные мечты! «Покончить с Дени!» А фиг тебе, буржуй! Не дождешься!

– А я одному рад в этой ситуации, – дрожащим от сдерживаемого смеха голосом принялся разрешать неловкую ситуацию Мирослав. – Знаете чему? Что исчез Бенуа! Уж больно симпатичен мне был этот залихватский «гасконец»!

Данила кивнул. У него тоже почему-то улетучилась злость на Бенуа. И он тоже был рад, что дерзкий усач умудрился выскочить в окошко, когда началась вся эта суматоха вокруг стрелявшего Тьерри, и... «больше не знали о нем ничего», как о том неизвестном герое. Вот и хорошо! Вольного тебе полета, «гасконец»! Может статься, тебя еще ждут великие дела?

– Закончилась посадка на рейс 258, вылетающий в Москву, – бесстрастно сообщил динамик.

– Ой! Уже?! – не поверил ушам Данила. – Я побежал? Я побежал!

Прощание прошло в страшной спешке. Как-то все смешалось: объятия, рукопожатия, поцелуи, напутствия, прослезившаяся Николь, растерянные глаза Леры, улыбка Мирослава... Данила проскочил через первую полосу таможенного контроля, оглянулся, еще раз помахал, свернул за угол, вскочил на эскалатор.

Перевел дух.

«Ничего, без меня не улетят. Пока то да се...»

Эскалатор полз, полз, полз... Даниле надоело ждать, он двинулся вперед.

– Дени! Данила! Погодите!

Обернулся с изумлением – Жерар! Несется по эскалатору семимильными шагами, следом еле поспевает аэропортовский полицейский при полной форме и даже бронежилете.