Граф Сен-Жермен - Ольга Володарская

Далее Изабель Купер-Оукли приводит список обществ, в той или иной степени связанных с масонством, которые возглавлялись так называемыми «Неведомыми Высшими»:

• Каноники Святого Гроба Господня.

• Каноники Святого Храма Иерусалимского

• Благодетельные Рыцари Святого Града

• Никозианский Клир на Острове Кипр

• Овернский Клир

• Рыцари Провидения

• Азиатские Братья; они же Рыцари Святого Иоанна Евангелиста

• Рыцари Света Африканские Братья

— и делает вывод: «Кроме перечисленных существовали и иные розенкрейцеровские общества, широко распространенные в Венгрии и Богемии. Во всех перечисленных обществах нетрудно обнаружить прямое или опосредованное, через друзей и последователей, влияние этого «посланника» восемнадцатого столетия, кроме того, в их основе тайно или явно лежат одни и те же фундаментальные принципы, которые проводят в жизнь истинные посланники Великой Ложи: такие, например, как эволюция духовной природы человека, реинкарнация, скрытые силы природы, чистота жизни, благородство идеала, Божественная Вездесущая Сила».

Так же аккуратно предлагает подходить нам, непосвященным, к пониманию принадлежности графа Сен-Жемреан к оккультным ложам и учениям Европы другой знаток оккультизма Поль Шакорнак, углубленно изучавший историю розенкрейцеров и написавший авторитетную работу об одном из них — Михаэеле Майере.[454] Шакорнак утверждает:

«Например, если рассматривать уровень духовного развития, напоминающий то, что приписывают графу Сен-Жермену, а именно розенкрейцерство,[455] ясно, что историку невозможно знать, было ли это состояние достигнуто тем или иным персонажем или нет. Рене Генон пишет: «Знать, какими были настоящие розенкрейцеры, и определить, был ли тот или иной персонаж им — абсолютно невозможно, ибо речь идет о состоянии духовном, чисто внутреннем, о котором неосторожно судить по каким-либо внешним признакам. К тому же именно в силу своей роли розенкрейцеры не могли оставлять следов в мирской жизни, так что, даже если бы их имена стали бы известными, они бы ничего никому не говорили. К тому же ценность этих имен относительна, ибо известно, что они меняли имена свои в зависимости от стран, в которых находились, что является лишним доказательством того, что они были выше ограничений обычной жизни… Если и было, что какой-нибудь настоящий розенкрейцер случайно сыграл роль во внешних событиях, историк никогда не догадается об особенном качестве этого человека, поскольку эти вещи принадлежат совершенно различным мирам».[456]

Поэтому совершенно бесполезно искать в исторических документах доказательство того, что граф Сен-Жермен достиг того или иного уровня духовного развития или был посланцем духовного центра. Самое лучшее доказательство этому — легенда, однако можно поискать среди текстов, фактов и приписанных ему действий те, что сочетаются с подобными качествами».

Современный исследователь Сергей Ключников в своем очерке «Сен-Жермен и священная династия»[457] высказывает перекликающееся с этими авторами собственное мнение о миссии Сен-Жермена по сплочению и одухотворению тайных обществ Европы второй половины XVIII века:

«Многое из того, что связано с масонско-розенкрейцерской стороной деятельности Сен-Жермена, видимо, никогда не станет достоянием общественности… Однако из-за многочисленности лож, съездов, инициатив и начинаний, в которых участвовал Сен-Жермен, исследователи так и не пришли к единому мнению по поводу того, к какой же оккультно-посвятительной традиции принадлежал граф. В результате получилась весьма странная картина — Сен-Жермена причисляли к совершенно противоположным секретным обществам: тамплиерам, розенкрейцерам, масонам, иллюминатам, правоверным католикам, восточным секретным орденам. Последний пункт, на наш взгляд, ближе всего к истине, однако сейчас речь идет о другом — о том, что это участие было чисто внешним и на самом деле преследовало совершенно иные цели. Сен-Жермен блестяще опроверг подобную логику, заставив многочисленные и разнородные конспирологические структуры XVIII столетия работать на себя, точнее говоря, на высокие идеи, которые он действительно нес «городу и миру». Его колоссальные знания, необыкновенные способности, духовно-энергетическая мощь, умение вести дела во всех направлениях жизни снискали ему очень большой авторитет в масонской среде. Каждый его приезд в новую ложу вызывал восторг, ибо о нем знали и его ждали. Сам же он, судя по всему, воспринимал свою закулисную славу очень спокойно, даже равнодушно, зная цену громкости и шумихе. Похоже, что он совершенно не нуждался в масонской среде и взаимодействовал с ней, выполняя долг просвещения, как некий приглашенный независимый эксперт, консультант, в своей основной деятельности работающий на совершенно иную программу. Многочисленные контакты Сен-Жермена с тайными обществами не оказали на него ровно никакого влияния, в то время как он очень серьезно повлиял на них.

Сен-Жермен проводил в отношении лож очень активную и сложную работу. Он входил в готовые орденские структуры, при необходимости создавал новые ложи, распускал старые, а иногда и уходил из них сам, как это было с католическим орденом Святого Иоахима,[458] где неожиданно начали расти революционные настроения и чрезмерная тяга к политике. Прежде всего Сен-Жермен стремился сохранить действующими те ложи, которые он считал перспективными и нужными. В условиях католической и государственной цензуры, возросшей в предреволюционные годы, крупным многочисленным ложам было очень сложно выжить, ибо их деятельность была на виду. Потому граф предпочитал работать с множеством небольших лож, ведущих друг по отношению к другу согласованную политику, построенную по принципу: «Единство в многообразии».

Многие ложи забыли про те нравственно-духовные цели, которые сами провозглашали в уставах при своем основании, предпочтя политическую суету или погрязнув в формализованных ритуалах. Сен-Жермен встречался с их руководителями и рядовыми членами и терпеливо проводил работу, пытаясь заставить их вспомнить о своем высоком назначении. Моральные стандарты приема в такие обновленные ложи были весьма высоки. Граф старался остудить разгоряченные политические страсти, постепенно закипающие во французском масонстве, а может быть, даже изменить идеологическое и гражданское мировоззрение членов лож в сторону умеренного роялизма и традиционных ценностей. В то же время он стремился обновить картину мира своих собратьев, повернуть их сознание к изучению природы и научному знанию… наряду с нравственным направлением уделял большое внимание натурфилософскому постижению природы и применению оккультных знаний в области техники, приборов, промышленного внедрения новых открытий…