Зов Лиры. Зеркало судьбы - Андрэ Нортон

Джесс, как и Лила, принюхалась к запаху сушеных трав в баночке и сразу же перестала задираться.

— Тертый сыр, листья мяты и еще… А что тут еще? — Она с любопытством посмотрела на Твиллу.

— Первый весенний варгент, — сразу же ответила ученица ведуньи. — Значит, ты разбираешься в травах, Джесс?

Крестьянка громогласно расхохоталась:

— Я родилась на земле, земля же меня и выучила. Да уж, мы тоже кой-чего знаем… Вот моя тетка — да, она здорово в этом разбиралась… Когда у нас еще была своя земля…

Рута и Джесс взяли понемногу приправы из баночки, но третья девушка, Хади, покачала головой и отошла в сторонку. А потом высвободила руку из-под плаща и начертила какой-то знак в воздухе между собой и Твиллой.

— Колдовство это все… — сказала она и, круто развернувшись, быстро зашагала прочь.

— Да кто она такая? Чудачка… — Благостное настроение у Лилы быстро испарилось. — Что она там бормотала — про колдовство какое-то?

— Это новая вера, — с удовольствием принялась объяснять Рута. Девушке явно нравилось, что она знает что-то, неизвестное другим. — Хади сама родом из-за моря. Работала служанкой в доме одного из вестников рока. Мой отец говорит, они все умом тронутые. Только все больше и больше людей начинают прислушиваться, когда эти вестники разглагольствуют на площади в базарный день. Хозяина Хади два раза забирали городские стражники — за вредные речи. И на этот раз ее вестник рока что-то ничем ей не помог!

Хади обернулась и сбросила капюшон плаща. Твилла ахнула от удивления — девушка оказалась совсем молоденькой, почти девочкой, и ее голова была недавно обрита наголо, так что волосы только-только начали отрастать. На лбу у Хади виднелась красная метка в форме треугольника — как будто родимое пятно на коже. Лила только присвистнула:

— Благодари высшие силы, Хади, что нам так долго ехать через эти горы! Может, твои волосы успеют отрасти. А не то мужик, который выиграет тебя в лотерее, первым делом всыплет тебе так, что не поздоровится, — за то, что ему досталась такая уродина.

— Злые люди везут меня на заклание, — ответила Хади. — Видно, тяжки мои грехи и не избежать мне этой участи. — С этими словами она прикрыла голову руками и повернулась спиной к остальным девушкам.

— Пора загружаться! Ну-ка, быстро — все в повозку! — набросилась на девушек подоспевшая Татан.

Твилла глянула на Асклу и поспешила схватить ее за руку. Малышка совсем размечталась — с безмятежной улыбкой на лице она отрешенно смотрела куда-то вдаль, на что-то невидимое для всех остальных. Успокаивающее лекарство подействовало куда быстрее и сильнее, чем Твилла рассчитывала.

Вместе с Лилой они помогли Аскле забраться в повозку и усадили ее на жесткую деревянную лавку, а сами сели рядом. Три другие девушки тоже залезли в повозку и заняли свои места на другой лавке. Послышались крики погонщиков, которые поторапливали неуклюжих, тяжеловесных животных, тянувших повозки. Животные двинулись вперед неспешным, шатким шагом, к которому путешественницы уже успели привыкнуть. Обоз из трех повозок покатил дальше.

Повозки то и дело подскакивали на выбоинах и сильно раскачивались из стороны в сторону. Поэтому ехавшим внутри девушкам приходилось все время быть настороже, чтобы при случае успеть за что-нибудь ухватиться и не свалиться с лавки. Аскла, на которую успокаивающее лекарство подействовало слишком сильно, безвольно привалилась всем телом к Лиле. Крепкая, мускулистая рыбачка придерживала маленькую соседку одной рукой, чтобы та не упала.

Мысли Твиллы блуждали далеко от неуклюжей повозки и товарок по несчастью. То, что девушка узнала от Лилы о предстоящих испытаниях, кого угодно могло привести в уныние. Если она не сумеет привлечь внимание кого-нибудь из высоких чинов своим целительским искусством, то избежать брачной лотереи, скорее всего, не удастся.

От этих мыслей у нее напрягалось все тело, а во рту делалось горько. Целительницы никогда не выходят замуж иначе как по своему собственному выбору. Замужество не должно мешать целительнице заниматься ее ремеслом. Потому что тот, кто обучился искусству исцеления, никогда уже не сможет забыть усвоенные навыки и должен использовать свои знания и умения всегда, когда в этом есть нужда.

Твилла не для того десять лет овладевала искусством целительства, чтобы работать в поле и по дому для какого-нибудь неграмотного землепашца — а ведь именно эта участь, скорее всего, и ожидала захваченных девушек. Повозку резко бросало из стороны в сторону на каждом ухабе, Твилла крепко держалась за лавку, чтобы не упасть, и в то же время, закрыв глаза, вспоминала все, что Халди когда-либо говорила ей о своем ремесле.

Халди была очень известной и уважаемой целительницей. Но Твилла знала, что ее наставница-ведунья владела не только искусством исцеления — хотя соседи-горожане, скорее всего, даже не догадывались об этом. У Халди было много старинных книг. Их потрепанные страницы хранили множество знаний. Твилла тоже, хотя бы отчасти, приобщилась к этим знаниям.

Девушка была уверена, что Халди умеет не только приготавливать целебные настои и лечить больных. Ведунья могла зажигать свечи одним движением пальца, могла предвидеть будущее — правда, не всегда. Но Халди никогда не стремилась к могуществу ради самого могущества.

Твилла перебирала воспоминания и внимательно просматривала все картины, всплывавшие в памяти. Она страстно желала улучить свободную минутку для упражнений и опытов, но при сложившихся обстоятельствах это было слишком опасно. Девушка не забывала ту неясную угрозу, из-за которой ведунья без сопротивления рассталась со своей ученицей. Или это были всего лишь пустые слухи, которые Гарходж пересказал им, просто чтобы предупредить?

Она вспомнила, как Халди стояла и держала ее за руку — ведунья предстала перед ее мысленным взором так ясно и отчетливо, словно наяву. Как будто Халди, несмотря на свои огромные способности, повиновалась чьему-то безмолвному приказу…

Твилла тряхнула головой — зачем строить бессмысленные догадки? Любые предположения не имеют никакого отношения к фактам. А единственным непреложным фактом оставалось круглое серебряное зеркальце, которое висело у Твиллы на груди. Девушке в который раз нестерпимо захотелось вынуть зеркальце из-за пазухи и посмотреть в него — но она не сделала этого из благоразумия и осторожности.

Перед самым заходом солнца повозки наконец остановились. Они уже добрались до подножия гор. Но даже здесь земля была изуродована, покрыта зияющими ранами, которые нанес человек. И все равно девушки с радостью покинули смертельно надоевший за день фургон-тюрьму. Погонщики развели два костра, и девушки расселись вокруг огня. Тем временем Татан громкими начальственными криками заставила погонщиков убрать из фургонов лавки, на которых девушки сидели днем. Затем они вытащили откуда-то длинные мешки, набитые соломой, и побросали на пол — на этих тюфяках девушкам предстояло спать ночью.