Семь камней радуги - Диана Удовиченко

– Нет уж, дорогой! Давай-ка мы тебя вымоем, иначе ты все здесь испачкаешь, - строго сказал Макс и обратился к лакею:

– Вы не могли бы выкупать моего пса?

– Будет сделано, пан! - с готовностью отозвался парень.

– Только в теплой воде, а потом хорошенько вытрите его.

– Ты тиран, - в голосе Роки звучала неподдельная горечь.

Пес поплелся за слугой, а Макс скинул пыльную одежду и с удовольствием погрузился в теплую воду. Некоторое время он просто сидел, прикрыв глаза, и наслаждался спокойствием, потом начал яростно намыливаться. С волос потекла грязь, вода в корыте окрасилась в серый цвет.

После ванны Макс почувствовал себя другим человеком. Ему даже показалось, что он вновь становится тем беспечным парнем, который сто лет назад поступил в Экономический институт и планировал весело провести оставшиеся летние деньки. Тот парень каждое утро принимал душ, а каждый вечер - ванну, пользовался хорошей туалетной водой, регулярно стригся в дорогом салоне, ежедневно менял рубашки, а дырки на его штанах были сделаны дизайнером, а не появлялись в результате очередной драки. Это был неплохой парень: веселый, в меру добрый, немного эгоистичный, самую малость высокомерный, начитанный, эрудированный, обаятельный, и несколько язвительный. Он делал успехи в математике, играл в знаменитой школьной команде КВН "Сантехники", пользовался популярностью у девушек, любил родителей, и не знал, что такое холод, голод и настоящая опасность. Вернется ли он когда-нибудь, или его место займет жестокий боец, закаленный в походах, видевший смерть, умеющий убивать?

Макс грустно вздохнул, вылез из ванны и принялся энергично растираться мягким полотенцем. В дверь постучали, вошел лакей, неся на вытянутых руках нарядный бархатный костюм и белоснежную шелковую рубаху:

– Пожалуйте одеваться, внизу накрыт обед. Пан граф ждет вас.

Спустившись вниз, Макс увидел Гольдштейна, Милану и Аню, которые чинно сидели на мягких оттоманках. Девушки переоделись в легкие шелковые платья, на Гольдштейне был такой же костюм, как и на Максе. Очевидно, в шкафах графского дома было немало полезных вещей на все случаи жизни. Сам хозяин стоял у большого окна. Он тоже успел привести себя в порядок: его костюм был безупречен, черные свежевымытые волосы блестели.

– Сейчас спустится панна Виктория, и пойдем в столовую, - сказал граф.

– Я уже здесь.

По лестнице спускалась Виктория. Граф застыл, пожирая девушку влюбленным взглядом. Посмотреть было на что: шелковое платье цвета слоновой кости мягко обтекало совершенное тело и выгодно подчеркивало чистоту и нежность смуглой кожи. Волосы Виктория заколола наверх, украсив их каким-то белым цветком. Девушка улыбалась друзьям, и была похожа на кинозвезду, идущую по красной ковровой дорожке на вручение премии "Оскар". Граф подбежал к Виктории и подставил ей согнутую калачиком руку. Вдвоем они церемонно прошествовали в столовую. Макс предложил руку Ане, Гольдштейну опять досталась Милана.

Войдя в столовую, Макс оценил оперативность Яноша: большой стол был уставлен аппетитными блюдами. Он ощутил голод, и, усевшись за стол, тут же набросился на закуски. Остальные тоже воздали должное искусству повара, лишь граф, похоже, от любви лишился аппетита. Когда вежливый слуга наполнил бокалы вином, граф провозгласил тост:

– За красоту! За панну Викторию!

Выпить никто не успел, так как в дверях возник еще один лакей и громогласно объявил:

– Пан князь Пшесинский!

В столовую стремительно вошел высокий, богато одетый молодой человек и бросился к графу:

– Штефан! Как я рад! С приездом!

Граф дружески обнялся с вошедшим и представил его своим друзьям:

– Мой кузен, князь Павел Пшесинский.

Слуга принес еще один прибор, и князь присоединился к обедающим. Сразу стало понятно, что человек он весьма светский и любезный, так как скоро все девушки весело смеялись его шуткам и мило краснели в ответ на бесконечные комплименты. Лукавые серые глаза князя перебегали с одной красавицы на другую, словно он пытался понять, за какой девушкой ему можно ухаживать, не обижая при этом никого из присутствующих мужчин. Наконец, он остановил свой выбор на Милане, чему Макс был несказанно рад. Почему-то мысль о том, что князь примется активно флиртовать с Аней, была ему неприятна.

– А ведь у меня сегодня большой прием! Будет весь Староградский бомонд! - воскликнул между тем князь Павел, - Ужин, танцы, фокусники будут выступать. Я всех приглашаю.

– Даже не знаю… - начала было Виктория, но ее тут же прервал Гольдштейн:

– Спасибо за любезное приглашение. Конечно же, мы будем.

– Вот и славно! - князь поднялся, - Поеду домой, нужно присмотреть за приготовлениями к балу. Этих слуг нельзя оставить ни на минуту! Не понимаю, как у Штефана получается так их выдрессировать.

Князь Павел удалился так же стремительно, как и вошел. Виктория вопросительно посмотрела на Гольдштейна:

– Ну, и к чему это, Лев Исаакович? Нам нужно Желтого искать, а не по балам кататься!

– Этим мы как раз и займемся, - невозмутимо ответил тот, - Где же его еще искать, как не на бале?

– Почему вы думаете, что он будет там?

– А почему бы ему там не быть? - вопросом на вопрос ответил Гольдштейн, - Скорее всего, он принадлежит к элите местного общества. Во всяком случае, мы можем навести справки. Может, кто-нибудь его знает, или слышал о нем.

– Значит, выезжаем через три часа, - заключил граф.

– О боже, как мало времени осталось! Скорее пойдемте готовиться! - воскликнула Милана.

Виктория окинула ее недоуменным взглядом.

– Лично мне пятнадцати минут хватит.

– Нет, ты ничего не понимаешь! Мне нужно время, чтобы подобрать для вас наряды и прически!

Милана вскочила из-за стола и потащила подруг наверх, чтобы предаться своему самому любимому занятию - сотворению иллюзорных шмоток, подбору макияжа и причесок.

Макс и Гольдштейн, справедливо рассудив, что им-то беспокоиться не о чем, удобно устроились в курительной комнате на мягких диванах, чтобы отдохнуть после сытного обеда. Граф отправился лично распорядиться насчет лошадей.

– Паненки не могут ездить верхом на бал, - пояснил он, - Надо проследить, чтобы заложили лучшую карету.

– Лев Исаакович, а почему вы считаете, что Желтый должен непременно принадлежать к высшему обществу? - спросил Макс.

– Простая логика. Каждый Носитель происходит из уважаемого волшебного рода, который существует не одну сотню лет. Скажи, кто из нас здесь, во Второй грани, беден? Никто. Так что если Носитель живет в столице, он наверняка принимает участие в светской жизни.