Ночной администратор - Ле Карре Джон

И в полумиле от центра этого игрушечного города, на открытом месте неподалеку от реки находился игрушечный военный аэродром с грубо имитированной взлетной полосой, желтым ветровым конусом и пятнистозеленой фанерной наблюдательной вышкой. Останки списанных самолетов загромождали взлетную полосу. Джонатан узнал «DC-3», «F-85» и «F-94». А вдоль берега разместилось прикрытие аэродрома: винные цистерны, старые бронетранспортеры цвета хаки с американской белой звездой.

Прикрывая глаза рукой, Джонатан смотрел на горный хребет, возвышающийся над северной стороной подковы. Команда наблюдателей уже собиралась. Фигурки людей с белыми нарукавными нашивками и в стальных шлемах переговаривались в микрофоны, высматривали что-то в бинокли, изучали карты. Среди них Джонатан узнал Лэнгборна с его конским хвостиком в куртке зенитчика и джинсах.

Легкий серебристый самолет скользнул над самым хребтом, идя на посадку. Без опознавательных знаков. Начинали прибывать тузы.

«Это день передачи, – подумал Джонатан. – Последний смотр перед приемкой».

«Это турецкая охота, малыш Томми», – сказал Фриски более чем фамильярно – манера, которую он усвоил совсем недавно.

«Это демонстрация огневой мощи, – сказал Тэбби, – чтобы показать колумбийским мальчикам, что они получат за свое, ну, ты знаешь, за что».

Даже рукопожатия отличались какой-то особой внушительностью. Стоя на краю естественной трибуны, Джонатан хорошо видел, как проходит церемония. Когда появились VIP, Роупер сам повел их к уставленному безалкогольными напитками столу. Потом Эммануэль и Роупер представили почетных гостей старшим инструкторам и после дополнительных рукопожатий проводили их в тень, где были приготовлены раскладные парусиновые стулья. Хозяева с гостями устроились полукругом, смущенно переговариваясь друг с другом, как государственные деятели, обменивающиеся любезностями перед объективом фотоаппарата.

Но другие люди, скромно пристроившиеся в тени, привлекли внимание профессионального наблюдателя. Их лидером был толстый человек с расставленными коленками и руками фермера, лежащими на толстых ляжках. Рядом с ним сидел жилистый престарелый матадор, настолько же тощий, насколько жирным был его компаньон, с белым шрамом на лице, как будто оставленным рогом быка. А во втором ряду сидели голодные мальчики, старающиеся выглядеть уверенно, с лоснящимися волосами, в начищенных до блеска кожаных ботинках, пухлых куртках и шелковых рубашках. На них было чересчур много золота, их куртки чересчур оттопыривались, а широкие полуиндейские лица казались чересчур зловещими.

Но Джонатану некогда было рассматривать их. Над северным хребтом появился двухвинтовой пассажирский самолет с черным крестом, и Джонатан сразу понял, что сегодня под черными крестами – хорошие ребята, а под белыми звездами – плохие. Открылась боковая дверь, стайка парашютистов прыгнула в бледное небо, и Джонатан закружился и завертелся вместе с ними, опять возвращаясь в свое армейское прошлое. Вот он в парашютном лагере под Абингдоном совершает свой первый прыжок с шаром, думая, что смерть и развод с Изабеллой не обязательно одно и то же. Вот он впервые в боевом патруле пересекает открытое пространство в Арма, прижимая автомат к маскировочной куртке и веря, что наконец-то стал сыном, достойным отца.

А парашютисты тем временем удачно приземлились. К ним присоединяются вторая и третья группы. Одна из них собирает оружие и боеприпасы, тоже сброшенные на парашютах, а другая прикрывает огнем. Потому что есть и противник. Один из танков на краю аэродрома уже стреляет – ствол его изрыгает пламя, и земля взметается вокруг парашютистов, бросающихся в высокую траву.

Потом неожиданно танк уже не стреляет и больше не будет стрелять никогда. Парашютисты вывели его из строя. Башня покосилась, черный дым вырывается изнутри, одна из гусениц порвалась, как цепочка от часов. Та же судьба постигает другие танки. Вслед за танками приходит очередь стоящих на взлетной полосе самолетов: их бросает из стороны в сторону и крутит, пока, искореженные и окончательно добитые, они не замирают навсегда.

Тишина длится недолго. Словно вдруг спохватившись, что давно пора контратаковать, из зданий начинают строчить пулеметы. Тут же желтая «альфа» с дистанционным управлением оживает и устремляется вниз по дороге, пытаясь скрыться. Трусы! Цыплята! Подонки! Почему вы не защищаетесь? Но черные кресты всегда готовы к бою. Из кустов пулеметы «вулкан» бьют трассирующими снарядами по неприятельским позициям, пробивая бетонные блоки, изрешечивая их так, что они напоминают гигантские терки для сыра. Тем временем счетверенная зенитка сметает «альфу» с дороги и швыряет на группку сухих деревьев, где она и взрывается, поджигая сухостой.

Но не успела миновать эта опасность, как наших героев подстерегает новая! Сначала от взрывов едет земля, потом стервенеет небо. Но не надо бояться, наши парни опять готовы! Радиоуправляемые самолеты – воздушные мишени – вот он враг! Шесть стволов «вулкана» могут подняться на восемьдесят градусов. Так и происходит. Радиодальномер поднимается вместе со стволами. И «вулкан» выпускает весь свой заряд – две тысячи снарядов – по сто штук за раз – с таким грохотом, что Джонатан морщится от боли, закрывая руками уши.

Извергая клубы дыма, самолеты распадаются и, словно клочья горящей бумаги, медленно опускаются в глубь джунглей. На трибуне пора подавать белужью икру из ледяных баночек и охлажденный кокосовый сок, и панамский коллекционный ром, и виски. Но не шампанское – еще нет. Шеф не торопится.

Перемирие кончилось. И обед тоже. Теперь можно брать город. Из кустов прямо на дома колониалистов движется бравый взвод, стреляя и вызывая огонь на себя. Но в других местах тем временем идет незаметное подтягивание войск. Морские десантники, с выкрашенными в черный цвет лицами, продвигаются по реке в надувных шлюпках, почти не видимые за тростником. Другая группа в спецобмундировании крадется к «Штаб-квартире армии США». Внезапно, по тайному сигналу, обе группы бросаются в атаку, швыряя в окна гранаты, прыгая за ними в пламя, разряжая автоматы. Через несколько секунд все оставшиеся машины захвачены нападающими. С крыш снимают флаги угнетателей и заменяют их на черный крест. Все – победа, триумф! Нашим ребятам нет равных!

Но что это? Бой еще не выигран.

Услышав звук приближающегося самолета, Джонатан снова посмотрел на горный хребет, где над картами и радиоаппаратурой склонилась группа наблюдателей. Белый самолетик – гражданский, новенький, без опознавательных знаков, двухвинтовой, в кабине отчетливо видны два человека – проносится над хребтом, резко ныряет вниз и скользит над городом на бреющем полете. Что он здесь делает? Входит ли это в сценарий? Или это полицейское агентство, ведущее борьбу с наркобизнесом, хочет присоединиться к общему веселью? Джонатан посмотрел вокруг себя, чтобы у кого-нибудь спросить, но глаза всех присутствующих так же прикованы к самолету, и все кажутся такими же заинтригованными, как и он.

Самолетик исчез, город молчит, но наблюдатели на горном хребте все еще выжидают. В высокой траве Джонатан замечает группу огня из пяти человек и узнает среди них двух американских инструкторов, похожих друг на друга.

Белый самолетик возвращается. Он пролетает над хребтом, но на этот раз не спускается к городу, а зачем-то начинает набирать высоту. Из кустов раздается сердитое долгое шипение, и самолетик исчезает.

Он не ломается, не роняет крылья, не врезается винтом в джунгли. Ничего, кроме шипения, вспышки и огненного шарика, взмывшего вверх так быстро, что Джонатан не уверен, видел ли его. И от самолета остаются только маленькие искрящиеся угольки, которые падают и исчезают, как золотые капли дождя. «Стингер» сделал свое дело.

В какой-то ужасный момент Джонатану действительно показалось, что спектакль не обошелся без человеческих жертв. Роупер обнимался на трибуне с почетными гостями. Все поздравляли друг друга. Роупер схватил бутылку «Периньона» и выбил пробку. Полковник Эммануэль на подхвате. Джонатан увидел восторженных наблюдателей, тоже поздравлявших друг друга толчками, щелчками, подзатыльниками и похлопываниями по спине, и среди них Лэнгборна. Только посмотрев выше, он увидел две белые парашютные шляпки за полмили до места гибели самолета.