Любимый незнакомец - Эми Хармон

– Когда это было? И почему ты сразу не прибежал ко мне?

– Ты мне сказал, что тебе не нужна моя информация. Забыл? Но если теперь она тебе пригодится, я готов кое-что рассказать… за разумную плату.

– И о какой же сумме мы говорим? – Мэлоун вытащил из кармана парнишки бумажник, раскрыл его.

– Эй! – завопил Стив и принялся хлопать себя по мешковатым штанам.

Мэлоун поднял руку с бумажником так, чтобы парень не дотянулся.

– Давай вот как. Я не сдам тебя полицейским за кражу, и мы это признаем разумной платой за информацию.

– Я уже рассказал тебе все, что знал, – захныкал паренек, но Мэлоун его больше не слушал. Он, не отрываясь, смотрел через площадь, на вход в гостиницу, перед которым как раз остановился длинный черный автомобиль. Из автомобиля выбрался Элмер Айри. Подъехали еще две машины – тоже длинные, тоже черные. В них сидели люди, которых Мэлоун не знал, но мгновенно догадался, кто они.

Чертова влиятельная родня Фрэнсиса Суини сорвалась с цепи.

Он вернул Стиву бумажник, который тот своровал, и зашагал в сторону зоны боевых действий.

– Эй, Майк, спасибо! – заорал ему вслед Стив Езерски. – Ты хороший парень. Я так и сказал тому мужику. Что ты парень что надо. Не такой страшный, как кажется поначалу. Если я что услышу, то отыщу тебя, ладно? И денег не попрошу.

* * *

Элмеру Айри позвонил Коулз.

К тому времени, как Мэлоун добрался до номера в «Кливленде», Суини уже увели вниз по черной лестнице, Гроссмана с Килером нигде не было видно, а его самого ждал Айри. Коулз и Несс в унылом молчании сидели среди мусора, накопившегося в номере за неделю.

– Мне жаль, что так вышло, Мэлоун, – сказал Коулз. – Но мы бы сами с этим не справились. Я вызвал подкрепление.

– Куда увели Суини? – спросил Мэлоун.

– Несс, отправляйся домой. И ты, Коулз. – Айри говорил твердо, словно пытался их ободрить. – Теперь все под контролем. Все позади. Я сам доведу дело до конца.

Несс поднял на Мэлоуна обведенные черными кругами глаза, накинул на плечи синий пиджак и вышел из номера, оставив дверь нараспашку.

Коулз вышел за ним. Мэлоун услышал, как он догнал Несса в длинном гостиничном коридоре и принялся извиняться:

– Элиот, мы не могли больше его удерживать. Я не знал, как еще нам сдвинуть дело с мертвой точки. Я сделал это ради тебя.

– Знаю, Коулз. Знаю, – послышалось в ответ. Но тут Айри захлопнул дверь.

Мэлоун не стал садиться. Все окна в номере распахнули, чтобы проветрить, и за шторами, пережившими заточение Суини, мягко сгущались сумерки.

Айри тоже остался стоять. Он оглядел номер с таким видом, словно никак не мог поверить своим глазам, а потом включил лампу, как бы призывая ее в свидетели.

– Коулз мне обо всем рассказал. Думаю, основные детали мне уже известны. Но я никак не возьму в толк, почему мне позвонил Дэвид. Не ты.

Мэлоун молчал. Если он станет защищаться, то подставит под удар Несса. К тому же он даже представить себе не мог, как еще мог поступить Несс. Когда все варианты плохи, ты вынужден выбрать плохой вариант.

– Вы схватили уважаемого врача, – начал Айри.

– Никакой он не уважаемый, Элмер. Его жена дважды обращалась в суд с просьбой упрятать его в лечебницу.

– Не в этом дело!

– Сэр, вы назвали его уважаемым врачом. Словно это должно оградить его от представителей закона.

– Ты не представитель закона!

– Как это? – насупился Мэлоун. Он даже решил, что ослышался.

– В этом деле ты никакой не представитель закона. Напомню, на случай, если ты вдруг позабыл, что ты агент министерства финансов.

– Я не получал от вас никаких указаний относительно того, что в деле, над которым, как было известно вам, я работал, есть фигуранты, которых следует обходить стороной. – Мэлоун был скорее даже не зол, а потрясен тем, насколько взволнованным выглядел Элмер Айри. Сам он говорил ровным тоном и сохранял полное присутствие духа.

– Ты никогда не берешь отпуск. У тебя только что умерла жена. Тебе нужна была передышка, – заявил Айри.

– Передышка? В Кливленде? – фыркнул Мэлоун. – Я работал на Багамах, Элмер, но вы охотно перевели меня в Кливленд. Если вы сделали это ради моего эмоционального благополучия, значит, наши представления об отдыхе явно не совпадают.

– Ты не вел это дело, не был в нем ключевым игроком, с официальной точки зрения тебя здесь вообще нет. И надзора за тобой не было…

– Но месяц назад вы разрешили мне делать все, что потребуется, чтобы найти преступника. Вы говорили, что босс хочет поскорее раскрыть это дело.

– Теперь я об этом жалею.

– Почему? – не понял Мэлоун. Он никогда прежде не видел начальника в таком состоянии. Айри никогда еще не подавал таких противоречивых сигналов. – Мы в агентстве редко ведем расследования традиционными способами. Осмелюсь предположить, что как раз поэтому наши расследования часто имеют успех. И вы, Элмер, тоже имеете успех.

Элмер стянул с носа очки и широкой ладонью потер свое квадратное лицо, будто пытаясь придать его чертам менее разочарованное выражение. А потом повалился в кресло. От следующих его слов у Мэлоуна екнуло сердце.

– Детектор лжи и гадание по ладони? – бросил Айри. – Ничего лучше ты придумать не смог?

– Гадание по ладони? – недоверчиво переспросил Мэлоун.

– Разве не этим промышляет некая Даниела Кос?

Мэлоун не ответил. Он пристально глядел на начальника и ровным счетом ничего не понимал. Впервые за все время работы в министерстве финансов он… не доверял Айри.

– Вы с Элиотом Нессом обманом удерживали уважаемого врача на протяжении шести дней и тайно его допрашивали. – Айри предостерегающе поднял руку в знак того, что Мэлоуну не следовало сейчас ему возражать. – Врача, единственное официально подтвержденное преступление которого состоит в том, что он слишком много пьет, и его жена отказывается с ним жить. Но сам посуди, Мэлоун, этими же словами можно описать почти любого мужчину. В том числе и тебя и Несса. Ты, конечно, не пьешь слишком много, но жена твоя за тебя тоже не слишком держалась.

Мэлоун застыл и молча проглотил оскорбление. Больше всего его потрясло то, что Айри повел себя подло и полез в его личную жизнь. Мэлоун знал, что на самом деле личной жизни у него нет. Работа в агентстве обязывала ко многому. Поступая на работу, ты соглашался на то, что всю твою жизнь, до последней, самой неловкой мелочи, разложат по полочкам и тщательно изучат. Но Элмер