Каган русов - Сергей Шведов

Несмотря на приглашение Ольги садится, епископ и воевода так и остались стоять перед помостом. Адальберт неожиданно развернул сверток, который держал в руках и показал княгине отрубленную голову. Ольга поморщилась, но промолчала, ожидая объяснений столь вызывающего жеста.

- Это голова боярина Анадрага, - сказал со вздохом боярин Василий. – Его тело было найдено вблизи от дома, где остановился князь Рогволд.

- И это все? – нахмурилась Ольга.

- Нет, не все, - взъярился воевода Фрелав. – Это уже второй христианин, убитый в Киеве за последние два дня, и я настаиваю, чтобы ты, княгиня, покарала виновных.

- Боярин Анадраг, с благословления епископа Адальберта, охотился за одним человеком из круга Вия, - пояснил Ольге боярин Василий. – Я предупредил его, чтобы он не слишком усердствовал, но, увы, он не внял моим увещеваниям.

- Как зовут этого человека? – спросила Ольга.

- Его зовут Азар, государыня, - хрипло отозвался Адальберт. – Более мы не знаем о нем ничего.

- И кого же в таком случае я должна покарать, воевода Фрелав? – повернулась Ольга к варягу.

- Князя Рогволда, - твердо произнес епископ Адальберт.

- Почему?

- Потому что он язычник, - сверкнул глазами епископ. – Для тебя настал час выбора, княгиня: либо ты их, либо они нас.

- Монсеньор Адальберт прав, - неожиданно спокойно произнес воевода Фрелав. – Надо закрыть киевские ворота перед князем Святославом. А Рогволда и две стони его мечников истребить, объявив их мятежниками. Сил для этого у нас хватит, княгиня, смею тебя уверить.

В Фрелаве Ольга не сомневалась, тучный варяг пойдет до конца, как это было уже однажды, почти двадцать лет тому назад. Тогда решительность воеводы Фрелава стоила жизни князю Малу и его боярам. А Древлянская земля была разграблена и залита кровью. Да и время для своего решительного заявления воевода и епископ выбрали верно. Приход Святослава в Киев станет торжеством язычником и поношением, если не истреблением христиан. Одно слово княгини Ольги и в городе начнется резня. Интересно, вступится ли Свенельд за Рогволда или предпочтет остаться в стороне? В создавшейся ситуации это, пожалуй, было главным. Ольга почему-то была уверена, что Свенельд промолчит. Ради Вратислава. Зато не промолчит и не простит Святослав. Мать не оставит выбора сыну. А значит, будет война, долгая и кровавая. В которой не будет ни правых, ни виноватых. Хотя нет, одна виновница все-таки будет – княгиня Ольга. Ибо именно от ее слова сейчас зависит – быть войне или не быть!

- Я скажу тебе свое слово вечером, воевода Фрелав, - твердо произнесла Ольга. – А теперь идите, мне нужно подумать.

Впрочем, решение к Ольге уже пришло. Выбор свой она сделала, как только увидела отрубленную голову боярина Анадрага. Мертвое лицо боярина перекосило от ужаса. Трудно сказать, что он увидел в свой последний час, но для Ольги это было знамением свыше. Она не могла допустить, чтобы этот ужас навсегда поселился в стольном граде и в ее душе. Свенельд, вызванный для разговора, молча склонился перед княгиней.

- Дом Фрелава возьмешь в кольцо. Для переговоров с мечниками-христианами пошлешь боярина Юрия. Ему они поверят. Адальберту и всем его служкам передашь мою волю – пусть уезжают из Киева и чем быстрее, тем лучше. А с Святослава, прежде чем он ступит на киевскую мостовую, от моего имени возьмешь клятву, что не прольет он крови моих ближников, к какой бы вере они не принадлежали. И христиан преследовать не будет. И брата своего Вратислава не обидит ни словом, ни делом. Пусть Перуном и Велесом поклянется Святослав - слышишь Свенельд? Только тогда я уступлю ему великий стол и Русь в полное и безоговорочное владение.

- Я все сделаю, княгиня, - вздохнул Свенельд. – И пусть твое нелегкое решение принесет мир и процветание на наши земли.

Глава 5

Итиль

Неприятные вести о переменах, произошедших в Киеве, каган-беку Иосифу привез никто иной как уважаемый Натан, чуть ли не двадцать лет проживший за пределами каганата, а ныне вернувшийся в Итиль, дабы обрести здесь вечный покой. Впрочем, годы Натана были не такие уж большие, ему едва перевалило за шестьдесят, а потому Иосиф выразил надежду, что уважаемый рабби еще послужит каган-беку на хазарской земле с такой же пользой, как он это делал в последние десятилетия на земле чужой. Уважаемый Натан не стал разочаровывать всевластного правителя Хазарии и выразил готовность положить жизнь за его интересы.

- Значит, Святослав, - задумчиво произнес Иосиф, скосив глаза на преданных беков, застывших в почтительных позах поодаль. Беки Песах, Лазар и Вениамин пользовались безграничным доверием каган-бека и были самыми близкими к нему людьми. Рабби Натан хорошо знал всех троих еще по прежним временам, но двадцать лет, конечно, слишком большой срок в человеческой жизни, чтобы теперь с уверенностью можно было давать им оценки. Беки Песах и Вениамин помогли Иосифу устранить соперника в борьбе за власть, брата Манасию. Бек Лазар был помоложе Песаха и Вениамина, Натан помнил его совсем мальчишкой, а ныне это был сорокалетний мужчина в самом расцвете физических и духовных сил. Во всяком случае, Натан уже успел стороной выяснить, что именно бек Лазар сегодня является главным советником подозрительного и не всегда последовательного в своих решениях Иосифа. Между прочим, каган-бек был единственным из всей четверки, который за минувшие годы почти не изменился. Все так же насмешливо поблескивали его карие глаза, все та же природная ловкость прослеживалось в каждом движении, да и лицо, заросшее курчавой бородкой почти не состарилось, хотя Иосифу уже давно перевалило за сорок. Раньше Натан был уверен, что Иосиф рожден для великих дел, но за минувшие двадцать лет эта уверенность изрядно повыдохлась. К сожалению, Иосифу так и не удалось воплотить в жизнь все свои планы, хотя Тмутаракань он все-таки к рукам прибрал, вытеснив оттуда русов воеводы Воислава. Вернул он и хазарские земли в Крыму, воспользовавшись нестроениями в Византии. Куда менее успешно для каганата складывались дела на севере, что однако не помешало Иосифу связать по рукам и ногам князя Святослава Новгородского и оказать тем самым услугу королю Оттону. Последний передал с рабби Натаном горячую благодарность своему верному союзнику. Нет, дело было не в Иосифе, причины нынешней слабости каганата таились куда глубже, но обсуждать их с каган-беком Натан пока не стал.

- Какая жалость, что епископу Адальберту не удалось закрепиться в Киеве, - покачал седеющей головой Иосиф. – Двоевластие в Руси нам сейчас пришлось бы как нельзя кстати.