«С Богом, верой и штыком!» Отечественная война 1812 года в мемуарах, документах и художественных произведениях - Сборник

Таков был конец лютой, долговременной брани народов. Умолк гром оружия, престала литься кровь, потухли пожары градов и царств. Солнце мира и тишины взошло и благотворными лучами осветило вселенную. Глава и предводитель сей ужасной войны, Наполеон Бонапарте, отрекшись от похищенного им престола, предается в руки своих противуборников. Суд человеческий не мог толикому преступнику изречь достойное осуждение: не наказанный рукой смертного, да предстанет он на Страшном суде, всемирной кровью облиянный, пред лице бессмертного Бога, где каждый по делам своим получит воздаяние! По таковому мнению союзных держав предложили они без всякой мести дружелюбную руку французскому народу, дали в удел Наполеону Бонапарте, для всегдашнего пребывания его, остров Эльба, и приступили к утверждению на прочном основании мира и к приведению в порядок расстроенных толикими войнами и насильствами европейских дел и обстоятельств. Но между тем как, с одной стороны, благонамерение пеклось о восстановлении всеобщего покоя и тишины, с другой – злонамерение не преставало помышлять о разрушении оных. Дух злочестия и гордости не знает раскаяния, не покидает злых своих умыслов; лишенный власти, он таится в сердцах развратных людей: обезоруженный вооружается ухищрениями, низверженный силится восстать, пощада рождает в нем новую злобу и месть. Бонапарте, по тайным крамолам и сношениям со своими единомышленниками, уходит с острова Эльба, приплывает с немногими своими приверженцами к французским берегам. При каждом шаге находит он новых себе сообщников. Посланные против него, приученные им к войнам и грабительствам, королевские войска, поощряемые толико же развращенными предводителями к измене законному королю своему, предаются снова беззаконному хищнику. Народ, отчасти буйственный и мятежный, отчасти устрашенный и приневоленный, приемлет и снова провозглашает императором своим низверженного и отрекшегося навсегда от обладания Францией чужеземца. Король удаляется, и столица Франции отворяет врата свои беглецу с Эльбы. Сим образом вновь возникает злочестие, вновь возносится черная злодышащая туча, вновь возгорается толикою кровию и бедствиями потушенная война.

Но Бог и здесь являет чудотворную благость свою: зломыслие, мнившее восстановить прежнюю власть и величие свое на разногласии союзных держав, находит их против чаяния своего единодушными. Все силы их неукоснительно обращаются на потушение сего внезапно вспыхнувшего из пепла пламени. Новособранные силы беглеца под собственным его предводительством поражаются кровопролитным, но последним ударом. Тако дух брани и гордости вторично низлагается и умолкает, последние искры его погасают, народное волнение утихает, король Людовик XVIII возвращается в Париж, Наполеон Бонапарте отвозится в заточение на окруженный пространством океана остров Святой Елены, и мир, всеобщий мир, к радости и благоденствию всех народов процветает на морях и на земле.

Что изречем, россияне, любезные Наши верноподданные? Какими преисполнимся чувствованиями после толиких чудесных событий? Падем пред Всевышним, повергнем пред Ним сердца свои, дела и мысли. Мы претерпели болезненные раны; грады и села наши, подобно другим странам, пострадали. Но Бог избрал нас совершить великое дело, Он праведный гнев свой на нас превратил в неизреченную милость. Мы спасли Отечество, освободили Европу, низвергли чудовище, истребили яд его, водворили на земле мир и тишину, отдали законному королю отъятый у него престол, возвратили нравственному и естественному свету прежнее его блаженство и бытие. Но самая великость дел сих показывает, что не мы то сделали. Бог для совершения сего нашими руками дал слабости нашей свою силу, простоте нашей свою мудрость, слепоте нашей свое всевидящее око. Что изберем: гордость или смирение? Гордость наша будет несправедлива, неблагодарна, преступна пред Тем, Кто излиял на нас толикие щедроты; она сравнит нас с теми, которых мы низложили. Смирение наше исправит наши нравы, загладит вину нашу пред Богом, принесет нам честь, славу и покажет свету, что мы никому не страшны, но и никого не страшимся. Благочестие, вера и верность твоя, российское христолюбивое воинство и народ, ознаменовались милостию к тебе Божескою. По кратком наказании за погрешения наши, Он, как праведный судия сердец, обращается к нам милосердием и покрывает нас невечерним светом славы. В щедроте Его является купно и спасительное для нас поучение. Да пребывает всегда в памяти и пред очами нашими претерпенное нами наказание и приводящая природу в содрогание ужасная казнь, постигшая врагов наших! Она громче небесной трубы вопиет нам: се плоды безбожия и безверия! Сия страшная мысль, проницая в глубину душ наших, да преходит потом в утешительное и радостное воспоминание о неизреченном к нам милосердии Божием, и слава, которою Он увенчал главы наши, да проливает светлейший солнца свет свой в чистые сердца наши, воспаляя в них благодарность к Богу и любовь к добродетели.

Мы, после толиких происшествий и подвигов, обращая взор свой на все состояния верноподданного Нам народа, недоумеваем в изъявлении ему Нашей благодарности. Мы видели твердость его в вере, видели верность к престолу, усердие к Отечеству, неутомимость в трудах, терпение в бедах, мужество в бранях. Наконец, видим совершившуюся на нем Божескую благодать; видим, и с Нами видит вся вселенная. Кто, кроме Бога, кто из владык земных и что может ему воздать? Награда ему – дела его, которым свидетели небо и земля. Нам же, преисполненным любовию и радостию о толиком народе, остается токмо во всегдашних к Богу молениях Наших призывать на него вся благая: да славится, да процветает, да благоденствует он под всесильным Его покровом в роды родов!

Дан в С. – Петербурге, генваря 1-го, в лето от Рождества Христова 1816, царствования же Нашего в пятоенадесять.

АЛЕКСАНДР

Ф. Глинка

Письма русского офицера

Наполеон, обманутый в мечтах своих

Как жестоко обманулся честолюбивейший из полководцев в дерзких мечтаниях своих! Ему казалось, что он все предусмотрел, все предуготовил к успеху исполинского предприятия своего.

Уже язык французский слышен стал во всех пределах и во всех состояниях России, уже вместе с ним водворились повсюду обычаи и нравы французские, вредной роскошью и развратом сопровождаемые. Французы взяли полный верх над умами, для них отворялись палаты и сердца дворянства.

Французам вверено было драгоценнейшее сокровище в государстве – воспитание юношества. И французы, обращая все сие во зло для нас, извлекали из всего возможнейшую пользу для себя.