Ученица Хозяина Топи - Александра Каплунова

ритме том совсем несущественно стало, что ноги точно чужие да ватные. Хотелось токмо музыкой той услаждаться, да самой жаром костра стать.

Вот он недалече совсем, ласковый такой, жадный и манящий. И так просто сделать шаг вперед. Чего другие прыгают над ним, дразнятся, когда можно прямо в оный кинуться, да позволить поглотить себя?

Кто-то ухватил поперек стана, сдавил, точно тисками, с горячему телу припирая. Голос недобрый на самое ухо выговаривал что-то, да только лишь Веся не разбирала ничегошеньки. Токмо к пламени тянулась, не уразумевая, отчего ее от него оттаскивают.

Глава 33

— Весенья! — Лесьяр встряхнул девицу, перед собой за плечи удерживая. Взглядом грозным до самых глубин девичьей души пронзая глазами своими желтущими, точно прожечь намеревался.

— Лесьяр? — сумев-таки более-менее в себя воротиться, Веша на магика уставилась с откровенным удивлением. Очи девичьи тотчас в панике заметались. Куда бежать? Кого кричать? Учитель-то ее явно в ярости пребывал. Ох, достанется ей по первое число. Может дурочкой прикинуться?

— Я тебе где сказал сидеть?! — и прямо к лицу ее склонился, отчего дыхание горячее самих ее губ коснулось. Волна жара оттого по телу прошлась, и взором туманным Веська на яростно искаженный рот уставилась. Магик тотчас заприметил, куда девичьи очи глядят, сам непроизвольно взором ее обвел наново, отмечая, как необыкновенно хороша она нынче. На фоне пляшущего пламени, раскрасневшаяся, со свободно спадающими по плечам локонами, в платье этом, что так невероятно силуэт обрисовывает.

Зубы стиснул недовольно, скрипнул даже, да к себе ее прижал, утыкая лицом куда-то в складки своего балахона.

Веша оттого, казалось, совсем захмелела. Вдохнула его запах, кострами пропитанный, глаза едва не закатив. Теплый, вкусный, ну настоящий дурман этот магик. А она, дурочка, хмеля налакалась, как, вот скажите, теперь реакции свои по нему прятать?

— Хозяин! — Лесьяр даже вздрогнул, когда позади князь возник да кликнул его, — гляжу, дева эта тебе знакома?

Магик насилу воздержался, чтоб не выбраниться, но все ж неспешно поворотился, натянув на лицо приветливо — обходительно выражение.

— Знакома, князь, не без этого, — увести бы эту бедовую отсель, пока кроме как костром еще кем не зачаровалась. Кощ глядел свысока на обоих, а ноздри его так и трепетали. Ведал он, кто в руках маговых. Не ведьма лесная, не нечисть какая, а девица невинная, полная свежей силы. Как только раньше не поспел девчонку перехватить? Настоящее чудо.

И как чуял настрой мага, потому не стал юлить и напрямую спросил:

— Не представишь нас? — и сам эдаким взглядом Весенью смерил… В глазах алчущий жизнь пробудилась. Предвкушал уж князь Навий, сколь силы в этом тельце тщедушном держалось, примерялся, за сколько глотков выпить сумеет. Облизнулся даже, отчего магик едва сам сдержался. Натурально зачесались кулаки проехаться по морде со впалыми щеками, чтоб на ученицу его так зенки свои не пялил.

— От чего б не представить? — но хоть и разумел, хоть и ведал, как глядит Кощ на его подопечную, но все ж празднество портить без надобности нельзя. Развернул Весенью лицом к князю, за плечи одной рукой придерживая. Та осоловело уставилась на оного. Ей вообще как-то уж чертовски спать хотелось. И танцевать. Всего и сразу. А еще той медовухи летней глотнуть пару раз, ей понравилось, точно само солнце цедишь — душа этаким светом радостным от него полнится. — Это моя ученица, — и предплечье ей сжал, ощутимо так. Веська на то поморщилась, на магика глянула сердито. Лесьяр же на гостя кивнул, незаметно в девицу кроху собственной силы вливая, дабы хоть немного разбавить хмель у ней в голове. Прояснилось чутка в девичьих мыслях. Тотчас и усталость, и понимание на нее обрушились, как только не дрогнула?

— Доброй ночи, князь, — кивнула в приветствие голосом осипшим. Магик же едва заметно выдохнул, видать, уж к худшему готовился.

— Ученица, стало быть… Неужто человечка? Давненько я таких, как ты не видывал, — Веся не нашлась, что на то ответить, улыбнулась вымученно, с трудом принуждая себя на лицо жуткое смотреть, да отвращения и страху не выказывать. Кощ же не унимался, — не согласишься ли на танец со мной?

— Нет! — Лесьяр вперед всех ответил, не давая Веше и возможности задуматься. Та, впрочем, и сама б не согласилась, но что он так яростно противиться стал? Ему, значит, можно со всякими вытанцовывать, а ей?

Магик точно ощутил, к чему все идет и, снова не дозволив ей и слова вымолвить, продолжил:

— Не обессудь, князь, но Весенья обещала со мной весь вечер танцевать, — от наглости такой Вешка едва кашлем не зашлась. Вот паршивец! Думает, не видала она, как он хозяйку леса тискал? Что пойдет с ним покладисто вытанцовывать? Но взгляд на князя Нави заставил унять собственный гонор.

— Что ж она тогда одна столько времени с пламенем отплясывала? — оскалил зубы тот. Наблюдал, значит.

— Так вышло, князь, много за чем уследить мне надобно в такую ночь, вот и пришлось оставить ее с подружками. Теперь вот освободился, будем обещание выполнять

— Ну что ж, славного вам веселья, не смею боле задерживать, — и рукой эдак приглашающе ему махнул. Мол, идите, танцуйте, а я погляжу.

Да, не выйдет просто так с празднества убраться. Весенья хоть на ногах и стояла, но как-то неловко, ощущала себя крайне легкой и шаткой какой-то. Земля под ногами словно ходуном гуляла, а голова точно перышко не весила ничегошеньки.

Лесьяр же, на ученицу свою покосившись, пообещал самому себе ее на этот раз вправду выпороть. Пусть верещать начнет, но чтоб заднее место красное стало напоминанием на перспективу. Впрочем, сие вообразив, уж и сам Лесьяр сглотнул через силу, на девицу покосившись, да взором по бедрам ее скользнув. Веся сегодня на редкость необычно выглядела. Такая хрупкая в руках его, в окружении этого треклятого летящего платья, что в отсветах костра едва ли не прозрачным казалось. Он ее как среди танцующих увидал, даже не разобрался сперва, кто сие чудо дивное. Просто-напросто стоял да любовался, никого боле не замечая. Упивался силуэтом, что вырисовывался тенями во сполохах пламени. Следил за каждым дрожащим движением, что перемежалось с резкими и решительными, дразнящими даже. Понимала ли она сама, что уж прочий сброд от нее отступился, освобождая место, да боясь нарушить узор ее шагов и движений. Что сама она сияла ярче всякого костра на этой поляне. И каково же было удивление Лесьяра, когда она, кружась, повернулась в его сторону. Глаза прикрытые, яркий румянец на щеках и раскрытые в горячем дыхание губы… от картины той у