Ухватить молнию - Кэтрин Азаро

Я в тревоге посмотрела на Эльтора. Он по-прежнему сидел верхом на ящере и явно не собирался приходить мне на помощь. Поэтому мне не оставалось ничего другого, как повторить все то, что только что проделал мой муж. Я прикоснулась к плечу Узана. Страж тотчас встал на ноги и слегка подался вперед. Я снова бросила взгляд на Эльтора, но тот продолжал безмолвно смотреть на меня. Лицо его оставалось в тени, и мне было трудно угадать его настроение.

Затем до меня дошло – Узан всего лишь наклонился в сторону своих воинов. Когда я зашагала к ним, Узан поклонился, как будто я ответила на его немой вопрос. Наверное, так оно и было, однако в ту пору я этого просто не понимала. Таким образом, я приняла его приглашение поехать верхом. Главный абадж повел меня к моему скакуну. Животное опустилось на землю, подобрав, как и скакун Эльтора, конечности. Было видно, как на фоне холодного ночного воздуха из его ноздрей вырывается пар.

Узан почтительно обхватил меня за талию и одним движением усадил зверю на спину. От испуга я вцепилась в шейный гребень моего скакуна. Узан уселся позади меня. Земля тут же уплыла куда-то вниз, теряясь в ночной темноте, – это животное выпрямилось во весь свой немалый рост. Я почувствовала, что начинаю соскальзывать со спины ящера. Еще мгновение – и я повалюсь на Узана, и мы оба слетим на землю. Однако вместо этого я оказалась верхом на гребне как раз посередине чешуйчатой спины.

Узан что-то отрывисто произнес, и вся его конная армия синхронно повернулась. Эльтор проехал вдоль колонны. Я попыталась разгадать его теперешнее настроение. Чем оно вызвано? И какое оно? Любопытство ли, продиктованное желанием увидеть, как я поведу себя в незнакомой ситуации? Одобрение ли моего спокойствия? Какие-нибудь глубинные чувства, связанные с нашим пленением и побегом? Я понимала, почему Эльтор и абаджи предпочли, чтобы я ехала в «седле» не одна, а с сопровождающим. Ведь что я знала об этих чудных животных? Однако меня озадачило, что Эльтор, вместо того Чтобы ехать вместе со мной, усадил меня с другим человеком.

Затем мы тронулись в путь. Животные бежали или, точнее сказать, скакали легкой рысью, причем гораздо быстрее земных лошадей. Эльтор скакал, чуть подавшись вперед. По его лицу блуждала улыбка. Было видно, что он наслаждается ездой. Чтобы как-то защититься от песка и пыли, летящих из-под ног наших славных скакунов, я натянула на голову капюшон форменной куртки, которую мне дал Эльтор. Не имея в отличие от моих спутников платка, я опасалась, что глаза, ноздри; рот и уши мне все равно занесет пылью и песком. Но ничуть не бывало. Прикоснувшись к лицу, я обнаружила тонкую пленку защитной мембраны. Встроенная в куртку сеть моментально уловила, что я нуждаюсь в защите от внешних инородных частиц, и тотчас снабдила меня ею.

Вскоре вечерние сумерки окончательно уступили место ночи, и окружающий мир погрузился во тьму. Мне почему-то вспомнился Набенчаук. Ни единого огонька во тьме, ни единого звука большого города. Лишь безмолвная темнота на многие мили вокруг. Мы скакали, не имея никаких ориентиров, и мне не давал покоя вопрос, как это животным удается продолжать движение, ни разу не споткнувшись и не сбившись с пути. Впоследствии выяснилось, что они обладают чем-то вроде инфракрасного видения, и после заката, когда почва все еще хранит дневное тепло, пустыня вовсе не кажется им темной.

Я поняла, что мы добрались до города, лишь когда мы в него въехали, оказавшись среди мирно спящих в ночной тиши домов. Наши «кони» перешли на шаг, осторожно пробираясь через настоящий лес остроконечных башен. Башен разрушенных – это были самые что ни на есть развалины.

Всадники рассеялись по всему безмолвному городу, то здесь, то там занимая группами по пять человек посты – возле башен, пирамид, вдоль дороги. Мы остановились перед конусообразной башней высотой около сорока футов. Основание ее составляло в диаметре футов пятьдесят.

Узан спешился, подняв при этом облако пыли. Прижимаясь к шейному гребню ящера, я перекинула ноги на одну сторону и заскользила по спине животного. Какое-то мгновение висела, болтая ногами в воздухе, а затем, отпустив руки, полетела вниз. Когда мои подошвы коснулись земли, меня подхватил Узан, заключив прямо-таки в медвежьи объятия. Куда только подевались его прежние, исполненные благоговением прикосновения!

Я отпрянула назад и поскользнулась на невидимом камне. Стоило мне пошатнуться, как страж снова обхватил меня своими ручищами. От злости я сжала кулаки, приготовясь как следует ткнуть его локтем в бок. Но в следующее мгновение оказалось, что это вовсе не Узан. Это Эльтор пытался удержать меня от падения. Я обернулась и посмотрела ему в лицо. Мой супруг улыбнулся – впервые после нашей свадебной ночи.

Узан провел нас через прямоугольный дверной проем в какую-то башню с покатой крышей, сходящейся конусом примерно в тридцати футах у нас над головой. На противоположной стене, в верхней ее части, змеилась трещина, расширяясь вверху до размеров зияющей дыры, сквозь которую в помещение проникал серебристый звездный свет. Узан начал снова произносить ритуальные фразы, и Эльтор отвечал ему все тем же певучим речитативом. В те минуты мне казалось, что они просто-напросто поют, однако на самом деле так звучит иотический язык в безупречном произношении рейликан.

Хотя любой сколиец может легко проследить свою родословную, берущую начало среди жителей Рейликона, четыре тысячи лет мутаций и смешения крови, зачастую добровольного, превратили сколийцев в совершенно новую расу, Эльтор на три восьмых рейликанец. Его мать рейликанка наполовину, а отец – на одну четверть. После абаджей его семья единственная, кто несет в своих генах так много первоначальных расовых признаков.

Эльтор и Узан закончили свой ритуальный диалог. После чего страж, поклонившись нам, удалился, волоча за собой по земле длинный плащ. А мы остались одни. Эльтор стоял, скрестив на груди руки и пристально глядя на меня. В свете звезд его могучее тело отливало серебром.

– Ты совершенно правильно вела себя, – наконец произнес он.

Я не нашлась, что на это ответить, лишь легонько кивнула в ответ. Мне почему-то было неловко, что между нами пролегла какая-то эмоциональная преграда.

Эльтор подошел к стене и опустился на колени перед похожим на лежанку выступом. Достав из-под него два серебристых одеяла, он кивком указал на остатки перегородки, некогда разделявшей внутреннюю часть башни на два отдельных помещения.

– Если мы ляжем спать позади нее, она защитит нас от песка, который наносит сюда ветер.

Я оглянулась по сторонам. Странно, однако, что абаджи выбрали именно это место для ночлега принца и его юной жены, особенно если принять во внимание якобы высокий уровень их технологий, как утверждал Эльтор.