Дуэт в интерьере или Он, Она и Все Остальные - Макс Мах

год вашего обучения, баронесса, - сказал человек, который выглядел лет на восемьдесят и которому, следовательно, было далеко за сто. – Пора подвести итоги.

- Но экзамены начинаются только послезавтра, - удивленно возразила Кьяра.

- Формальности! – отмахнулся от ее «глупостей» профессор. – Твой экзамен длился почти весь этот год, и наблюдал за тобой не один только я. По всему выходит, что ты очень сильная, возможно, даже могущественная волшебница. Невероятно талантливая, сильная духом и интеллектом. Уникальный сплав, из которого можно выковать нечто поистине замечательное. Этим займется гроссмейстер Видаль де ла Аль. Он уже знает о тебе. Видел тебя здесь и на вакациях, читал твое дело, которое завели в Черном кабинете сразу после того случая на водопадах. Есть еще подшивка документов в Гильдии. Ее он тоже читал. И он готов сделать тебя своей ученицей. Осталось лишь замерить твой нынешний уровень силы, и тогда мы сможем завершить то, что называется предварительной стадией. Затем начнется ученичество.

Что ж, это было сильно и неожиданно. Вернее, ожидаемо, учитывая ее способности и ранг, - Кьяра умела быть объективной, - но неожиданно в том смысле, что процесс принятия решения каким-то образом прошел мимо ее внимания. Никто с ней не встречался, не говорил и не проводил с ней каких-нибудь заковыристых тестов. И вот, извольте! Все уже решено. Прямо-таки «Мене, мене, текел, уфарсин»[10], но в хорошем смысле.

«Мило… - решила она. – Таинственно и…»

Додумать мысль она не успела. В дверь постучали, а затем в кабинет профессора де Вентадорна вошел человек, которого она знала по одним лишь фотографиям, да портретам в шеститомной «Истории Магических Искусств». Гроссмейстер Видаль де ла Аль был невысок и несколько полноват. По всему, - по его внешности и по тому, как он был одет, - было видно, что тратить время на такую ерунду, как внешний вид, ему было жалко. Тем не менее, магия все равно не оставила его своей заботой, и в свои сто шестьдесят три года он выглядел от силы лет на шестьдесят. Одним словом, Великий волшебник!

- Здравствуй, Карл! – поздоровался Гроссмейстер. – Баронесса!

Кьяра встала со стула и присела в неглубоком книксене.

- Гроссмейстер!

- Садитесь! – махнул он на нее рукой и, пройдя вглубь кабинета, сел в кресло, стоящее у камина, развернув его по ходу дела так, чтобы было удобнее смотреть на Кьяру.

Сел, поднял ее вместе со стулом легкими движениями пальцев одной руки, развернул и поставил напротив себя.

- Дайте-ка на вас посмотреть, баронесса.

«Ни в чем себе не отказывайте!» - хмуро подумала Кьяра, но делать нечего, он Гроссмейстер, а она все еще зеленый эдлер.

Смотрел он долго. Наверное, минут десять. Молчал и ничего не делал, просто сидел и смотрел.

- Семьдесят пятый ранг, - кивнул он удовлетворенно. – Открыты все стихии, великолепный самоконтроль и более чем превосходный интеллект. Да, вы настоящее сокровище, баронесса. Впрочем, к делу!

Он чуть прищурился, словно бы что-то решал в уме.

- Ладно, - сказал, чуть поморщившись, - не будем играть в темную. Я знаю, кто вы, княгиня. Кровь не водица, ее не скрыть. Даже впитавшись в песок, она оставляет след. Всегда что-нибудь да выдаст. Но о том, где и под каким именем скрывается Зои Геннегау, знает пока лишь очень ограниченный круг людей. Проблема, однако, в другом. Тайна, княгиня, – это скоропортящийся продукт. Ее можно сохранить, когда о ней знает лишь сам хранитель, но, если узнал кто-то еще… Где один человек, там вскоре будет двое, потом трое и так далее. Такую тайну надолго не удержать. Ваша тайна, княгиня продержится, в лучшем случае, еще пару месяцев, поэтому играть надо на опережение. И лучший способ заявить о себе публично, это произнести свое настоящее имя во время принесения брачных клятв перед алтарем Матери Магии в главном храме Майена. Я беру в ученики и вас, и гранд-принца Дюрфора. У него Дар даже мощнее вашего. Настоящий монстр. Восемьдесят третий ранг. Выходите за него замуж и постарайтесь родить первого ребенка во время следующих летних вакаций. Тогда и положение свое упрочите и не отстанете в учебе, а значит сможете двигаться дальше вместе с принцем. Но вот про своего отца лучше никому ничего пока не говорить. Разве что мужу, но и только. Вы меня поняли?

- Для того, чтобы выйти замуж за гранд-принца, надо, чтобы он этого захотел, - пожала плечами Кьяра, которой совсем не нравилось, в какую сторону свернул их с Гроссмейстером диалог.

- Я говорил с ним полчаса назад, - старик ее ответу не удивился и продолжил как ни в чем ни бывало. – Он сделает вам официальное предложение завтра во время праздника. При многочисленных свидетелях, чтобы никто не сомневался, и когда вы согласитесь, тут же назначит день свадьбы на начало апреля.

«Отчего такая спешка? – недоумевала Кьяра. – Ну раскроют мое инкогнито, и что? Попытаются убить, но убить могут и после свадьбы…»

- Мне понятны внешние проявления, - сказала она вслух, - но не понятны мотивы.

- Политика, - вроде бы, даже усмехнулся Гроссмейстер.

— Это слово бессмысленно без какой-либо конкретики, - пожала плечами Кьяра.

Пиетет пиететом, но она уже не ребенок, и не дурочка, - сам, между прочим, сказал, - и манипулировать собой не позволит. Во всяком случае, постарается этого не допустить. А выйдет или нет, это уже совсем другой вопрос.

- Конкретика проста, - неожиданно ответил Гроссмейстер, опустив преамбулу, в которой объясняет юной пигалице, что это нее ума дело, да и ума этого ей может попросту не хватить, чтобы возвыситься над собой и достигнуть так сразу высших эмпирей[11]. – В империи, имея в виду конкретно ваш случай, княгиня, действует несколько центров силы. Давние противоречия, история конфликтов и подспудной борьбы, конкретные часто несовпадающие интересы – все это заставляет их конфликтовать. И конфликты эти порой приобретают чрезвычайно острые формы.

- Война? – уточнила Кьяра.

- Тайная война, - внес поправку Гроссмейстер. – И сейчас мы находимся в преддверии такой тайной войны. Конфликт назрел, но никто не знает, как он разрешится. В центре нынешнего конфликта находитесь вы, княгиня. Ваше возвращение, как и возвращение вашего принца, означает резкое усиление Коллегии выборщиков. Два кресла в зале князей-курфюрстов – это по нынешним временам много или даже очень много. Равновесие будет нарушено, а император, но главное, стоящие