Многоточие - Оливия Карент

На пороге Тина услышала звонок телефона. Она стремительно влетела в дом и схватила трубку.

— Алло!

— Тина, любимая, добрый день!

— Добрый день… Филипп… — переводя сбивчивое дыхание, отозвалась Тина.

— Что с тобой? — сразу забеспокоился он. — Что-то случилось?

— Нет… Я провожала детей… потом… услышала звонок.

— Провожала детей? Куда?

— О!.. — засмеялась Тина. — Они с Верой и ее сыном отправились на выходные в путешествие! Намечена грандиозная программа!

— А я как раз об этом хотел поговорить с тобой. Не ожидал, что все так удачно сложится! Тина, любовь моя, я жду тебя сегодня вечером.

— Нет, Филипп! — категорично возразила Тина. — Я не приду.

— Я настаиваю.

— Нет. Нет, Филипп!

Он выдержал продолжительную паузу и так же, как и она, категорично заявил:

— Ну что ж! Если сегодня не придешь ты, то завтра — я, — многозначительно завершил он.

— Филипп, это шантаж! — громко и возмущенно воскликнула Тина.

— Возможно. Но будет именно так, — бесстрастно отозвался он.

Оба долго молчали. Первой не выдержала Тина.

— Филипп, ты должен понять, что…

Он не дослушал и серьезно спросил:

— «Да» или «нет», Тина?

Она вздохнула и покорно согласилась:

— Да…

— До утра! — быстро добавил он. — Мы будем вместе до утра!

— Но это какое-то безумие!!! Я… я не могу!.. Филипп, так поступить… я не могу!.. Филипп…

— Тина, я хочу слышать только «да» или «нет».

— О, Боже!..

— «Да» или «нет»?

У нее не было выбора. Не было!!! Тина сказала «да».

— С нетерпением жду тебя, любовь моя!

— До встречи, Филипп.

Положив трубку, Тина долго смотрела на нее пристальным, ничего не выражающим взглядом. Тина все отчетливее и отчетливее начинала понимать, что совершила огромную ошибку. Роковую. Надежды что-то исправить, изменить почти не оставалось…

Спросонья Тина делала слабые и безутешные попытки выбраться из кольца рук Филиппа. Поскольку это никак не удавалось, она, упираясь ладонями в его грудь и отворачивая лицо, возмущенно произнесла:

— Филипп!.. Немедленно отпусти меня!.. Ну что ты придумал?..

Он засмеялся, затем, прикасаясь губами к ее лицу и стараясь найти губы, с нескрываемым желанием ответил:

— Тина, любимая, я хочу поцеловать тебя…

— Нет! Ни в коем случае! — воскликнула она. — Ночью поцелуев было предостаточно! В избытке! Поэтому в утренних поцелуях нет никакой необходимости. И больше не будет ни одного!!!

— По-че-му?.. — низким грудным голосом спросил он, покрывая пылкими поцелуями ее шею и плечи.

— Потому что… знаю… чем закончится… этот твой… поцелуй!..

— Интересно… и чем же… он… может закончиться?.. — шутливо пробормотал Филипп, преодолевая сопротивление Тины и притягивая ее ближе к себе.

Отбиваясь из последних сил, она прерывистым голосом взволнованно сказала:

— Филипп… ну, Филипп… пора… Действительно, пора!.. Ты… опоздаешь на свадьбу!

Он заглянул в ее глаза и беззаботно и иронично произнес:

— Тина, любимая, это совершенно не важно, во сколько я появлюсь! Как ты понимаешь, без меня все равно ничего не начнется и не состоится! По этому поводу не беспокойся. Лучше иди ко мне, любовь моя, и давай завершим, наконец, прения сторон. Ни я, ни ты… не встанем с этой постели, пока я… не получу желаемого!

— Но Филипп… — Тина вздохнула. — Представь, как ты… будешь выглядеть… сегодня… на собственной свадьбе!.. после прошедшей ночи и… так страстно желаемых тобой… утренних поцелуев? Филипп… прошу тебя… давай проявим… благора… зу… мие… Филипп!.. Фи… липп… О, Филипп…

У двери Филипп крепко обнял Тину, нежно прикоснулся губами к крошечной родинке в углу ее рта над верхней губой и ласково произнес:

— Я люблю тебя, Тина…

Она глубоко вздохнула, осторожно отстранилась и мягко сказала:

— Все, Филипп. Все. Прощай!

Он быстро схватил ее руки и, проницательно глядя в ее глаза, с тревогой спросил:

— Почему ты сказала «прощай», Тина?

Она отвела взгляд, неопределенно пожала плечами и тихо пояснила:

— Ну… мы же должны попрощаться… Вот я и сказала…

— Нет! Подожди! — Филипп настойчиво ловил ее взгляд. — Ты сказала «прощай» особым и странным тоном. Если за этим кроется…

Тина опять отвела взгляд и немного нервно возразила:

— Да ничего за этим не кроется! Ну что ты придумываешь?

Филипп долго молчал, затем серьезно и взволнованно заговорил:

— Тина, я согласился на этот брак по двум причинам. Одна из них — твое обещание. Ты… если ты собираешься… нарушить… обмануть… — он начал задыхаться. — Это… непорядочно и… страшно! Тина, ты знаешь… знаешь!.. что я люблю тебя. Я… я не могу без тебя!.. И если ты… ты… ты предашь меня… обманешь…

Он говорил страстно и проникновенно. От нахлынувших чувств у Тины застучало в висках. Что, что, что она могла ответить ему, если его догадка верна?!! Она, Тина, действительно, прощалась с ним навсегда. Сегодня у Филиппа начинается новая жизнь, в которой для себя Тина места не видела. Все это время, предшествующее свадьбе, ее не оставляла надежда, что Филипп увлечется своей невестой, и это освободит ее, Тину, от опрометчивого обещания. Но ничего подобного не произошло. Прошедшая ночь и это утро были тому лишним подтверждением.

Тина поняла, что попала в ловушку, которую сама же и поставила. Оставаться с Филиппом було невозможно, но и не выполнить обещание было нельзя. Теплилась последняя слабая надежда, что свадьба, свадебное путешествие, молодая красивая жена, супружеская жизнь, семейные заботы и хлопоты естественным образом вытеснят ее, Тину, из сердца Филиппа.

— Почему ты молчишь? — донесся до Тины его встревоженный голос.

Он притянул ее к себе и внимательно посмотрел в ее глаза. Она уткнулась лбом в его грудь и глухо прошептала:

— Ну что ты, Филипп!.. Сам подумай, куда я денусь?..

Тина тяжело вздохнула и грустно добавила:

— Не только у тебя есть Долг, Филипп. У меня он тоже есть. Перед тобой. О нем я не забывала и не забуду никогда!

Она подняла голову, быстро поцеловала Филиппа в щеку и с улыбкой сказала:

— Я желаю тебе счастья, Филипп!

Тина резко оттолкнула его, выскочила за дверь и быстро побежала по дорожке, глотая слезы от волнения. Она проскочила мимо стоявшего около автомобиля Альберта, ожидавшего ее, и скрылась за поворотом. Она не заметила, что Филипп вышел вслед за ней и долго смотрел вслед даже тогда, когда улица опустела…