Между никогда и навечно (ЛП) - Бенсон Брит

Я доверяю Саванне, когда она говорит, что между ними больше никогда ничего не будет.

Черт, я даже верю, что Торрен не попытается ее вернуть.

Что меня беспокоит, так это то, сможет ли он на самом деле двигаться дальше или все испортит Сав. Я бы не исключил возможности того, что размышления о непоправимом горе вынудят его покинуть группу посреди тура.

Словно услышав мои мысли, Торрен поворачивает ко мне голову и встречается со мной взглядом. Не прерывая зрительного контакта, я подношу чашку к губам и делаю еще глоток кофе. Его глаза сужаются, но ни один из нас взгляда не отводит. Только после того, как Хаммонд зовет Торрена, связь обрывается, и он снова возвращается к встрече.

Ненадолго позволяю голосу Хаммонда проникнуть в мои мысли — что-то о возможных названиях альбома, флюидах, видениях — прежде чем отключиться и посмотреть на Джону.

Джона — загадка, а значит, самая опасная темная лошадка.

Он совсем не похож на парня, которого я встретил в Майами. Тот Джона был ответственным и харизматичным. Дружелюбным. Остроумным. Заботливым.

Но этот Джона? Его я не знаю.

Обычно он говорит только тогда, когда к нему обращаются, редко улыбается, и я никогда не слышал его смеха. Единственный раз, когда я вижу, что он проявляет другие эмоции, кроме разочарования или апатии, это во время игры на инструменте.

И я знаю, что он не ушел бы из группы добровольно.

Я пробегаю по нему глазами. Он сгорбился в кресле, но трезв и внимателен. От Сав я знаю, что он уже пять месяцев в завязке. Его бы вообще не пустили в дом, если бы он употреблял наркотики — у нас здесь даже алкоголь не держат — и это домашнее правило, с которым никто не спорит. Так безопаснее для Бринн. Так лучше для всех. Джона не исключение, и все изо всех сил стараются не вести себя с ним так, будто ходят вокруг него на цыпочках, словно он бомба замедленного действия. Но у них ничего не выходит. К нему относятся, как к ребенку, и я вижу, что он это понимает.

Я наблюдаю за его лицом, пока он внимательно слушает голос Хаммонда. Он поворачивает голову к тому, кто говорит, но сам сидит молча.

Джона заставляет меня нервничать больше всего, и мои инстинкты работают на пределе, пытаясь найти решение. Чтобы защитить Сав. Чтобы она была в безопасности и счастлива. Чтобы помочь и все исправить.

Я ухмыляюсь, когда в моей памяти всплывает голос Сав. Она называет это моим комплексом спасителя. Говорит, что это реакция на травму. Может быть, она права. Обычно так и бывает.

Кажется немного сюрреалистичным, когда я думаю об этом.

Самая крутая рок-группа в музыкальной индустрии тусуется у меня дома — черт возьми, я влюблен в одну из самых популярных знаменитостей в мире — но это также нормально, как и дыхание. Такое ощущение, что я нахожусь именно там, где должен быть, и в то же время очень далек от того, как я себе представлял свою жизнь.

В кармане звонит телефон, напоминая, что у меня запланирован деловой разговор с Дастином о «Восточном побережье». Мы привыкаем к разнице во времени.

Я допиваю кофе и ставлю чашку в раковину, прежде чем снова заглянуть в гостиную. Озорной взгляд штормовых серых глаз устремляется на меня. Уголки пухлых губ приподнимаются, и она посылает мне поцелуй. Я ухмыляюсь и повторяю этот жест, затем подмигиваю ей, после чего возвращаюсь наверх, чтобы позвонить Дастину.

***

Два часа спустя я отрываю взгляд от экрана компьютера и вижу в дверях улыбающуюся Саванну.

Она пересекает комнату, направляясь ко мне, и я поворачиваюсь на кресле с явным приглашением. Она принимает его, без колебаний усаживаясь ко мне на колени. Я обнимаю ее и медленно целую, наслаждаясь каждой секундой.

— Мммм. Я скучала по тебе.

Я усмехаюсь ей в губы. Прошло всего несколько часов, но я тоже соскучился по ней.

— Как прошла встреча? — спрашиваю я, когда она прижимается лбом к моему лбу. — Спланировали свой шедевр?

Я поддразниваю, но ее взволнованная улыбка — все, что мне нужно.

— Мне кажется, этот альбом будет лучшим из всех, — шепчет она, будто боясь сказать это слишком громко. — Я чувствую это. Его будут помнить еще многие годы после того, как мы завершим свою карьеру.

Я целую ее один раз и чувствую, как ее губы дрожат. Слегка отстраняюсь и пытаюсь установить зрительный контакт, но Саванна не разжимает век.

— Детка, что не так? — Я провожу рукой вверх и вниз по ее спине. — Скажи мне.

Прерывисто вдохнув и выдохнув, она терзает зубами нижнюю губу. Ее рот изгибается в легкой улыбке, и она издает тихий смешок.

— Я просто боюсь, вот и все.

Я глажу ее по волосам, затем кончиками пальцев обвожу ее челюсть и скулы. Еще раз целую в губы.

— Боишься? Почему?

Она делает еще один глубокий вдох, открывает глаза и бьет меня по заднице бушующими в них эмоциями.

Моя сильная, смелая, свирепая девушка — обычно твердая как сталь — не что иное, как уязвимость и страх.

Я уже дважды видел ее такой, и оба раза меня это полностью выпотрошило.

— Пообещай, что не уйдешь, если возникнут трудности, — шепчет она надтреснутым от отчаяния голосом. — Я обязательно что-нибудь испорчу. Так всегда бывает. Пожалуйста, Леви, обещай мне. Обещай, что не уйдешь.

Я беру ее за руки и прижимаю их к своей груди, прямо над сердцем, затем смотрю ей в глаза.

— Ничто не заставит меня уйти, Саванна. Ничто.

Я имею это в виду каждой клеточкой своего существа. Я не потеряю ее снова. Ни из-за чего и ни из-за кого.

Она всхлипывает и снова закрывает глаза.

— Ничто хорошее никогда со мной не остается. Все хорошее либо будет уничтожено, либо сгорит дотла, либо исчезнет из-за моих глупых ошибок, либо из-за чего-то, что я не предвидела. Я чертовски боюсь, что сейчас все слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Я беру ее за плечи и нежно массирую, работая над напряженными мышцами. Ее слова ударили меня прямо в грудь. Мне понятны ее чувства. Их я тоже испытывал. Это как взбираться на гору. Как не иметь возможности спокойно вздохнуть. Как держать всех на плаву, а самому тонуть.

Но всем своим существом я знаю, что теперь все будет по-другому.

— Я понимаю, почему ты так думаешь, — мягко говорю я. Боже, как же я, бл*ть, понимаю. — И не могу обещать, что на пути нам больше не встретиться проблем. Но могу обещать одно: что бы ни случилось, мы справимся с этим вместе. Теперь мы команда, ты и я. Мы в финале. Тебе больше никогда не придется проходить через все дерьмо в одиночку.

На мгновение она замолкает, но я не прекращаю разминать ее плечи, пока не чувствую, что напряжение уходит. Наконец она открывает глаза и встречается со мной взглядом, потом кивает.

— Хорошо, — говорит она. Всхлипнув, выдавливает улыбку, и я касаюсь большими пальцами ее щек, вытирая слезы. — Хорошо, Леви. Финал. Я и ты.

— Финал. Вселенная чертовски нам задолжала.

Она смеется, и я присоединяюсь к ней.

— Еще как.

Прижавшись поцелуем к ее губам, чувствую соленый привкус ее слез. Я вдыхаю ее аромат. А потом ухмыляюсь.

— Может, плохие вещи все же случаются по какой-то причине, — нерешительно говорю я, вспоминая наш разговор многолетней давности, произнесенный шепотом в темноте моей спальне сквозь слезы гнева.

Саванна отстраняется и поджимает губы. Недолго смотрит на меня, затем выгибает бровь.

— Нет, — говорим мы одновременно.

Она снова смеется и закатывает глаза.

— Это всего лишь случайные кучи дерьма на дороге случайных людей. Тебе просто нужно пробираться через них и надеяться, в конечном итоге, добраться до поляны с цветами или чего-то еще.

Я ухмыляюсь.

— Аналогия могла бы помочь, — шучу я, и она фыркает.

— Заткнись. — Она встает, хватает меня за руку, стаскивая с кресла. — Пойдем. Завтра Кэмерон улетает домой, поэтому мы встречаемся со всеми за обедом.

Я следую за ней к двери, держа за руку, пока мы не спускаемся по лестнице, затем обнимаю ее за плечи. Мы входим в пристроенный гараж, но когда минуем ее «Порше», я замедляю шаг.