Мэгги - Джуди Кэролайн

Эти слова вызвали у Мэгги печальную улыбку, и Джастина поняла ее смысл. Она знала, что если бы Дик Джоунс нашелся, мать сказала бы ей об этом еще по телефону, она тогда сразу же спросила ее об этом. Но нет, его так нигде и не было. Людвиг Мюллер продолжал обзванивать все фермы, но все безрезультатно. Подключился и Боб Уолтер, и даже братья Клири узнавали о нем при случае, но Джоунс бесследно исчез. Ничего не знал о нем и его сын. Людвиг иногда видится с ним. Было такое впечатление, что он поменял имя или вообще уехал из страны.

— Я помню твою теорию относительно того, что дочь повторяет судьбу своей матери с небольшими отклонениями, — грустно пошутила Джастина. — Вот и хочу подтвердить ее на практике.

— Я готова отказаться от своей теории, только бы у тебя все было по-другому, — сказала Мэгги, в который уже раз с болью думая о том, насколько жестока и несправедлива судьба ко всем женщинам в роду Клири.

50

Джастина поехала на прием к врачу, а потом собиралась заехать на студию, и Мэгги осталась одна в доме. Она вышла в сад, прихватив с собой книгу, и устроилась в одном из кресел на лужайке перед бассейном. Книга так и лежала нераскрытой у нее на коленях, а мысли Мэгги вращались вокруг одного и того же: как помочь дочери, как сделать, чтобы дочь не страдала. Материнское сердце подсказывало, что Джастине плохо, она переживает из-за того, что этот Уитни так поступил с ней. Она пытается обмануть себя, делая вид, что ее мало трогает равнодушие Уитни к их будущему ребенку. Но ведь это не так, и Мэгги чувствует, что сердце дочери не на месте. Может быть, и не стоило ей оставлять беременность. Хотя Мэгги и поддержала ее решение, вспомнив себя. Но, даже не видя этого парня, она нисколько не сомневалась, что он не заслуживает такого самоотречения и такой любви, какую испытывает к нему Джастина. Почему же она краснеет при упоминании имени Лиона и боится, что он догадается о ее беременности…

Раздался телефонный звонок, и Мэгги поспешно вскочила с кресла. Она вынесла телефонный аппарат на веранду, чтобы не пропустить звонок Лиона.

— Алло?

На том конце провода молчали, чувствовалось, что там возникло легкое замешательство, потом мужской голос неуверенно произнес:

— Марта, это вы?

— Нет, это не Марта. Кто вы? И к кому вы звоните?

— Мне бы хотелось поговорить с миссис Хартгейм… Дома ли она?

— Миссис Хартгейм нет дома. У телефона ее мама. Если вы хотите что-то передать ей, пожалуйста, я слушаю.

— Мама? — Удивился мужчина. Казалось, ему и в голову не могло придти, что у миссис Хартгейм может быть мама. Однако после секундного колебания мужчина сказал:

— Я рад познакомиться с вами, миссис…, простите… хотя бы и заочно.

— Меня зовут миссис Клири, — представилась Мэгги, забавляясь странной беседой и той милой, ребячливой непосредственностью, с какой ее собеседник завязал знакомство. — Может быть, и вы назовете себя?

— О да, непременно, — с готовностью откликнулся мужчина. — Я Стэн Уитни, миссис Клири. Наверное, Джастина вам рассказывала обо мне.

Мэгги почувствовала замешательство, не зная, как вести себя с этим парнем. Только что она посылала на его голову несчастья и кары за отвергнутую дочь, и вот он сам, если не собственной персоной, то вполне в пределах досягаемости. Во всяком случае, ее мнение о себе услышать может. По ее молчанию Стэн понял, что миссис Клири наслышана о нем, и тоже молчал и ждал, что она скажет.

— Если у вас есть, что передать миссис Хартгейм, я слушаю вас, — сухо повторила Мэгги. Она не будет поддерживать с ним разговор. Все и так ясно. Если он хочет что-то изменить в своих отношениях с Джастиной, пусть приезжает и разговаривает серьезно. А делать вид, что ничего не происходит, и поддерживать пустую болтовню она не намерена. Каждый человек должен нести ответственность за свои дела, пусть даже он ничего не обещал Джастине. Но она же не домогается его и не притязает на его свободу, пусть в таком случае и он оставит их в покое.

— Простите, миссис Клири, я хотел только узнать, все ли у Джастины в порядке… в смысле здоровья…, — голос Стэна тал похож на голос обиженного ребенка.

— У нее все в порядке.

— Тогда передайте ей, пожалуйста, что я…, нет, не надо. Лучше я сам скажу ей об этом…

— Только я попрошу вас не говорить ей того, что может расстроить ее, мистер Уитни. — Голос Мэгги звучал как голос прокурора, но она решила больше не сдерживать своих эмоций. Стэн улыбнулся, и это чувствовалось по его тону, когда он сказал:

— Передайте Джастине, что я очень люблю ее. До свидания, миссис Клири, я на самом Деле рад слышать вас.

И он первым повесил трубку. Когда на линии послышались короткие гудки, Мэгги отняла трубку от уха и с недоумением посмотрела на нее. «Да, действительно неординарный человек этот Стэн Уитни. Он ведет себя так, как будто ничего особенного не произошло».

Мэгги осторожно положила трубку на аппарат и пошла в дом. Приехала Нэтти, служанка, надо было помочь ей разложить продукты и приготовить что-нибудь вкусное для Джастины.

Но в этот день им не пришлось обедать дома. Джастина потащила мать в дом своей подруги Триш Кауфман, которая устраивала званый вечер до поводу своего возвращения из Европы. Казалось, ничто не могло поколебать ощущение превосходства и своей избранности у небожителей Голливуда, но Рим, Париж оставались тем не менее своеобразной Меккой даже для этих баловней судьбы, как их везде представляли. Так что Триш Кауфман тоже не избежала соблазна ступить на древние камни прославленных столиц мировой цивилизации. Джастине все эти впечатления были не внове, но ей хотелось присутствовать на этом вечере и потому, что у них с Триш с самого начала установились дружеские отношения, и еще хотелось показать матери киношный мир.

Особняк Триш располагался неподалеку от дома Джастины, но тем не менее они поехали на машине. Ходить пешком здесь было не принято, тем более приходить пешком на званые вечера.

Все гости уже собрались и толпились в огромном светлом зале на первом этаже, откуда можно было выйти в сад к бассейну и теннисным кортам. На открытой лужайке в саду были расставлены столики с закусками. Обед должен был проходить там. Но сама хозяйка находилась пока в зале, встречала гостей, и все кружили вокруг нее по залу, как вокруг оси. Триш Кауфман была высокой черноглазой и черноволосой женщиной с бледным одухотворенным лицом. В ней наполовину текла еврейская кровь, что отражалось в характерном разрезе глаз, во влажном блеске их чуть синеватых белков и изящной горбинке, украшающей прямой, может быть, немного длинноватый нос. Триш нельзя было назвать красавицей, но все фильмы с ее участием пользовались неизменным успехом. Она играла характерные роли сильных женщин, наделенных яркими личностными качествами и горячим темпераментом. Триш и сама была похожа на своих героинь. Она помогла многим одаренным актрисам пробиться в жизни и со всеми сохраняла самые дружеские отношения. Джастина была не исключением, она тоже многое получила от Триш, как только появилась в Голливуде. Триш да еще Уго — вот, пожалуй и все, кто ее поддержал здесь, но и этого было достаточно, чтобы успех состоялся. Триш увидела Джастину с Мэгги, как только они появились на пороге, и поспешила им навстречу. Она была одета во все красное и даже в ушах и на пальцах красовались большие ярко-красные рубины.