Легион павших. VI - VII Акт - Эри Крэйн

достало смотреть на то, как синклит вытирает о вас ноги. Если не способны на большее, пресмыкайтесь перед ними дальше. Я сам все за вас сделаю.

— Ц-Цузу…

— Чего?

Шикти таращилась на него во все глаза и не могла выдавить больше ни слова. Еще бы, такую речь толкнул, почти признание в любви, только Фель-Феля приплел, чтобы не было так очевидно.

Чтобы хоть как-то скрыть смущение, Стирающая Явь хмуро буркнула:

— Отпусти меня.

С этого момента ни Веереетаан, ни другие рыцари больше не заявлялись в октаэдр группы зачистки.

— 10 -

За то время, что Ц-Цузу на пару с Райзом прохлаждались в Скесе, отыскать Къярта так и не удалось. И где Химера умудрился спрятаться? Закопался в землю?

Но Ц-Цузу безрезультатность поисков нисколько не расстроила, тем самым подтвердив догадку: крикун спровадил троицу из октаэдра не ради слежки за Къяртом, а чтобы они не попались на глаза Веереетаану раньше времени.

— И как долго ты собираешься тянуть с поимкой бунтаря? — Шикти, как всегда, была нетерпелива.

Они снова сидели за столом вчетвером — если считать иллюзию Фель-Феля — и занимались каждый своим: Шикти ужинала, Фель-Фель изображал, что ужинает, Ц-Цузу скучал, а Райз разглядывал застывшего у стенки Кальдеора.

— И как долго? — Ц-Цузу передал ее вопрос Райзу.

Шикти не дала ему и рта раскрыть.

— Зачем он тебе? Ты сам вчера сказал, что когда нужно привести нового рыцаря, зовут Фель-Феля. Почему в этот раз ты не даешь ему ничего сделать? По-твоему, он заберет всю похвалу Пастыря?

— Ц-Цузу, я не настолько амбициозен, — поспешил заверить блондин. — Только скажи и я…

— Заткнись, — шикнул крикун. — «Только скажи». Ты ничего не сделаешь. Я уже объяснял вам, остолопам, что только этот упрямый осел сможет его привести.

По другую руку от Ц-Цузу из воздуха соткался еще один Райз, ослепительно улыбнулся и произнес:

— Я готов.

— Ты, что, нарываешься?!

— Нет, нет, прости, пожалуйста, — блондин стушевался, и иллюзия исчезла.

— Святые угодники, — Ц-Цузу покачал головой. — Ты же знаешь, что персонализированные иллюзии — не твой конек. Ты можешь притвориться кем угодно, но притвориться — не значит быть. Этот некромант в жизни не поведется на такую дешевую уловку, даже если начнет страдать слабоумием. К тому же, только упрямый осел сможет уговорить его преклонить колено.

— Упрямый осел может присоединиться в беседе? — осведомился Райз.

— С чего это ты вздумал спрашивать разрешение?

— Для разнообразия.

— Валяй быстрее.

— Как пожелаешь, — Райз хохотнул. — Къярт не послушает даже меня. Не в этой ситуации. Он ни за что не согласится сменить сторону.

— И что ты предлагаешь?

— Почему я должен что-то предлагать? Я ведь все еще надеюсь, что найду способ переиграть вас.

— Что ты найдешь, так это боль на свою задницу.

— Говорю тебе, дубина: он не согласится. Упрется ногами и руками, еще и меня за такие идеи сгноит. Так что думай другой план.

— Чего это я должен думать? Привести его — твоя задача.

От такого заявления и детской непосредственности, с которой Ц-Цузу его озвучил, Райз на мгновение опешил. И это после всех их препираний и разговоров о доверии. У Ц-Цузу от усердия случилось раздвоение личности?

— Къярт. Не. Согласится. Или ты совсем тупой, и до тебя не доходит?

— Ты чего это меня передразниваешь?! — взвизгнул Ц-Цузу и весь подобрался, будто ему наступили на ногу. — Почему не согласится? Думаешь, он совсем идиот и до сих пор верит, что одержит верх?

— Он не согласится, потому что не отступится от своих убеждений.

— Это ты так думаешь, — Ц-Цузу заговорщически осклабился. — Любые убеждения можно пошатнуть. Главное, применить нужное усилие в нужном месте. Кальди, перенеси меня к Пирофазису.

Усилием, которое Ц-Цузу имел ввиду, оказалась жатва, а местом — лагеря беженцев. От Пирофазиса Ц-Цузу вернулся с картой рассредоточения живых организмов по всему материку и скомандовал группе зачистки готовиться.

На приготовления много времени не ушло: несколько минут на то, чтобы захватить уловители душ — вроде тех, которые Райз видел во время столкновения с армией Таана, и еще полчаса, чтобы надеть ботинки поприличнее. Но благодаря участию Кальдеора много ходить не пришлось.

Каждый раз он переносил рыцарей и Райза в точку на небольшом отдалении от указанных Пирофазисом скоплений жизни. Первым делом Ц-Цузу осматривался и принимал решение о нападении. Если они оказывались рядом с городом или военными силами, крикун велел переходить к следующему месту.

Эту гадину интересовали исключительно мирные, сбившиеся в кучу, дрожащие от страха и холода во временных палатках люди. Мужчины, женщины, дети, старики — крикуну было плевать. Стоило ему заметить лагерь беженцев, и на его лице появлялся поистине кровожадный оскал. Ц-Цузу хватал один из уловителей, бросался вперед, и от его крика, внезапно разрывающего небо, вздрагивало все живое. А затем жизнь уходила из этих мест, наполняя уловитель до самых краев.

Ц-Цузу не брезговал ни малыми, ни большими лагерями, но нападал не чаще, чем два раза в день. После каждой такой стремительной атаки, которую не могли ни предвидеть, ни предотвратить ни военные, обеспечивающие в лагерях порядок, ни паладины, группа «зачистки» возвращалась в октаэдр.

Нависнув над Райзом после третьей такой вылазки, Ц-Цузу спросил:

— Тебя что-то не устраивает?

— Нет. А тебя? — Райз смотрел на него с легким прищуром.

Недовольство, которое померещилось Ц-Цузу, в действительности было задумчивостью. Зная кровожадность крикуна и его склонность к жестокости, Райз ждал, что тот будет ликовать с утра и до ночи — с такой-то возможностью забирать сотни и тысячи жизней за раз. Однако его энергия духа, напротив, становилась бледнее, пока и вовсе не исчезла, оставив судить о настроении Ц-Цузу по одному только выражению его лица. Но Райз хорошо знал, насколько оно не соответствовало истинному положению вещей.

— Пф, — крикун отодвинулся. — Я бы лучше их сожрал.

— Ц-Цузушка, ты бы лопнул от такого количества.

— Не твоя забота.

— Так давай в следующий раз ты сначала наешься вдоволь, а затем уже и песни свои петь будешь.

— Не указывай мне, что делать, человек.

— Я и не догадывался, что ты такой ранимый, Ц-Цузу, — заметил Фель-Фель.

— Если что здесь и ранимое, так это твоя склизкая туша. Хочешь выяснить, насколько?

— Нет, Ц-Цузу, мне это и так хорошо известно, — блондин натянуто рассмеялся.

После устроенного Ц-Цузу спектакля с Веереетааном и его сыном в главных ролях, атмосфера в октаэдре рыцарей «зачистки» заметно потеплела. Теперь Фель-Фель смелее подавал голос, и его стеснительный смех звучал все чаще. Поведение Шикти, казалось, нисколько не изменилось, но ее взгляды, которыми она одаривала крикуна, говорили громче слов.