Очаровательные. Оборотни. Двухтомник - Анастасия Максименко

А, не важно. Или важно?

Мысли, словно испуганные птички, вспорхнули и разлетелись. Да так, что не собрать. И славно. Думать мне сейчас ни к чему.

Бернар прижал меня к своему монолитному, твердому телу, делая наши объятия плотнее, и тяжело выдохнул, обдавая щеку горячим дыханием:

— Посмотри на меня, Лена.

Медленно подняв голову, осоловело окунулась в порочную, трудно сдерживаемую черноту. Этот мужчина прямо сейчас хотел меня не меньше. Я осознавала это всем своим существом. Как и где-то там понимала: то, что сейчас происходит, за гранью моей реальности. Я никогда себя так не вела. Мне никогда так сильно не хотелось мужчины. Как прямо сейчас его.

И мне было плевать на мною же и установленные запреты.

— Черт, — выругался он, отведя взгляд и отступая на шаг.

И не успела я обидеться, удивиться или охнуть на его такую непонятную и неправильную реакцию, как он подхватил меня на руки и в один миг уложил на кровать. Приятная прохлада охладила кожу, отрезвляя разум. Но не настолько, чтобы отказаться сейчас от него.

«Этот самец мой!­— стучало в сознании. — Наш!»

— Лена, Лена, — бормотал какую-то глупость он, маяча передо мной в одних низко посажанных серых домашних штанах. — Как не вовремя тебя накрыло парностью. Не так я хотелось наш первый раз. Не так. Но с другой стороны, почему я должен сдерживаться? Она – моя. Да. Точно, незачем.

Краем уха слушая его бормотание, мысленно соглашаясь с последними словами, подобралась к краю кровати, улеглась на живот. Гипнотизируя самца взглядом и едва не виляя фантомным хвостиком. Но задом уж точно подвиливала.

О, этот прекрасный вид на подтянутый рельефный живот. Перевитые канатами вен мощные руки, и веревочки штанов так игриво болтаются, так и хочется их прикусить и стянуть.

Мурлыкнув, игриво прищурилась.

Перекатившись на спину и задрав голову, уже предвкушала, как прыгну на него и стяну манящие, коварные веревочки. Чтобы увидеть нечто более вкусное. Гладкое и теплое. Упругое и все мое.

Мое!

В голове снова что-то не больно, но неприятно щелкнуло, заставляя меня приглушенно мяукнуть. В груди потяжелело. И сознание словно раздвоилось.

Одна половина была игривой маленькой кошечкой, готовой напасть и заклеймить своего самца, чтобы любая самка знала, что этот самец занят! Мной! А вторая отрешенно наблюдала, иногда недоуменно хмурясь и недовольно прищуриваясь от непонимания и дикости происходящего.

Но на ту, вторую половину мне было плевать.

Сгруппировавшись, облизнулась, довольно зажмурилась, уже чувствуя на языке фантомный вкус сладкой, теплой, кожи с запахам солнца и… пряной крови.

Утробно зарычав, снова перекатилась на живот, поджимая ноги и готовясь к прыжку. Однако Бернар, словно наконец придя в себя, резко остановился и пристально на меня посмотрел. И от этого жесткого обжигающего взгляда та сущность, что была сейчас внутри меня, восторженно замерла.

Сейчас она признавала силу и мощь самца, веющую и немного придавливающую к кровати.

А вторая я… тоже замерла. Хотя так и подмывало взреветь:

«Остановите кто-нибудь этот дикий кошмар. Дайте мне сойти!»

Бернар глубоко втянул воздух, крылья его носа затрепетали, а глаза засветились мягким желтоватым светом. Его зрачки расширились, затем снова сузились, немного вытягиваясь.

Он, хищно оскалившись, сделал шаг вперед, мягко подбираясь ко мне.

Мне стало не по себе. Той второй мне. Силой воли заставила себя тряхнуть головой и отодвинуться назад, настороженно поглядывая на приближающегося сильного самца. Действительно, самца.

— Тише, Лена. Я не обижу. Чувствуешь это? Чувствуешь меня?

Прислушавшись к себе, осознала: он говорит правду. Не обидит и не предаст. Никогда. Его не стоит бояться и избегать. Потому что он… мой. И всегда будет моим.

Осторожно кивнула, первая половина, та, которая непонятная и звериная, снова вышла на передний план, заставляя податься вперед и потереться щекой о плечо, легонечко прикусить. И почувствовать его напряжение.

А затем и вовсе запрыгнуть на его бедра, обхватив ногами, и потянуться к приоткрытым губам. Вторгаясь и покусывая, словно необузданное, жадное до тела этого мужчины животное.

Наш единый, полный удовлетворения и жажды стон слился в выдохе.

Бернар рывком подмял меня под себя, коленом шире раздвигая ножки и устраиваясь между ними поудобнее. Не переставая жарко и жадно меня целовать, покусывая губы.

— Моя! — утробно порыкивал он, лихорадочными поцелуями осыпая щеки и шею. — Только моя. Вкусная, жаркая.

Вновь обхватив ногами его талию, стараясь быть как можно ближе к нему, потерлась ноющей и уже изрядно влажной промежностью о его раздражающие своим присутствием штаны. Чувствуя упругий вставший ствол и постанывая от удовольствия вперемешку с порыкиванием, выказывая нетерпение.

— Сейчас все будет быстро, моя ревнивица. Я слишком долго тебя ждал, — шептал он, стягивая с меня полотенце. Я же не отставала, выпутывая его внушительное и такое нужное сейчас мужское достоинство из штанов.

«Ревнивица? Ну да, был такой недавно грешок. Ну, а что к нему всякие там Алины липли, когда он мой?! Ай, пускай хоть горшком назовет, но даст потрогать эту бархатистую, толстую нежность».

Осторожно проведя рукой по всему гладкому, бархатному, толстому стволу, осторожно сжала его у основания.

Дыхание сбилось, а щеки лизнуло жаром. Боже, что я творю?

Но сколько я ни пыталась сейчас дозваться до своего размоченного некими инстинктами мозга, ничего не получалась.

И только неистовое желание билось в голове: наклониться, и облизнуть влажную от смазки темную головку. Пройтись язычком по всей длине и услышать гортанный стон наслаждения моего Бернара.

— Моя порочная. Идеальная для меня, — усмехнулся он, наконец заставляя меня оторвать жадные глаза от его достоинства. — Я еще обязательно испробую твой нежный ротик на своем члене. Но сейчас, милая, я хочу тебя взять. Так, как мне нравится. Настолько сильно, что едва сдерживаюсь, не провоцируй меня.