Огонь в его поцелуе - Руби Диксон

что ты разговаривала с ним, когда он не бросился спасать тебя, как я ожидал. — Он грозит мне пальцем, и его легкая улыбка возвращается. — Именно тогда я понял, что у этого есть потенциал. Этот мог бы сдержаться, вместо того чтобы сходить с ума. Этот мог бы сделать свое дело. И поскольку у меня есть его пара, я предполагаю, что он захочет сделать так, как я скажу.

Я заставляю себя не показывать ни выражения, ни тревоги.

— Чего ты хочешь?

— Я, конечно, хочу, чтобы он прошел через Разлом. Я хочу посмотреть, возможно ли это вообще. — Он одаривает меня фальшивой доброжелательной улыбкой. — Это все, о чем я прошу, — чтобы он полетел туда и посмотрел, сможет ли он пройти.

— Ты сам можешь превратиться в дракона. У тебя есть боевая форма. Ты умеешь делать это.

— И рисковать превратиться в безумное, пенящееся существо, как и все они? — Азар усмехается. — Думаю, что нет. Это слишком опасно для меня, чтобы размышлять об этом. Пока я не узнаю, что менять форму безопасно, я останусь человеком. — Он произносит это слово с явным отвращением и снова ковыряется в еде. — Вот почему я интересуюсь твоей парой. Он может подлететь туда и попытаться пройти.

— Это безопасно?

Он пожимает плечами.

— Тем больше причин, чтобы кто-то другой проверил это, кроме него.

«Если бы это было легко, разве мы бы уже не попробовали это? Разлом находится очень высоко. Я не знаю, смогу ли я сделать это, не поранив себя».

«Я даже не хочу, чтобы ты пытался», — я быстро отправляю ему ответ. Отношение Азара выводит меня из себя. Легко быть непринужденным, когда ты не тот, кто рискует своей шеей.

«Я могу попробовать это», — говорит мне Дах.

«А что, если ты пройдешь через это и не сможешь вернуться? — Я впадаю в панику при этой мысли. — Я не хочу, чтобы ты оставлял меня здесь одну. Одна только мысль об этом приводит меня в ужас. Ты не можешь оставить меня, Дах. Не тогда, когда мы только что нашли друг друга». — Мысль о том, чтобы провести остаток своей жизни без него, кажется… невыносимой.

— Я вижу, что вы обсуждаете это, — спокойно говорит Азар. — О чем ты думаешь?

— Мы собираемся отказаться, — говорю я ему. — У моего дракона нет никакого стимула рисковать собой, пытаясь пролететь обратно. — Я качаю головой. — Мы не знаем, сможет ли он вернуться.

— Ах, но ты его пара. Если есть шанс вернуться, он воспользуется им, чтобы быть на твоей стороне. — Он одаривает меня еще одной из своих странных улыбок. — Это еще одна причина, по которой твой дракон гораздо более оптимален, чем мой собственный. У него есть причина вернуться.

— Нет. Просто нет.

Он берет кусок блинчика, который измельчил пальцами.

— Возможно, я не очень хорошо выражаюсь. Это так трудно сделать с помощью произнесенных слов вместо мыслей. — Его глаза прищуриваются, глядя на меня. — Ты можешь сказать своему дракону, что если он не полетит к Разлому и не доложит о возвращении, я убью его пару. Мучительно.

Я потрясенно смотрю на него.

— Боюсь, я устал притворяться милым. — Его маленькая улыбка вежлива, несмотря на его ужасные слова. — Я знаю, ты думаешь перехитрить меня, моя дорогая, поэтому позволь мне, как вы, люди, говорите, выложить все карты на стол. Я знаю, что ты сдерживаешь своего дракона.

Я ничего не говорю.

Он выгибает бровь, глядя на меня.

— Ну же, я знаю твою маленькую игру. Я знаю инстинкт дракона. Я знаю, что он должен был ворваться сюда, дыша огнем, стремясь спасти свою милую маленькую пару из наших лап. И когда этого не произошло, я решил, что ты либо глупа, либо торгуешься с ним. Поэтому я приказал своим людям освободить тебя. Дал тебе информацию об этом месте, просто на случай, если ты была слишком тупой, чтобы разобраться во всем самостоятельно. Но дракона все еще не было, что говорит мне о том, что ты думаешь, что можешь победить меня в моей собственной игре. — Взгляд, который он бросает на меня, полон презрения. — Я салорианец. Как ты думаешь, почему твои драгоценные драконы служат нам? Это потому, что мы гораздо умнее их. Они не могут надеяться победить нас в играх остроумия или мастерства. Они — наша грубая сила. И люди, конечно, нам не ровня.

— Ну, все это на самом деле просто заставляет меня хотеть помочь тебе, — говорю я ему, радуясь, что мой голос не дрожит, когда я отвечаю. Хотя я в ужасе. Я не знаю, что думать об этом парне — в один момент он вежлив, а в следующий хладнокровно жесток.

— Меня не волнует, чего ты хочешь. Ты просто инструмент. Я хочу, чтобы твой дракон пришел сюда и отдался мне. Если он хочет, чтобы ты жила, он сделает это завтра до восхода солнца. — Азар указывает пальцем на столешницу. — Если он этого не сделает, я начну с того, что отрежу тебе конечности. Сначала твои кисти. Затем твои ступни. Затем я буду двигаться вверх по твоим рукам, прокладывая себе путь на ходу и каждый раз прижигая рану, чтобы ты не истекла кровью. Затем мы перейдем к твоим ногам и продолжим резать вверх. Это очень долгий, очень болезненный способ умереть, и он собирается пережить каждое мгновение этого вместе с тобой. Ты меня понимаешь?

Испугавшись, я киваю. Мое тело холодное от пота.

— Хорошо. — Он откидывается на спинку стула. — Ешь свою еду. С каждым годом доставать припасы становится все труднее. — Он улыбается мне, показывая эти странно квадратные зубы. — Это человеческая поговорка, которую я подхватил. Довольно эффективно, ты не находишь? Я говорю это, и они все думают, что я один из них. — Он посмеивается. — Это почти слишком просто.

Я лишь смотрю на него. Не говоря ни слова, я беру блинчик и откусываю от него, пережевывая. Мой разум лихорадочно работает. Я не знаю, что делать. Я не знаю, что и думать.

«Мы должны найти выход из этого, Дах».

«Есть простой ответ — я приду за тобой».

«Нет! Я не позволю тебе рисковать своей жизнью ради моей! Это безумие! — Я борюсь с приливом усталости. — Я не могу позволить тебе».

«Все, чего он хочет, это чтобы я полетел к Разлому в обмен на твою безопасность. Я могу это сделать».

«А что, если ты поджаришься в тот момент, когда подойдешь ближе? Что, если ты не сможешь вернуться? Что, если он решит, что не хочет именно этого?