Глобализация и спираль истории - Юрий Владимирович Кузовков

они вообще не прибегали к протекционистским мерам вплоть до середины-конца XVIII в. или прибегали эпизодически и на короткий период. По мнению Ч.Уилсона, Италия и Испания в какой-то момент пытались копировать французскую модель, которая, как мы видим, сама страдала ограниченностью. Но даже по сравнению с французской моделью политика этих стран, по его мнению, не отличалась никакой последовательностью или цельностью ([85] рр.548–551). О том, насколько это было так, свидетельствует следующий факт: вместо того, чтобы стимулировать экспорт, как это делали Англия и Франция, испанское правительство в XVII в., наоборот, запретило экспорт текстиля и одежды из Каталонии. Причиной данного запрета было, очевидно, желание остановить рост цен на эти изделия внутри страны. Но в итоге каталонская текстильная промышленность, потерявшая рынки сбыта за рубежом, в течение нескольких десятилетий вообще исчезла. Лишь с середины

XVIII в. Испания начала прибегать к мерам защиты своего внутреннего рынка и национального производства от внешней конкуренции.

Если Франция, хотя и в очень ограниченном виде, но проводила протекционистскую политику с конца XVII в., то Голландия и Фландрия совсем не были защищены в течение XVII–XVIII вв. от внешней конкуренции, таможенные пошлины здесь были самыми низкими в Европе. Соответственно, демографический кризис в XVIII в. здесь был даже острее, чем во Франции. Если во Франции численность населения, начиная с 1720-х годов, стабилизировалась, то население Голландии продолжало сокращаться и в последующие десятилетия. В целом в период с 1680 г. по 1750 г. оно сократилось с 883 до 783 тысяч человек ([99] р.87). Такие же тенденции были и в соседней Фландрии (нынешней Бельгии), где население также сокращалось в течение XVIII века. И хорошо известно, что основной причиной такого положения была низкая рождаемость или нежелание иметь детей. Как указывает экономический историк М.Баркхаузен, в Брюсселе число подкидышей, найденных в течение лишь одного 1785 года, составило 2570 детей при общем населении города 70 тысяч человек ([ИЗ] р.250). Таким образом, можно рассчитать, что почти половина брюссельских женщин, родивших в 1785 г., решили таким образом избавиться от своих новорожденных малышей[170].

Итак, мы видим, что в тех странах, где проводилась жесткая протекционистская политика в период с середины (Германия) или конца (Англия) XVII в. и до середины или конца XIX в., в этот период произошло значительное повышение рождаемости, что привело к резкому опережению роста их населения по сравнению с их ближайшими соседями. Зависимость между протекционизмом и рождаемостью хорошо иллюстрируют данные, представленные на Графике 3. Эти данные основаны на подробном анализе огромного количества приходских книг Англии за соответствующие столетия, который предприняли английские демографы Е.Ригли и Р.Шофилд, и поэтому обладают максимальной степенью достоверности по сравнению с любыми другими имеющимися цифрами. На графике хорошо видно, что в демографической истории Англии за последние 5 столетий было три основных этапа. На первом этапе (середина XVI в. — конец XVII в.) происходило неуклонное снижение средней рождаемости: с 2,8 девочек на женщину в 1541–1551 гг. до 1,8–1,9 девочки в 1661–1676 гг. Как было показано выше (см. График 2), именно в этот период происходила активная фаза формирования европейского общего рынка и выравнивания внутренних цен европейских стран, и в этих процессах глобализации Англия принимала активное участие.

График 3. Динамика рождаемости в Англии (среднее число рожденных девочек на одну женщину)

Источники[171]: [218] р.230; [124] рр. 13, 195

На втором этапе (конец XVII в. — начало XIX в.) происходило повышение рождаемости — до приблизительно 2,3 девочек на женщину в середине XVIII в., 2,62 в 1771–1801 гг. и 2,85 девочек на женщину в 1801–1831 гг. Именно в указанный период Англия проводила активную протекционистскую политику. Причем, можно даже указать точную дату: с 1673 г. Англия впервые ввела высокие импортные пошлины на зерно и экспортные премии, стимулировавшие собственное производство и экспорт зерна ([215] рр. 147–148). Вскоре вслед за этим: в 1680-х годах, как видно на графике, наступил перелом в тенденции рождаемости, которая начала расти. Но защита рынка страны от внешней торговли увеличивалась очень постепенно: так, базовая или генеральная импортная пошлина, определявшая самый низкий уровень пошлин, взимаемых по отдельным товарам, была повышена с первоначальных 5 % до 10 % в 1697 г., до 15 % в 1704 г., до 20 % в 1747 г. и 25 % в 1759 г. ([148] рр.310, 313) Таким образом, наибольшая защита национального рынка от внешней конкуренции была достигнута к 1760 г. и продолжалась до 1820-х годов, когда началась массированная атака на сложившуюся систему со стороны сторонников либерализма и ее постепенный демонтаж. Именно в указанный период, как видно на графике, в Англии была самая высокая рождаемость за последние 4 столетия.

Как видим, сразу после того как в Англии начался демонтаж системы протекционизма, то есть начиная с середины-конца 1820-х гг., в стране началось быстрое снижение рождаемости, которая до того времени непрерывно росла. И в течение всех последующих 100 или более лет (1830-е — 1930-е годы) в стране преобладала устойчивая тенденция к снижению рождаемости — с 2,85 девочек на одну женщину в 1801–1831 гг. до 2,26 в 1860–1862 гг., 1,44 в 1910–1912 гг. и 0,87 в 1935 г., когда население Англии уже себя не воспроизводило. В этот период (окончательно — с 1846 г.) Великобритания полностью  отказалась от политики протекционизма и перешла к ярко выраженной политике свободной торговли. Но об этом периоде и о последующих событиях XX в. речь пойдет в главе XII.

Можно привести еще немало примеров, относящихся к XVII–XVIII вв., которые также свидетельствуют о взаимосвязи между степенью участия страны в глобализации и ее демографией. Например, в Германии на фоне общей протекционистской политики было несколько мелких княжеств на западе Германии, которые после Утрехтского мирного договора 1713 г. резко снизили или отменили импортные пошлины и перешли к либеральной политике во внешней торговле. И здесь сразу возникли демографические тенденции, коренным образом отличавшиеся от остальной Германии, которая, как было показано выше, прирастала населением невиданными темпами. Так, по данным М.Баркхаузена, в графстве Клеве, проводившем после 1713 г. политику свободной торговли, с 1722 г. по 1734 г. население сократилось на 10 тысяч человек, а столица графства Дуйсбург с 1714 г. по 1740 г. потеряла 8 % от общего числа своих жителей ([113] р.257).

Другие данные, свидетельствующие о существовании подобной демографической границы внутри одной нации, приводит польский историк Ян Топольский. Проанализировав динамику резкого сокращения населения в Польше в XVII веке, которое уменьшилось более чем в два раза по сравнению с серединой XVI в., он пришел к выводу о том, что значительно большему опустошению подверглись те провинции, которые активно участвовали во внешней торговле и, в частности, осуществляли экспорт зерна ([113] рр. 133–139). Так, наибольшее сокращение населения (примерно в 3 раза) произошло в